Маленький подвиг, большая победа

    Нужно жить здесь и сейчас. Казалось бы, простая истина. Но зачастую людям требуются десятилетия, чтобы постичь ее. Однако у каждого своя судьба: одни так и уходят из жизни в блаженном неведении, других Бог проводит через суровые испытания, цель которых сводится к тому, чтобы научить человека радоваться каждому мгновению жизни — какой бы она ни была. На мой взгляд, Инна Бездорнова мужественно выдержала все испытания, выпавшие на ее долю.
    ...Все друзья и знакомые зовут ее ласково — Инночка. Наверное, потому, что характер легкий. Она общительна, доброжелательна, фантазерка и мечтательница. В то же время чувствуется в ней внутренняя сила, скрытый ресурс. В тринадцать лет Инна пришла в спелеоклуб “Надежда”. По ее словам, вначале это было своего рода бардовское направление, но со временем переросло в серьезный спорт. Занимались спелеологией, альпинистской техникой. В “Надежде” она встретила Олега Бездорнова, своего нынешнего мужа — и сразу влюбилась. Правда, когда они поженились, многие знакомые недоумевали, настолько они несхожи между собой. Тем не менее в нынешнем году они отпразднуют десятилетний юбилей семейной жизни. У них четверо детей. Старшим Павлу и Марку девять и восемь лет, младшим, Маше и Прохору, — шесть и четыре. И все было бы хорошо, но четыре года назад Инне поставили страшный диагноз — рак. Потом была операция, мучительные сеансы химической терапии, упорная борьба за каждый час жизни. Сейчас она чувствует себя более или менее удовлетворительно, хотя случаются иногда и приступы. Инна не работает, занимается домом и детьми. Семья живет на то, что зарабатывает Олег. Сложно, конечно. Но они умудряются из любой ситуации — позитивной или негативной — извлекать для себя бесценный опыт, который помогает справляться с проблемами.
    — Инна, наверное, этот вопрос тебе чаще других задают. Тем не менее скажи, как вы с Олегом решились родить столько детей в наше время?
    — Мне его задавали все, когда я болела. Я их любила, вот и родила. Ведь когда рожала, была здоровой. Я отвечала — дайте мне выздороветь, сделаю все как надо. Вообще пока ходила беременная, положительных отзывов было мало, мне все время приходилось себя отвоевывать. Потом я научилась защищаться. Спрашивала в ответ: “А вы что, завидуете?” или “Вы что, расстроились от этого?”.
    — Как ты считаешь, это дети помогли тебе выжить?
    — Конечно. Мне терапевт по химии сказала, что многие женщины впадают в депрессию при таком заболевании. А мне некогда было. Заставляла себя подниматься, чистить зубы, делать что–то элементарное. У меня были такие моменты: надо идти за детьми в садик, а я встать не могу. Павел находил в нашем переулке кого–нибудь из взрослых, кто ходил за малышами. Дети заботились обо мне. Сейчас, если я болею, а Олег на работе, знаю, что без помощи не останусь — у меня будет вода, будут таблетки, мне вызовут “скорую”. Когда у нас не было телефона, случилась такая история. Олежка работал в ночь. Мне стало плохо, надо вызывать “скорую”, а времени час ночи. Надо было пойти к соседям и позвонить. Дети старшие стали собираться, Павел плакал, боялся выходить ночью на улицу, а Марк ему сказал: “Не плачь. Бэтманы не плачут”. И они пошли, разбудили соседей, которые вызвали врачей.
    — Ты сказала, что многие тебя осуждали. Но ведь были люди, которые поддерживали?
    — Семья в основном — моя мама, сестры Ира и Нина. Олегу было трудно. А мне было сложно не столько с детьми, сколько с окружением, которое продолжало жить своей собственной жизнью, без маленьких детей. И мои дети никуда не вписывались. Многие боялись приходить к нам, потому что дети маленькие. Тогда и начали определяться друзья в моей жизни — кто–то уходил, кто–то оставался. У меня была подруга Люба, она приезжала, помогала с детьми, по хозяйству. Кстати, как ни удивительно, меня с детьми на улице часто останавливали совершенно незнакомые женщины–кыргызки, говорили: “Какая вы счастливая, у вас столько детей”. Ребята с Олежкиной работы поддержали нас, когда я заболела, церковь православная помогала.
    — А что у тебя с образованием, так и не удалось его получить?
    — Я очень хотела учиться. Когда Павлика родила, думала, он немного подрастет, поступлю в архитектурный, меня туда звали. Но получилось так — или образование, или ребенок. Мне пришлось отставить свое “я”, спрятать все краски и кисти, несмотря на то, что хорошо рисовала. Самое интересное, когда Маше было около года, я опять начала рисовать. И все заболели — дети, Олег. Я оставила все и решила, что если Богу будет угодно, значит, буду рисовать, нет — значит, не надо. Зато благодаря детям я стала лучше понимать музыку, общаться с музыкантами.
    — Не выдумывай, вокруг тебя всегда было много музыки, Олег всю жизнь на гитаре играет.
    — Это другое. Когда Павел с Марком стали заниматься скрипкой, мне пришлось освоить нотную грамоту, теорию музыки. Я учусь вместе с детьми. Кстати, когда дети еще были маленькие, нам удалось попасть на концерт Юрия Башмета. Я была беременная, таскала за собой малышей, но побывала на концерте Владимира Спивакова. Сейчас могу спокойно ходить в консерваторию. Там мы слушали Баха, Дворжака, когда Коган приезжал. Это сложная музыка, но мои дети все слушали. Тоже был интересный случай. Мы пошли на концерт, играли Вивальди. Марк себя там вел отвратительно, мне было стыдно. Потом к нам пришла репетитор по скрипке, и Марк ей говорит: “Аида, сыграй мне такую–то вещь из Вивальди”. Представляешь, несмотря на свое поведение, он запомнил вещь, которая ему понравилась. Я этому очень рада.
    — Инна, кроме материальных проблем поначалу, с какими еще трудностями тебе пришлось иметь дело?
    — У меня был сильный комплекс, что я всех напрягаю — мужа, родственников — из–за того, что у меня много детей. А потом мне знакомый священник, отец Павел, сказал: “А мы все в этом мире друг друга напрягаем. Вы думаете, если у меня нет детей, так я никому не в тягость?”. После этого я успокоилась.
    Я все время суетилась. В семь часов утра у меня уже полы были чистые. Хотела, чтобы все было идеально, да еще детей грудью откормить. И чтобы дети всегда были одеты с иголочки. Да еще выглядеть всегда ухоженной: маникюр там, прическа. Так не бывает, это все комплексы. Это напрягало и детей, и мужа, и меня. И я просто однажды расслабилась. Счастье, оказывается, совсем в другом.
    Почему–то все, особенно женщины, считают, что молодую маму надо скорее всему научить: может, какие–то свои ошибки они хотят исправить, стремятся добро сделать. На самом деле мамашу надо оставить в покое, она сама разберется, что ей делать. Не надо заранее бояться, что кто–то допустит ошибку. А мамам надо быть решительнее в этом смысле и не позволять на себя давить. В общем, пережила я все то же, что и другие — хоть с одним ребенком, хоть с двумя.
    — Но зато теперь дети заботятся о тебе, помогают...
    — Дети взрослели, учились что–то делать, я им не мешала. Мне многие говорили, что я жестокая мать, что я отобрала детство у старших, потому что заставляла их смотреть за маленькими. Но я никогда не принуждала их что–то делать. Сейчас иногда прошу их о помощи, говорю Павлику с Марком, что им я больше давала, а маленьким уже не успеваю столько дать. Вообще мой старший сын Павлуша мне очень много дал, я почувствовала счастье материнства. Марк сделал меня сильной. Когда он родился, я сначала потерялась. Я делила — Павлуше вот этот кусочек моей любви, Марку — вот этот. Потом научилась не делить, любить их вместе. Погодки — это очень трудно: один спит, другой проснулся, потом наоборот. Но мы свои ошибки потом исправляли. Олежка со временем тоже менялся. Я ему один раз сказала: “Я не всегда буду такая замученная, с растрепанными волосами, с пеленками. Дети вырастут. И чем больше мы им сейчас отдадим, тем больше получим потом”. И знаешь, где я отдавала себя на сто процентов, там сейчас получаю. Где не отдавала, расслаблялась, эгоистично поступала по отношению к детям, там я тоже получила. Что посеяла — все пожала.
    — Переоценка ценностей у тебя произошла со временем?
    — Когда заболела, я поняла, что счастье не в том, как ты сама или твои дети выглядят. Накормить их можно простой пищей и они получат все необходимое. Но сама суть счастья кроется в наших взаимоотношениях: между мужем и женой, между детьми и родителями. Чтобы ребенок вырос личностью, надо им заниматься. А то бывает, ребенок лежит плачет, а мать дорожки во дворе подметает. Надо оставить дорожки и уделить все внимание ребенку. Потом он вырастет, сам подметет. Я поняла, что если у меня сегодня бардак, то это еще не конец света. Если у моих детей запачкана курточка, не надо на них рявкать, это же дети. Быт перестал быть для меня страшной обузой. Если я что–то не успела или маникюр не сделала — никто в обморок от этого не упадет. Если не успеваю что–то вкусное приготовить, просто пожарю картошку, ничего никому не сделается. Дело не в количестве детей. Наоборот, количество детей делает меня осторожнее, осмотрительнее. С одним ребенком я бы позволила себе больше общаться с друзьями, ходила бы куда–нибудь. А теперь еще подумаю, идти или нет.
    — Как ты считаешь, люди, вступив в брак, готовы к материнству или отцовству, или этому учатся годами?
    — Когда приходишь в семью, нужно брать на себя ответственность и идти до конца, потом получаешь награду. Это школа жизни.
    Однажды, помню, денег не было, Олежка решил сэкономить и принес вместо мяса пленки и жилы. Я расстроилась, а мама сказала, чтобы я его не ругала, а сварила ему все это. Я наварила нам с детьми картошки, а Олегу дала эти вареные жилы. Он говорит: “Это есть невозможно”. А я ему: “Это ты купил”. Больше он так не делал. Теперь он принесет триста граммов, но это будет хорошее мясо. В Библии сказано — жена обустраивает дом. Это правда. Мудрая жена не позволит, чтобы в семье были проблемы, на то ей и хитрость дана.
    — Многодетность — это счастье или проблема?
    — Это проблема прежде всего для государства, потому что оно не хочет о нас заботиться. Это проблема в аилах, потому что там дети нищие. У нас пасека на Иссык–Куле, мы это все видим. С другой стороны, когда один ребенок в семье, разве ему хорошо? Они все просят братика или сестричку. И потом, в многодетной семье дети друг друга воспитывают.
    — А тебе лично государство помогает?
    — Мне работники соцзащиты привезли как–то полмешка сахара, пять пачек гречки. У нас как раз сложности с деньгами были, так что они нас очень выручили. Второй раз доставили мед и два костюма для подростков, какая–то организация парту для детей привезла. Это квартальный так о нас заботится, я очень благодарна ему и соцработникам.
    — А пенсию по инвалидности или на детей тебе платят?
    — Пенсия по инвалидности была 270 сомов, на детей платили 150 сомов в квартал. Но в прошлом году, да и в этом я не обновляла справки.
    — Почему? Ведь тебе положены эти средства.
    — Средства–то положены, да проблем много. Раньше в соцзащиту пойду получать, там очередь огромная, а у меня четверо детей дома одни. Никого не упросишь, чтобы пропустили, приходится занимать очередь и бежать домой. Вернешься обратно, не пускают, говорят, заново в очереди стой. С ВТЭК другая история. Каждый год надо проходить медкомиссию, давиться в очередях, детей оставить не с кем, потому что Олег работает. Зачем, спрашивается, каждый год проходить комиссию? Люди к регенерации не способны.
    — Значит, твои деньги идут куда–то на сторону.
    — Да не в деньгах счастье, в конечном итоге, может, так даже лучше. Я скажу, почему. Вот мы приезжаем к друзьям. У них большой дом, у детей у каждого своя комната, игрушки какие хочешь, какая хочешь еда. Мои дети, когда просыпаются утром, первым делом говорят, что они хотят такой дом. С другой стороны, если они будут сильно хотеть, может, когда вырастут, себе сами построят такой дом? У них мечта будет, стимул.
    — Ну хорошо, с этим понятно. Насколько я знаю, ты решила бизнесом заняться. Как считаешь, справишься?
    — А куда мне деваться? Если я буду заранее об этом думать, ничего не получится. Понимаешь, человеком движет самолюбие. Мне надоели унижения. Когда я заболела, деньги стали большой проблемой, да и сейчас не намного лучше. Про свой будущий бизнес я сейчас распространяться не стану. Все это пока в проектах. Надеюсь, что у меня все получится, и Олежке станет полегче.
    От автора. Осталось добавить, что Олег с Инной хорошие родители. К примеру, каждый Новый год шьют всем детям костюмы. Праздник отмечают вместе с родственниками и друзьями, причем взрослых тоже наряжают в костюмы, пишут сценарий праздника. Сразу вспоминаются семейные новогодние традиции начала прошлого века.
    А недавно Марк спросил, что такое черная дыра. Другие родители бы что–нибудь промямлили — и дело с концом. Не тут–то было. Олег с Инной занялись изучением вопроса. Посмотрели два видеофильма на эту тему — один на русском языке, другой на кыргызском, перечитали массу литературы. Потом все это доступно объяснили ребенку.
    Поэтому и дети у них замечательные. Каждый занимается любимым делом. Павлик с Марком учатся играть на скрипке, пишут книги и комиксы, оформляя их собственными рисунками, Маша занимается танцами.
    Конечно, не всегда все гладко в семье — как у всех. Но они стараются понять друг друга, помочь, поддержать, научились не раздражаться по мелочам. Дай Бог им счастья.
    Дело в другом. Это ведь не единственная многодетная семья в нашей стране. И все другие семьи точно так же вынуждены выживать собственными силами, полагаясь только на себя. Хотелось бы дожить до того времени, когда государство будет в состоянии оказывать помощь многодетным семьям. Когда никто не будет крутить пальцем у виска: “Сумасшедшие, в наше время столько детей нарожали”.
    Александра Черных.
    Фото Владимира Воронина.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/9199/