Айгуль АСАНГОЖОЕВА: После Ялты начинаю верить в себя

Распечатать

Оставить комментарий

Посмотреть комментарии

16 августа 2004

КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ

    Первая премия — Айгуль Асангожоева, Кыргызская Республика! — услышала она. Слова доносились будто издалека: ей присуждается диплом II Международного конкурса современной эстрадной песни “Севастополь — Ялта–2004”...
    С тех пор уже десять дней у нее никакого покоя. В Бишкеке сразу осадили газетчики. Ненадолго вырвалась домой на Иссык–Куль, в Боконбаево, с мужем–детишками повидаться и назад в столицу, едва успела к прямому эфиру на ТВ.
    В нашу редакцию “крымскую” звезду привезла композитор Райхан Бейшеналиева, “как бы продюсер”. Кроме Айгуль — нарождающегося профессионала, — молодая женщина опекает свою восьмимесячную дочурку, которая прибыла в маминых объятиях. Из–за крошки Арууке у Райхан не получилось сопровождать певицу на конкурс. Айгуль поехала одна.
    Но наша музыкальная делегатка, похоже, не растерялась.
    — Принимали классно. Публика здорово поддерживала.
    В первый тур прошли более ста потенциальных соперников из десяти стран ближнего и дальнего зарубежья. После второго тура остались 25. До последнего дошли 10 певцов.
    — Отчего это двойное название — “Севастополь — Ялта”?
    — Первые два тура прошли в Севастополе, финал — в Ялте.
    Уже когда поехали на финал, стало проясняться, кто на какую награду претендует.
    — Айгуль, вы ожидали такого успеха?
    — Надежда была. Хвалили не только участники. Председатель жюри, известный композитор Евгений Дога, спрашивал: “Эту песню специально для тебя написали? И по тембру, и по диапазону тебе подходит”. Ему понравилось. Я чувствовала, что смогу победить. Но когда объявили мое имя, сердце застряло в горле, — сказала и смущенно засмеялась, видно: не в ее характере выставлять напоказ свои чувства. Да, похоже, стесняло и непривычное внимание к ее персоне. — Мы разделили первое место с украинской участницей, — уточнила.
    Она не прыгала, не плакала от счастья. По поводу ее эмоций композитор Эрик Кадырбаев, который готовил ее к конкурсу, заметил: по Айгульке не видно, где она радуется, где не рада. Эмоции у нее не выходят. Обычно человек получает награду — скачет, обнимает чуть не каждого...
    — Она держит свои чувства вот так. — Райхан сжала кулак.
    — Конкурс “Севастополь — Ялта” еще молод: прошел всего второй раз после того, как немножко “отдохнул”, — просвещает она меня. — Он не столь признан и раскручен как, например, “Славянский базар”.
    Но это первая зарубежная победа моей героини.
    — Айгуль, вы волновались?
    — Если честно, нет.
    — А вообще волнуетесь на концертах, фестивалях?
    — Немножко, но потом проходит.
    Свое полное спокойствие на конкурсе она объяснить не может.
    — Даже не знаю. Наверное, потому, что знакомых не было, — удивила меня догадкой. Но Райхан объяснила:
    — Парадокс в том, что, когда выступаешь на родине, боишься: здесь наш менталитет, здесь понимают язык, знаем, кто как к чему отнесется. Там же не знакомы ни язык, ни исполняемая мелодия. Хотя, конечно, профессионалы могут учуять: где–то сфальшивила, где–то скосила, неправильно спела. Но это профессионалы. Может быть, поэтому волнение не так велико. К тому же она была одна. И публика незнакомая...
    — Другой бы, наоборот, из–за этого умер со страху! Небось решила: будь что будет— и вперед? Иногда полезно махнуть на все рукой. А?
    — Да, — заулыбался “объект обсуждения”.
    Вырастила ее тетя как собственного ребенка. Родные отец и мать были профессиональными музыкантами. Отец, Темирбек Бердибаев, — заслуженный деятель искусств, директор музыкальной школы в Караколе, мелодист, автор известных песен.
    — Вывод: как певица вы начинались в музыкальной школе...
    — Как раз музыкального образования у меня и нет. Я пела сколько себя помню.
    — А папа не заметил, что у ребенка явные склонности к музыке?
    — Заметил, но был категорически против того, чтобы я пела. Даже чтобы просто училась музыке.
    Впрочем, это не было особым отношением. Песни с удовольствием распевали все четверо детей, но и два брата Айгуль и сестра в музыку не подались: отец не разрешил. После одиннадцатого класса Айгуль попросила его: научите меня играть на комузе! Отказался: пальцы, мол, уже не гибкие.
    — Папа говорил: “Замуж выйдешь, все равно музыку бросишь!”.
    — У нас, кыргызов, такой менталитет, считают, если ты артист, то для семьи потерян, — добавляет Райхан.
    — Ваш отец ругается теперь: ну–ка убери с глаз свой лауреатский диплом, иди к печке?
    — Нет. (Обе смеются.)
    — А как он воспринял ваш успех?
    — Рад. Но я еще в Каракол не ездила. Туда мой муж звонил по телефону.
    После школы покорная дочь не подумала перечить родителю — закончила финансовый техникум, немного поработала бухгалтером. Пока однажды на вечеринке у подружки не познакомилась с Келдибеком Мукамбетовым.
    — Спой, — попросила ее подруга.
    — Запела без всякого аккомпанемента, я не играю на музыкальных инструментах.
    И как всегда забыла обо всем на свете. Юная сирена насмерть приворожила Келдибека своим пением. Через месяц они поженились. И он увез ее к своим родителям в Тонский район. Теперь у них растут двое сыновей — Кубат, десяти лет, и восьмилетний Ислам.
    Вот оно, замужество! Теперь прощай, музыка? А вышло наоборот. Четыре года назад на “Ыр кесе” ее услышал Замирбек Мукашев и пригласил солисткой в свой эстрадный ансамбль.
    Рассказ моих собеседниц о незаурядном Замирбеке звучит, как стихотворение в прозе: он не только художественный руководитель творческого коллектива, но и глава целого хозяйства с тем же названием — “Айкол жазы”.
    — Наверное, это единственный колхоз во всем СНГ, который сохранился. Ну уж в Кыргызстане точно нет коллективного хозяйства! Оно держится только благодаря руководителю.
    Он–то и помог Айгуль поехать на крымский конкурс.
    — На других фестивалях, конкурсах проживание, питание оплачиваются, — вводит в курс дела Райхан. — Здесь же все это было на участниках да плюс дорога. Если бы не хозяйство... Оно и прежде помогало поехать на республиканские творческие состязания.
    Благо кооператив не бедный. Опять же единственный, который разводит яков, чистокровных лошадей собственной, айкольской породы, выращивает пшеницу... Старается Мукашев, чтобы его ансамбль выступал на всех культурных мероприятиях.
    Замирбек Мукашевич и начал работать с новенькой, подбирать для нее песни, писать тексты.
    — Как он с вами занимался, ведь вы нот пока не знаете?
    — Он и сам не знает, — расхохотались мои гостьи.
    Разве мог неугомонный Замирбек выдержать без вестей от своей протеже? Позвонил ей в Ялту. Как дела?
    — Да вот дали первую премию...
    — И ты спокойно говоришь об этом?!
    — Вот у кого эмоции били через край! — комментирует Райхан. — Он позвонил нам в Бишкек. И я сказала Эрику: “Ты напророчил”. Когда он провожал Айгуль в Севастополь, напутствовал: “Без Гран–при не возвращайся!”. А меня уверил: “Айгулька должна хотя бы первое место взять”.
    Путь в Ялту начался так: председатель Госкомиссии по развитию культуры Муратбек Бегалиев дал Эрику положение о конкурсе и сказал: “Надеюсь, ты вытащишь достойную участницу, которая покажет Кыргызстан, нашу культуру на достойном уровне”.
    — А Эрик уже почти два года с Айгуль занимался, — говорит Райхан. — Они — лауреаты прошлогоднего конкурса “Иссык–Куль”, где его питомица получила Гран–при. В 2002 на республиканском телевизионном конкурсе “Нота” выиграла в номинации “Лучшие из лучших”, которых готовят на международные песенные турниры.
    — Есть разница между местными и зарубежными творческими состязаниями?
    — Уровень, — лаконична продюсер.
    — В чем это выражается?
    — Во всем. Те же микрофоны — какими мы пользуемся и какие там. Это и звук, и аппаратура, и то, как встречают людей. Я это видела и на “Славянском базаре”, и на других конкурсах. Наши не обращают внимания на то, как выглядит сцена, мы не придаем значения свету. А у них в первую очередь уделяют ему внимание, лазерным светоустановкам. Это такое! Они дополняют, обогащают зрелище.
    — Жюри там компетентное, смотрит реально, справедливо, — говорят в один голос.
    — Айгуль, что было самое трудное в Ялте?
    Пожимает плечами:
    — Ничего. Ожидала, что будет труднее.
    Похоже, песня “Кат жазчи”, с которой она победила в Крыму, приносит ей удачу. Именно с этим детищем Шамшыбека Утебаева она завоевала и Гран–при “Иссык–Куля”. Однажды Утебаев обратился к Эрику: “Написал песню, да не знаю, что с ней делать, кому дать”. “Придержите пока”, — рассудил тот. А когда начал работать с Айгуль, аранжировал вещицу, подправили с автором под ее голос, ее диапазон.
    — Как вас дома встретили?
    — У меня свекровка больная, лежит, не встает. Она так плакала! И даже кое–как поднялась.
    — А муж?
    — Подхватил на руки и закружил, — звонко хохочет, отведя глаза.
    — Все говорят, он у нее понимающий, — сообщает Райхан.
    — Да, да, да! — горячо подтверждает певица. — Я счастлива! — И просияла.
    — ...Понимающий, иначе бы не позволял ей выступать, ездить где–то там, — продолжает мысль продюсер. — Да другой бы сказал, сиди, кастрюля тебе в руки!
    — Айгуль, победы, награды изменили ваши представления о собственных возможностях?
     — Я начинаю верить в себя.
    — Теперь уже, наверное, будет важнее не работа заведующей сельским музеем, а песня?
    — Да, да.
    — Понимая это, Замир Мукашев дает ей свободу, — говорит Райхан.
    — Станете певицей?
    — Да.
    — Когда вы это поняли?
    — Сейчас, после Ялты.
    С Черного моря она привезла с собой приглашение еще на один конкурс, в Турцию. Он откроется в сентябре.
    Отдохнуть она собирается дома, на Иссык–Куле. Займется шитьем для сыновей, это она любит.
    — Хорошо шьете?
    — Дети не жалуются! — переглянулись и покатились со смеху.
    Видно: по дому Айгуль соскучилась. Вспоминает:
    — Когда младший сын в школу пошел, его начали расспрашивать, кто из родственников как называется по–русски. “Эже, говорит, — сестра, ата — отец...” “А эне?” Подумал: знаю, знаю — энец!”. Ведь раз отец, значит — энец... Логично?
    По словам певицы, человек она веселый. И плохого настроения у нее не бывает.
    — Если она минут пять–десять посидит в задумчивости, муж беспокоится: “Ты не заболела?” — веселится Райхан.
    Огонь–то внутри бывает, кипит, “но никогда не выплескивается наружу”.
    Петь ее тянет всегда, да еще муж постоянно об этом просит.
    — Любит, когда я пою.
    Стрижка, джинсики, яркие кроссовки — по виду Айгуль не подумаешь, что она живет в патриархальной семье. Например, встретив любого родственника со стороны мужа, должна обязательно ему кланяться.
    — И мужу?
    — Нет.
    — И городской женщине, приехавшей в аил, надлежит отдавать поклоны свекрови, свекру, старшему свекру — деду... Я тоже, приезжая, всегда кланяюсь. Но только по приезде, — добавляет Райхан. — А она — каждый день.
    Четыре года назад Айгуль впервые надела брюки.
    — Столько слухов пошло, сплетен! Муж сначала был недоволен. Но сейчас уже привык...
    — Не потребовал немедленно снять брюки и надеть юбку?
    — Нет. А вот свекровь потребовала. Мы постоянно в платках были, у нас обычай такой...
    — Что скажут мужнины родичи, когда увидят вас в газете на фото в брюках?
    — Не знаю... — опустила глаза.
    — Когда собираетесь ноты учить?
    От неожиданности она прыснула:
    — В этом году же!
    — Ваши любимые певцы?
    — Актан Исабаев. Из российских — Лариса Долина. Иногда меня упрекают, якобы я подражаю Гульнур Сатылгановой, — помолчав, выговорила Айгуль.
    — Но у тебя свой, природой данный голос! Похож просто, — эти слова продюсера, конечно, не уймут досужей людской болтовни. Ведь слухи — спутники успеха.
    — Райхан, что вы думаете об Айгуль?
    — Она упорный человек. Если поставила цель, — добьется. Своим трудом.
    — А талант?
    — Да, есть у нее и талант. В перспективе, думаю, она займет свое место среди звезд кыргызской эстрады.
    — Или не только кыргызской?
    — Не могу сказать. Все в ее руках.
    На вопрос, есть ли у нее цель выйти на международный уровень, чтобы приглашали выступать в Москву, Питер, Киев, Айгуль ответила: — Цель — не знаю, надежда есть.
    Зоя ИСМАТУЛИНА.
    Фото из архива певицы.