Алтынбек Сапаралиев: Место артистов — между людьми и Богами

    Когда на мутноватых черно–белых экранах появлялось его лицо, телезрители оживлялись: «Алтынбек Сапаралиев!». И принимались приплясывать под зажигательный припев песни «Кантын бар», подпевать — неважно, понимали по–киргизски или нет, — молодому голосу, искрившемуся юмором…
    Но одно дело “голубые экраны”, и совсем другое — торжественный концерт в честь 50–летия Компартии республики. Да еще в присутствии высокого гостя — члена Политбюро Косыгина! Все должно быть чинно и благопристойно, как на приеме у английской королевы. Выпускать, не выпускать Сапаралиева на сцену? Все же в программу его включили — в последний день.
    — Когда я пел, Косыгин вдруг приподнялся и начал подхлопывать в такт. И тут члены нашего бюро ЦК дружно встали и устроили такую овацию! — вспоминает артист.
    Времена были сложные.
    — Если я хотел спеть песню, скажем, Фельцмана, мне говорили: “Зачем, когда ее Кобзон исполняет? Думаешь, он хуже поет?”. Ограничивали.
    После того концерта, когда он “завел” Косыгина, ему дали зеленый свет: получил квартиру, через два года — звание заслуженного артиста. Молодой солист эстрадного ансамбля Киргизии начал ездить — по республике, в Москву. Пел в Колонном зале Дома союзов, в консерватории…
    — Столичные музыканты удивлялись: слушайте, милые мои, даже оркестр народных инструментов России до сих пор не удостаивался такой чести — выступить в консерватории! — певец очень похоже копирует московский говорок. Посчастливилось ему встретиться и со своим кумиром — Леонидом Утесовым.
    — До того фотографы так и вились рядом. А тут — ни одного! Я бегал, искал — все как сквозь землю провалились.
    Так и не запечатлелся рядом с Леонидом Осиповичем.
    Пение Алтынбека патриарху советской эстрады понравилось. Его похвала окрылила молодого коллегу.
    — На вершину успеха вас вознесла “Каўтын бар”.
    — Да, она стала моей звездной песней. “Ты моя услада” — так переводится ее название, сочинил известный комик Шаршен. Году в сорок седьмом он умер, но песню продолжали петь его ученики. От одного из них ее услышал Чоро Кожомжаров, руководитель нашего эстрадного коллектива, и задумал ее осовременить. Спеть предложил мне. Вещь шуточная, задорная, ее герой заигрывает с девушкой. В этом контексте я и пел.
    Старики, помнившие авторское исполнение, возмущались: “Во что он превратил песню!”. “Наконец–то у нас появилась национальная эстрада!” — радовались поборники нового. Прошло уже тридцать пять лет, а публика до сих пор просит его спеть “Каўтын бар”.
    — Алтынбек Рыскулович, вы ведь чисто эстрадный певец?
    — Нет, и фольклорный. Вот, скажем, я пою песню “Ой тобо!”. Когда Эсеналы Кушчиев сочинил ее, у кыргызов не было рамок тактовых размеров. Пели, пока хватало дыхания, потом глубокий вдох — и снова… В шестнадцатом году многие кыргызы бежали в Китай, но услышали, что к власти пришли большевики и просят вернуться. Когда возвращались и достигли вершины перевала, Кушчиев впервые исполнил “Ой тобо!” в фольклорном стиле. “Ой тобо!” — возглас удивления. — “Вот это да!” Вероятно, автора поразила открывшаяся из поднебесья красота родной земли. Потом песню аранжировали для оркестров — симфонического, народных инструментов. А в эстрадном духе впервые подали мы.
    Певец считает, что любовь к народной музыке унаследовал с генами. Отец немного играл на комузе, мать — на темир–комузе, бабушка, предки были талантливые. А страсть к эстраде зародилась, когда подросток из села Ленинполь Таласской области учился в сельхозтехникуме на зоотехника.
    — Я тогда впервые услышал песню “Мама, милая мама”. Потом пошли Магомаев, Кобзон, Трошин с его знаменитыми “Подмосковными вечерами”. Утесов — непререкаемый авторитет. Все они привили мне любовь к эстраде. Тогда национальной эстрады как таковой не было.
    В 1966 году он занял первое место на республиканском конкурсе. Победителя желала заполучить оперная студия при театре — отказался: душой владел “легкий жанр”. Потом Алтынбек учился в эстрадной студии при филармонии, институте искусств, но создал из него артиста Чоро Кожомжаров, который, услышав пение обаятельного парня, пригласил его в свой ансамбль.
    — Как вы отнеслись к популярности, которая потом обрушилась на вас?
    — Я не люблю выпячиваться. Когда узнавали на улицах, чувствовал себя не в своей тарелке, старался уйти. Потом свыкся, стало все равно.
    Особенно тяжко давались гастроли в глубинке.
    — Аншлаговые залы, ни окон, ни дверей — все забито. Случалось, зрители в обморок падали от тесноты, духоты. И выступать нелегко. Я всегда чувствовал, что народ меня уважает. Мне это льстило, но никогда нос не задирал. Я никогда не разделял людей по рангам. Держался на равных с высокими госчиновниками. Кто-то из них общался со мной запросто, кое–кто едва снисходил…
    — Зато в Индии считают, что место популярных артистов не среди людей, а между родом человеческим и богами, — говорит певец.
    Ему повезло: в годы, когда почти весь Союз был невыездным, он с товарищами гастролировал по свету. Выбраться было трудно: заполняли кучу анкет, подписывали некий документ с трафаретным текстом, начинавшимся словами: “Я, гражданин Советского Союза, обязуюсь вести себя…”. Как вести — учили люди из КГБ. Ходить, например, в компании не меньше трех человек. За этим бдили.
    — И до того напичкают инструкциями… Приезжаешь, там встречают объятиями, улыбками, а ты подозрительно смотришь: “Ах, зараза, неспроста улыбаешься!”. Не могли мы общаться с иностранцами, боялись.
    Из первого путешествия в зарубежную сказку он привез страшнейший дефицит, на который истребил всю наличность, — несколько коробок жвачки…
    — Где вы сейчас?
    — Как шутят нынче кыргызы, тружусь в фирме “Бош” — свободен, временно не у дел. Пять лет работал на прекрасном частном телевидении, “Ордо продакшн”, потом пригласили на КТР, директором международных телефестивалей. В прошлом году дирекцию ликвидировали…
    — Выступать собираетесь? Публика соскучилась.
    — На днях в Кара–Балте пел на благотворительном концерте. Организаторы все средства передадут в дом престарелых. Когда приглашают, с удовольствием пою. Я в форме.
    Вокалом, распевками для поддержания формы мой герой не занимается.
    — Что Бог дал, держится. Мне требуется только минут пять–десять, чтобы разогреть связки, “помычать” (“м–м–м” — пропел, не разжимая губ), и тому подобное. Я очень благодарен жене, Джамиле, за то, что моя артистическая жизнь состоялась. Жена не говорила: “Или я, или филармония”. Знала, за кого замуж выходит. Детей приходилось воспитывать одной. Только когда родился младший, сын Канат, я помогал в воспитании. Мы по полгода пропадали на гастролях. Имелось три плана: количество концертов, валовой сбор, число зрителей. Выполнили — получили сто процентов своей мизерной зарплаты. А если хоть один выполнить не удалось — то семьдесят пять процентов. Поэтому я старался, чтобы дети не пошли на сцену.
    — Получилось?
    — Старшая дочь Асель стала пианисткой. Она замужем, у нее трое детей. Средняя, Айсулу, окончила консерваторию, хоровое дирижирование. Сын работает и учится в КНУ. В детстве он наотрез отказался поступать в музыкальную школу. А потом выяснилось, что он неплохо играет на барабане…
    — Алтынбек Рыскулович, вы ведь жили в Бишкеке, а теперь прибыли откуда–то из Ново–Павловки…
    — Друзья помогли, дали мне беспроцентную ссуду, и мы с женой выбрали там домик с участком в пять соток. Тянет к земле. В квартире не то что жиреть, пухнуть начал, в штаны не влазил, — признается на диво стройный и загорелый певец. — Ведь даже к телевизору не встаешь, пультом переключаешь. Теперь у нас огород, куры… Все время в движении.
    Он почти не курит. Не потому ли, что с первого класса помогал маме-табаководу, ломал табачные листья?
    — Руки покрывались смолой, невозможно горькой, которую не брало никакое мыло, — морщится собеседник. — Горький привкус имела пища — ведь в кыргызской традиции есть руками.
    Он не прочь бы петь. Но чтобы организовать концерт, надо иметь в кармане не менее тысячи долларов. Однако к своему юбилею — через три года артисту стукнет 60 — обещает “что–нибудь сварганить”. Такие прелестные бытовые словечки он использует со знанием дела. Но современного сленга не принимает: “Язык должен быть чистый. Благодаря русскому языку мы приобщились к европейской и русской культуре”. Сапаралиев — человек читающий. В большой библиотеке, которую собирал годами, была настоящая литература — Лермонтов, Пушкин, Гюго, Достоевский, Высоцкий, Шукшин… Сейчас это богатство подарил внукам, старший из которых пятиклассник.
    — Что сейчас читаете?
    — Закончил Коран, взялся за Библию. Если жить по ее десяти заповедям, не нужно ни конституции, ни указов–приказов. Иной раз слышишь: когда же у нас экономика поднимется? Вспомните: Моисей сорокадневный путь преодолевал со своим народом сорок лет! Пока поколение, которое молилось золотому тельцу, не умерло. Покуда те люди, которые из партийного казана ели, не уйдут в небытие, экономику поднять будет трудно. На смену им должна прийти молодежь — не искушенная, не вороватая, не прожорливая.
    — Когда вы поете, кажетесь таким мягким, уступчивым, веселым…
    — Такой и есть. Я всю жизнь ни с кем не конфликтовал. В школе, в юности — да, дрался. Но всегда шел мириться, извиняться. Даже если знал: прав я. Уже в зрелом возрасте понял, почему говорят: “Eсли тебя ударили по одной щеке, подставь другую” — может, это разбудит в бьющем совесть. У кыргызов есть подобное: сага таш ыргытса, аш ыргыт — если в тебя кинут камень, ты кинь еду. То есть ответь на зло добром.
    — Вы и дома это исповедуете?
    — Да. Мы с женой всегда находили компромисс. Я с ней живу уже тридцать три года. Я часто был в отъезде, она здесь — и никогда никаких подозрений. Поэтому и семью сохранили.
    Познакомились они, когда подружка привела Джамилю на его концерт.
    — Я увидел ее, и челюсть отпала: такая красивая! Благодарю Бога, что я встретил такую женщину, которая мне доверяла, которой я доверял не на сто, на сто пятьдесят процентов! Получилась хорошая семья. Замечательно сказал Акрамов: проснешься утром, чувствуешь, что ты живой, дышишь, солнце светит… Это счастье.
    Зоя Исматулина.
    Фото Владимира Воронина.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/6981/