Продлитель жизни, дежурный сердца

    В качестве заголовка взяты слова Чингиза Айтматова. Так он назвал своего друга с юных студенческих лет Мирсаида Миррахимова в день его 80-летия. Наверное, есть своя логика и некая символика в том, что эти два исполина человеческого духа и великих творческих свершений сохраняли дружбу, тепло и радость общения друг с другом на протяжении шести десятилетий. Герой Социалистического Труда, кавалер орденов Ленина, Октябрьской Революции, "Знак Почета", Дружбы народов, "Манаса" I и III степени, академик Национальной академии наук КР и Академии медицинских наук России, дважды лауреат Государственной премии СССР в области науки и техники, заслуженный врач и заслуженный деятель науки и техники КР, обладатель множества медалей, дипломов и почетных титулов международных организаций - вот далеко не полный перечень наград и регалий этого кардиохирурга и ученого с мировым именем. Родившийся в 1927 году, он в 21 год окончил с отличием Киргизский госмединститут, в 25 лет стал кандидатом, в 39 - доктором медицинских наук. Итак, наш собеседник - академик Мирсаид Миррахимов.

    - Мирсаид Мирхамидович, ваш отец был известным в республике музыкантом, первым директором Киргосфилармонии, художественным руководителем Киргизского драматического театра. Многие прославленные певцы и музыканты называли его своим учителем. Казалось бы, и вам был уготован прямой путь в музыканты...

    - Действительно, мой

    отец хотел, чтобы я пошел по его стопам. Хотел, чтобы я оказался в числе таких его учеников, как Мукаш Абдраев, Абдылас Малдыбаев, Сайра Киизбаева, Марьям Махмутова, Кадырбек Чодронов... Кстати, он был первым в республике не только директором национальной филармонии, но и кларнетистом, заслуженным артистом Киргизской ССР из духовиков.

    - В практически полуфеодальной Киргизии на заре Советской власти и вдруг кларнет и кларнетист. Явление, согласитесь, малоправдоподобное.

    - И все-таки это так. После первой мировой войны судьба занесла в наши края австрийского военнопленного. Он оказался музыкантом. Играл на кларнете. Странно то, что этот невиданный прежде инструмент и особенно его звучание, буквально заворожили узбекского мальчика, моего будущего отца. Он стал самым преданным и благодарным слушателем австрийца. Видя это, музыкант стал обучать своего поклонника игре на кларнете. Мирхамид оказался одаренным учеником. Наверное, поэтому, а также в благодарность за доброту и участие к нему, чужаку, родителей мальчика, возвращаясь на родину, музыкант оставил ему в дар свой инструмент. Это и предопределило дальнейшую судьбу моего отца.

    Судя по всему, подаренный кларнет был действительно классным. Когда в дни первой Декады киргизского искусства в Москве в 1939 году дирижер и художественный руководитель Большого театра СССР Самуил Абрамович Самосуд услышал звучание кларнета, на котором играл мой отец, он немедленно повез его на Всесоюзную студию звукозаписи. Позже на знаменитом Апрелевском заводе была выпущена грампластинка, на которой значилось: соло на кларнете Мирхамид Миррахимов. Эта пластинка долго хранилась в нашей семье. Но во время одного из очередных переездов на новую квартиру она то ли разбилась, то ли где-то затерялась. Об этой пропаже я жалею до сих пор.

    - А что привело вас в медицину?

    - Отец часто болел. И я, очень любя его, всегда переживал за него и думал, что, когда вырасту, непременно стану врачом и вылечу его от всех болезней. К тому же по соседству с нами жил известный в ту пору врач Атаханов. Из общего окружения он выделялся интеллигентностью, какой-то особой элегантностью. Мне всегда хотелось походить на него. Видимо, это тоже сыграло определенную роль в том, что, окончив в 1943 году десять классов, я поступил в мединститут.

    - О ваших достижениях в области высокогорной медицины и кардиологии известно достаточно хорошо. В свое время об этом много писали газеты, изданы книги. Вы являетесь основателем Национального центра кардиохирургии и терапии, которым руководили на протяжении 40 лет и который сегодня носит ваше имя. Доводилось слышать немало восторженных отзывов о вас не только от ваших пациентов, но и от ваших коллег, сотрудников по Центру, учеников. И порой трудно определить, чему они отдают большее предпочтение - вашим профессиональным, деловым или чисто человеческим качествам. И все же, на ваш взгляд, что должно быть главным в человеке?

    - Чем больше живу на свете, тем больше убеждаюсь, что главное в нашей жизни все же нравственность, совесть. Моя мать - наполовину узбечка, наполовину кыргызка - была не очень образованная женщина. Грамоте стала обучаться только с появлением ликбезов. Но она была мудрым душой и сердцем человеком, неизбывной доброты и щедрости, с замечательным и тонким чувством юмора, обладала удивительным внутренним тактом. Когда у нас в доме появлялись мои однокурсники, она старалась поддержать их, вкусно покормить в не очень сытные военные и первые послевоенные годы. Считаю, что в моем нравственном воспитании она сыграла главную роль.

    Сегодня, когда я слышу разговоры на разных уровнях о кризисе в экономике, о необходимости ускорить ход реформ, возродить промышленность и сельское хозяйство, я прежде всего думаю о том, что нас поразил небывалый духовно-нравственный кризис. И пока мы его не преодолеем, пока всерьез, по-настоящему не возьмемся за возрождение духовного мира человека, нам трудно будет развивать в должной мере экономику, индустрию, аграрный сектор.

    - А в чем вам видится проявление этого духовно-нравственного кризиса?

    - К сожалению, примеров этого жизнь подбрасывает сверх всякой меры. Возьмем самую близкую мне сферу. С тревогой и огорчением замечаю, что многие мои молодые коллеги сегодня больше думают не о накоплении знаний, не о повышении квалификации и профессионального мастерства, а о том, как бы побыстрее, зачастую без достаточных на то оснований получить степень кандидата, а еще лучше доктора наук, звание профессора. Но не для того, чтобы лучше лечить больных, а чтобы больше брать с них денег.

    Сейчас сплошь и рядом сталкиваешься с фактами, когда иной практикующий врач, не имеющий ученых степеней и званий, на две головы превосходит в своем деле такого вот новоиспеченного "дутого" доктора наук.

    С некоторых пор я перестал любить прогуливаться по бульвару Эркиндик. У меня возникает чувство физического отвращения, когда я вижу, как парни и девчата, усевшись на спинки скамеек, елозят грязной обувью по их сиденьям, загаживая место вокруг себя окурками, шелухой семечек, плевками, пластиковыми стаканчиками, бутылками, пакетами.

    Как-то я не выдержал, сделал одной из таких групп замечание, так дело чуть не дошло до рукоприкладства. Этих джигитов не остановило даже то, что все они по возрасту годились мне во внуки.

    - Но не кажется ли вам, Мирсаид Мирхамидович, что современная молодежь - это порождение, слепок нашей эпохи? Ведь они взрослели, формировались как личности уже в независимом Кыргызстане, при нашей, с позволения сказать, демократии. К сожалению, развитие демократии на постсоветском пространстве, в том числе и у нас, больно ударило прежде всего по нравственности, морали, духовности, целомудрию. Вы посмотрите, как ведут себя наши новоявленные "хозяева жизни", современные нувориши и набобы.

    Хаотичные, неплановые застройки, самые немыслимые пристройки и надстройки с захватом пешеходных тротуаров, а то и проезжей части дорог, уничтожение оросительных арыков, отчего поливная вода растекается по асфальту рекой, а деревья тем временем сохнут, изнывая от жажды. А во что превратились Карагачевая роща и парк Ататюрка?

    - Вы затронули чрезвычайно больную для меня тему. Еще в недавнем прошлом у меня из спальни открывался изумительный вид на горы. Просыпаясь по утрам, я всегда любовался ими, как бы заряжаясь бодростью и хорошим настроением на весь день. Но несколько лет назад кто-то из, как вы заметили, новоявленных "хозяев жизни" воздвиг за территорией нашего двора высокое здание, которое полностью закрыло вид на горы. И теперь взгляд из окна моей спальни упирается в глухую серую стену, наводящую тоску и уныние.

    В связи с этим я постоянно вспоминаю американский Сиэтл. Это не очень большой, по меркам США, город на северном побережье Тихого океана. Мне неоднократно приходилось бывать в нем по приглашению руководства тамошнего Института сердца, легких, крови, читать лекции перед студентами, научными сотрудниками, медицинскими работниками.

    Однажды, находясь в гостях в частном доме у одного из американских коллег, я обратил внимание на здание какой-то странной архитектуры, стоящее на некотором расстоянии от дома моего коллеги. При случае я поинтересовался, что это за удивительные фантазии архитектора? И тут хозяин поведал поучительную историю. Когда владелец этого сооружения задумал возвести здесь многоэтажный

    отель, обнаружилось, что он будет загораживать жильцам частных домов вид на океан, которым они привыкли любоваться. А это по американским законам уже нарушение прав человека. Вот местные власти и постановили: строить отель владелец имеет право, но так, чтобы не ущемлять интересы других граждан общества. Потому и получилось одно крыло здания в несколько этажей, середина одноэтажная, другое крыло в 2 или 3 этажа.

    В нашем же случае никто даже и не подумал проконсультироваться, свериться с законами, не говоря уже о получении разрешения у жильцов построенного задолго до этого дома. Да и не будет такого у нас никогда - менталитет не тот.

    - Я не специалист в области юриспруденции. Но я знаком с философией права. Философия же эта состоит в том, что за юридическим законом обязательно должен стоять закон этический.

    - Совершенно согласен с вами. Именно отсутствие этических норм и правил привело к тому, что первыми нарушителями законов у нас являются те, кто должен стоять на их страже и быть примером строгого следования им. Достаточно хотя бы посмотреть на список тех, кто умудрился заполучить земельные участки в парке Ататюрка. Разве это не доказательство духовно-нравственной деградации нации?

    - Возразить что-либо трудно. Симптом чрезвычайно тревожный. Но разве менее опасно и тревожно то, что параллельно с этим идет физическая деградация народа, ухудшается здоровье нации, снижается продолжительность жизни? Или я ошибаюсь и сильно сгущаю краски?

    - Да нет, все, к сожалению, так. Но это две стороны одной медали. Экономика и нравственность, уровень и образ жизни людей и их здоровье, состояние здравоохранения вообще и больниц в частности и уровень смертности населения, отношение общества к медицине и медикам и продолжительность жизни - все эти вопросы тесно переплетены, все находятся в диалектической взаимосвязи.

    Разумеется, наследственность играет важную роль в том, какое у человека здоровье, какой у него запас прочности и жизненных сил. Генетика - это то, что досталось нам от предков и что изменить мы не можем. Что же касается всего остального, то тут человек может и должен быть если не полновластным хозяином, то в значительной мере творцом своего здоровья.

    Активный образ жизни, физические упражнения, движение позволяют снизить подверженность болезням, затормозить процессы старения.

    А посмотрите, сколько вокруг тучных, с явно избыточным весом людей. А ведь лишний вес - это дополнительная нагрузка на сердце, печень, кровеносные сосуды, на опорно-двигательный аппарат. Но многие ли привыкли задумываться об этом, пока они молоды и относительно здоровы, многие ли умеют сдерживать себя за обеденным столом, ограничивать свой рацион в мясной и особенно жирной пище? И уж сущее бедствие, доставшееся в наследство, Бог ведает, с каких времен, - не знающее меры и удержу потребление алкоголя и табака.

    Как врач-кардиохирург я бы мог многое сказать о вреде этих пагубных привычек. Только зачем? Ведь об этом столько сказано, столько написано. Скажу лишь одно. Обратите внимание: наша беседа вернулась на исходную точку. Вновь все упирается в духовность, воспитанность, общую культуру, а в конечном счете в нравственность всего общества и отдельно взятого человека.

    Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/23879/