За нашу и вашу свободу

    С огорчением и тревогой замечаю, как в стране медленно, но верно идет наступление на гласность, свободу слова и печати. Причем все чаще стремление перекрыть кислород средствам массовой информации исходит от законодателей — от тех, кто призван не только разрабатывать и принимать законы, но и добиваться их неукоснительного соблюдения и исполнения.

    Очень удивило выступление нынешним летом одного весьма именитого депутата Жогорку Кенеша с предложением проводить фракционные заседания в закрытом для прессы режиме. Подумалось тогда: неужели на таких заседаниях обсуждаются вопросы, представляющие государственную тайну? А может, нардепы говорят на языке не для печати?

    Другой недавний пример. Когда депутатская комиссия ЖК приступила к рассмотрению вопроса о лишении парламентской неприкосновенности их коллеги Кубанычбека Кадырова, журналистов бесцеремонно попросили удалиться. И это при обсуждении вопроса, вызвавшего большой общественный резонанс.

    К сожалению, ни у самих депутатов, ни у работников СМИ не возникло мысли о том, что тем самым нарушается Закон республики “О гарантиях и свободе доступа к информации”. Нужно ли говорить, что в данном инциденте избирателей интересовало не просто конечное решение, но и то, как оно принималось, кто выступал за лишение Кадырова депутатского иммунитета, а кто против, какие аргументы приводили.

    Мы уже перестали удивляться тому, что госчиновники среднего и низшего звена и сотрудники службы охраны считают себя вправе закрывать двери в госучреждениях, предприятиях сферы обслуживания перед работником СМИ с телекамерой или фотоаппаратом, прикрывать руками объективы съемочной аппаратуры, категорически отказываются называть журналистам свои должность и имя. Нарушения закона налицо, последствий — никаких.

    Как и в достопамятные советские времена, в независимом Кыргызстане общественное мнение по–прежнему остается заложником ведомств и организаций, считающих своим полным правом сообщать о себе только то, что хочется и выгодно им самим. Для тех, кто преступает закон, утаивая или искажая информацию, санкции не предусмотрены.

    Вспоминается и другой достаточно свежий эпизод — утверждение списка работников массмедиа, аккредитованных при Жогорку Кенеше. Глядя на попытки некоторых нардепов приструнить неугодных журналистов, я ловил себя на мысли: ведь в зале считаные единицы людей, прошедших школу партийных органов. Так почему же многим из них хотелось бы не только ограничить наши права на информацию и свободу слова, но и диктовать, что хорошо, а что плохо, о чем следует писать, а о чем нельзя, какой журналист хорош, а какой плох?

    Как это ни прискорбно сознавать, но правы те западные журналисты и аналитики, которые утверждают, что в постсоветских государствах традиция гласности и свободы слова нулевая. Свобода слова у нас только начинается. Как, впрочем, только–только начинается у нас и настоящий парламентаризм. И в силу этого как народным избранникам, так и работникам СМИ необходимо учиться, даже порой люто ненавидя и презирая друг друга, действовать совместно в интересах нашей страны и нашего общества.

    Известный британский журналист сэр Бернард Ингам, 11 лет проработавший пресс–секретарем Маргарет Тэтчер, с горечью констатировал: “Английскому опыту обуздания власти — 800 лет. И те же 800 лет наша пресса борется за свою свободу. Да, 800 лет мы ищем способы и методы, как сдержать государственную власть. Однако надо сказать: эти поиски чуть более успешны, чем поиски идеальной любви”.

    По его же признанию, Маргарет Тэтчер говорила сквозь зубы членам своего кабинета: “Не забывайте: нельзя иметь свободное общество без свободной прессы”.

    Депутатов Жогорку Кенеша в их нелюбви к работникам СМИ понять несложно. Политики всегда хотели бы выглядеть в глазах общественности лучше, чем они есть на самом деле. И им бы хотелось, чтобы пресса наводила на них глянец, а не вытаскивала на свет божий их не очень приглядные поступки и прегрешения.

    Однако парламентариям следует исходить из того, что коль скоро государство исповедует рыночные отношения, то и основу современной отечественной журналистики составляет коммерция. Работникам массмедиа необходимо продавать свою продукцию. Следовательно — ориентиры на потребителя. А чтобы товар продавался, надо подогреть интерес читателя. Лучше же всего продается не искусственно наводимый глянец, а сенсация.

    Мне доводилось работать в прессе в советские времена под бдительным оком партийных комитетов от городского до центрального и в условиях зарождающейся демократии. Есть с чем сравнивать. Однажды меня спросили, когда легче и лучше работалось. После некоторого размышления я ответил, что и тогда были свои плюсы и минусы, есть они и сейчас. Но в целом все же лучше и легче работается журналистам, наверное, сегодня.

    Должен признать, что в 60–80 годы прошлого столетия журналистика была в числе одной из самых пьяных профессий. Причин тому было несколько.

    Во–первых, журналист — фигура публичная. Он постоянно имеет дело с людьми. К примеру, когда я работал собственным корреспондентом газеты “Советская Киргизия” (ныне “Слово Кыргызстана”) по Джалал–Абадской области, редкие посещения колхозов, совхозов, угольных шахт, промышленных предприятий обходились без дружеского застолья, естественно, с обильными возлияниями.

    Во–вторых, если в подавляющем большинстве советские граждане получали деньги два раза в месяц, то журналисты — минимум три, а то и четыре. Кроме аванса и зарплаты отдельной ведомостью шла выплата гонораров. А по традиции того времени всякую получку требовалось непременно “обмыть”. Правило неукоснительно соблюдалось по всей огромной стране.

    В–третьих, и это самое прискорбное, работники печати находились под жестким контролем партийных органов. Совесть и здравый смысл велели противиться диктату руководящей и направляющей силы, а редактор и внутренний “цензор”, точнее, страх лишиться работы, вынуждали соглашаться, писать то, что противоречило твоим убеждениям. А как только человек начинал беспокоиться о сохранении должности, а не о деле, он становился угодником “чего изволите”. Вот и приходилось “подручным партии” прикладываться к бутылке: пьяного меньше грызла совесть. Но вот что удивительно. В этом беспредельном море питья выживали яркие, талантливые, блестящие журналисты.

    Короткая пока что история независимого Кыргызстана наглядно показала: прессу нельзя запретить. Даже если газету закрывают, ее сотрудники всегда найдут возможность сказать все, что они думают о тех, кто их закрывает. Мировая практика убеждает, что последнее слово всегда останется за СМИ. Так что власти лучше, спокойнее и дешевле признать за прессой право на ошибки, глупость и даже безответственность.

    В истории было множество попыток бороться с прессой. Но до постоянного времени лучшими признаны такие: не нравится газета — не покупайте, не нравится телеканал — не смотрите его, не нравится радиостанция — не слушайте ее.

    Свобода слова, независимые СМИ, права человека в сфере доступа к информации... Именно эти критерии учитывались не в последнюю очередь Западом при благосклонном приеме Кыргызстана в мировое сообщество. И ни одна из ветвей власти не может не считаться с

    “евростандартами” в этой сфере. Однако в вопросах соблюдения гласности, свободы слова Кыргызстан еще не имеет осознанного, продуманного и последовательного курса.

    Гласность, свобода слова и свобода печати — не самоцель, а средство для достижения более высоких целей. Абсолютно необходимое, но недостаточное. Конечно, если правду можно выговорить на всю страну — это само по себе уже немало. К сожалению, у нас фактор гласности не вступает в сцепление с другими, не менее, а быть может, и более важными факторами. И достижение высоких целей зависит от этого неоднозначного и системного взаимодействия. Если рупор гласности сам по себе не срабатывает (а это происходит в республике сплошь и рядом), если самая неподдельная и выстраданная выкрикнутая правда ничего не решает, это лишь усиливает общественную апатию, увеличивает отчуждение народа от власти и власти от народа.

    Ну прокричали, ну напечатали. Что с того? А ничего. Гласность без действенности, без конкретного результата воспринимается гражданами как либеральная болтовня, пустое выпускание пара, что только плодит и умножает беззаконие.

    Хочу вернуться к тому, о чем говорил ранее. Наиболее ходовой товар в современной журналистике — сенсация. К сожалению, уяснив эту простую истину, многие юные собратья по цеху, пришедшие на смену старшим поколениям, стали абсолютно свободными не только от образованности, грамотности, ответственности за свое слово, но и (что не менее тревожно) от факта.

    Находясь в плену домыслов, а то и откровенной лжи, некоторые работники СМИ забывают о главной опасности: безнравственные средства не могут быть оправданы никакой высокой целью. Более того, они делают безнравственной и саму цель. Кроме того, они подрывают веру в печатное слово, дискредитируют профессию, серьезно осложняют борьбу за свободу слова и свободный доступ общества к честной и правдивой информации.

    Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/29723/