От "восьмерки" к "двадцатке"

    Минувшая неделя оказалась достаточно насыщенной различными значимыми и просто заметными событиями как в мире, так и в нашей республике. Однако самым важным в этом ряду, несомненно, стал Лондонский саммит "большой двадцатки". Он стал новым наглядным подтверждением давней народной мудрости - нет худа без добра.

"Добро" мирового экономического и финансового кризиса проявилось уже в том, что сбило самонадеянность с лидеров бывшей "большой восьмерки", заставило их осознать и признать реальность: судьба планеты сегодня зависит не только от государств с крупнейшими экономиками. В сегодняшнем мире, как отметил президент России Дмитрий Медведев, в преддверии японской встречи лидеров "восьмерки" в июле 2008 года, "иллюзией оказалось представление о том, что одна страна, даже самая мощная, может взять на себя роль глобального правительства".

    Время показало, что не могут претендовать на эту роль даже и восемь самых мощных в экономическом развитии государств планеты, поскольку число стран, набирающих экономическую мощь, и неуклонно возрастающее влияние на ситуацию в мире становятся все больше, причем на разных континентах.

    Вообще же, по "гамбургскому счету", количественная сторона встречи лидеров "большой восьмерки" уже давно вызывала недоумение у наблюдателей. Начиная едва ли не с 2005 года на саммиты "восьмерки" чуть ли не в обязательном порядке приглашались лидеры таких стран с формирующейся экономикой, как Бразилия, Китай, Мексика, ЮАР. Правда, в качестве наблюдателей.

    Стремление участников "большой восьмерки" сохранять за G8 как бы статус некоего закрытого элитного клуба понятно. Не секрет, что чем шире круг полноправных участников саммитов, тем сложнее достичь взаимопонимания, прийти к консенсусу по тем глобальным проблемам, которые выносятся на обсуждение.

    Нынешний кризис, пожалуй, впервые со всей очевидностью показал, что мировое сообщество бессильно не только перед природными катаклизмами. Не слишком оно научилось управлять экономическими и социальными штормами. Радикальных и принципиальных методов лечения финансовой эпидемии ни в одной стране не найдено. Хотя поиски путей спасения мировой экономики велись и ведутся настойчиво. Сошлюсь хотя бы на внеочередной саммит глав государств и правительств Евросоюза 7 ноября прошлого года в Брюсселе. Несмотря на то, что встреча носила неформальный характер, она позволила 27 лидерам европейских стран "сверить часы" по глобальным направлениям реформирования финансовой системы.

    "Остальной" мир уже не может и не желает мириться с тем, что сложившийся однополярный мир в финансовой сфере привел к концепции денег и связанной с ними власти в США и Великобритании.

    По оценкам экспертов, доля финансовых рынков двух этих стран в мировых объемах - 45-50 процентов, тогда как их участие в мировом ВВП не превышает 30 процентов.

    Более 65 процентов официальных денежных резервов государств планеты размещено в долларах и фунтах стерлингов. Около трети всей массы наличных долларов находится в обращении за пределами США, прежде всего в Китае, России, Аргентине, принося Соединенным Штатам громадную эмиссионную прибыль.

    Крупнейшие биржи двух мировых финансовых держав формируют цены на зерно, нефть, металлы, энергию.

    Текущая экономическая ситуация тревожит и угнетает людей фактически большинства развитых и развивающихся стран. Затяжной и всеобъемлющий кризис, из которого никто не видит близкого выхода, проблемы денежной ликвидности, обострившийся рост безработицы и инфляции, непредсказуемость, а отсюда неуверенность в завтрашнем дне - таковы реалии начала 2009 года. В силу этого вполне закономерны идеи, выдвинутые рядом государств, о том, чтобы постараться отрегулировать сложившуюся финансовую систему по-новому. В обобщенном виде идеи эти таковы. Во-первых, она, эта система, должна быть более справедливой, учитывать всю группу рисков, которые являются актуальными на данный момент. Во-вторых, она должна учитывать негативный опыт, связанный с перегревом как мировой экономики в целом, так и экономик отдельно взятых стран. Важно постараться решить те проблемы, которые накопились в сообществе, сделать сложившуюся систему более приспособленной к потребностям времени, научиться управлять теми процессами, которые привели к беспрецедентному обострению на глобальном рынке финансов. Это не означает слома всей архитектуры, которая создавалась десятилетиями. Но то, что она должна быть усовершенствована, то, что она должна быть защищена от рисков, то, что она не должна страдать национальным финансово-экономическим эгоизмом, а должна быть более справедливой по отношению к другим государствам, это сегодня совершенно очевидно для всех.

    Конечно, тех, кто оказался в водовороте текущих событий, мало успокаивают и обнадеживают заявления влиятельных экономистов о том, что финансовые кризисы были, есть и будут. Однако реалии таковы, что спады заложены уже в самой цикличной природе экономики. Рынки, как и всякий живой и развивающийся организм, имеют свои законы становления и развития. Они подвержены болезням и инфекциям и требуют свою финансовую медицину катастроф.

    Роль такой медицины была призвана сыграть лондонская встреча лидеров "большой двадцатки". Примечательно, что предсказания тех, кто предрекал саммиту провал, не сбылись. Единодушная оценка самих участников встречи и наблюдателей сводится к слову "успех". Разница лишь в степени эмоциональной окраски. Кто-то считает это "большим успехом", более осторожные - "скромным успехом".

    Ожидавшихся споров, разногласий и противоречий не произошло. И импульсивный президент Франции Николя Саркози, предупреждавший накануне саммита, что, если его предложения не будут учтены, он покинет зал заседаний, просидел на встрече от начала до конца.

    Как мне кажется, споров и разногласий на лондонской встрече не было уже хотя бы потому, что не было альтернативных программ преодоления кризиса. Во всех странах меры по уменьшению негативных последствий сводятся к перекачке денег из резервных или стабилизационных фондов в наиболее проблемные отрасли экономики.

    И все же новая встреча мировых лидеров в очередной раз показала, что подобные саммиты не лишены прагматического смысла. Достаточно сказать, что у недавно вступившего в должность президента США Барака Обамы появилась возможность и себя показать, и на других посмотреть. Главное же, ему удалось за рамками саммита провести ряд двусторонних встреч, в том числе и с президентом России Дмитрием Медведевым, которые оказались весьма полезными, а в начале восстановления нормальных отношений между США и Россией - вообще многообещающими.

    Несомненным плюсом саммита явилось и то, что его участники сошлись во мнении о необходимости реформы мировой финансовой системы. И вообще на сей раз у лидеров "двадцатки" оказалось больше совпадений во взглядах, чем разногласий.

    Успех успехом, однако хочу заметить: все подобные саммиты прежних лет показали, что их решения выполнялись в лучшем случае наполовину. И в первую очередь потому, что мало кто из самих участников этих встреч реально представлял себе эффективные механизмы, которые позволяли бы превратить достигнутые договоренности и принятые решения в практические дела.

    И все же, как бы там ни было, кризисы рано или поздно заканчиваются. Закончится когда-нибудь и нынешний. Правда, ни его последствия, ни глубину, ни сроки оценить никто не в состоянии. Оптимисты считают, что подъем начнется уже в начале будущего года, пессимисты полагают, что он продлится до 2012 года, причем самый тяжелый период придется на нынешний год.

    Ну а поскольку приемлемого рецепта выздоровления ни у кого нет, выход напрашивается один: терпеть и ждать, когда время и резервные деньги вылечат. Дать экономике и финансам отлежаться, прийти в норму. А там, глядишь, вновь начнут набирать обороты. Это все страны уже проходили.

    На фоне саммита "большой двадцатки" крайне незначительным и незаметным стало подписание соглашения между Кыргызстаном и Россией о возрождении в нашей республике сахарной отрасли. Однако трудно сказать, что для нашей страны важнее - решения мировых лидеров в Лондоне или подписание данного соглашения. Ведь в случае его воплощения в реальные дела Кыргызстан, если даже и не станет крупным экспортером сахара, каким был в 70-80-х годах прошлого столетия, то хотя бы избавится от необходимости его солидного импорта.

    Чтобы наглядно представить, что потеряла наша страна, приведу такие цифры. В 1983 году, самом удачном для сахарной промышленности Киргизии, семь сахарных заводов республики произвели 341,6 тысячи тонн сахара-песка, или по 89 кг на душу населения. Четверть века спустя, в 2009 году, в Кыргызстане было произведено его 10,7 тыс. тонн, или по два килограмма на каждого кыргызстанца. Потери для страны и отрасли похлеще, чем от глобального экономического кризиса.

    Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/27301/