Что нужно, чтобы жить с умом?

    Годы моей юности совпали с "оттепелью", с удивительным временем романтики, отказа от навязываемых обществу кумиров и дутых авторитетов, временем раскованности умов и языков, когда героями анекдотов (подчас ядовитых, безжалостных, быть может, не всегда справедливых) становились вчерашние властители дум и герои официальной пропаганды.

    Но и в эту пору отказа от ложных авторитетов, от поклонения вождям и божкам были люди явно или скрытно нелюбимые власть имущими и почитаемые рядовыми гражданами. Одним из таких людей был главный в тот период редактор журнала "Новый мир", поэт и прозаик Александр Трифонович Твардовский.

    Знакомство моих ровесников с ним происходило как бы помимо нашей воли. Уже в начальной школе мы заучивали наизусть написанное им:

    Рожь, рожь... Дорога полевая

    А несколькими годами позже, в классе седьмом, в нашу жизнь прочно вошел Василий Теркин. Вошел, чтобы уже никогда не расставаться с нами. И на всех дорогах жизни, на всех ее зигзагах и ухабах мы вспоминаем слова из одноименной поэмы:

    А всего иного пуще

    Как бы ни была горька.

    Не успели мы еще отойти от школьной программы, а Твардовский заявил о себе новой поэмой - "За далью - даль", за которую вполне заслуженно был отмечен в 1961 г. Ленинской премией.

    Наверное, редко кому она была так кстати, редко кого она так поддерживала и выручала от расправы партийных и литературных бонз, как Твардовского, когда он, вопреки сопротивлению и окрикам сверху, печатал в журнале рассказы, повести, статьи Александра Солженицына, Владимира Войновича, других опальных авторов. От скорой расправы с редактором спасало звание лауреата Ленинской премии.

    Должен сказать, что у меня свое, сугубо личное отношение к поэме "За далью - даль". Она подвигла меня совершить в студенческие годы путешествие по железной дороге из Владивостока в Москву.

    После третьего курса университета я выбрал местом производственной практики остров Сахалин, точнее, областную газету "Советский Сахалин". В ней я проработал стажером сельхозотдела с июня по сентябрь. Но если из Москвы до Владивостока я летел самолетом, а от Владивостока до южносахалинского порта Корсаков плыл на теплоходе, то обратно решил добираться до Владивостока самолетом, а уже оттуда до Москвы только поездом: когда еще выпадет в жизни возможность намотать всю огромную страну на колеса, увидеть, пусть даже из окна вагона, Приморье, Сибирь с ее необозримой тайгой и многоводными реками, озеро Байкал, Урал... В этом путешествии меня сопровождала поэма Твардовского, по ней сверял я свои впечатления.

    В неполные 15 лет Твардовский послал первую заметку в газету "Смоленская деревня", а примерно полгода спустя та же газета напечатала его первое стихотворение. Так началась творческая биография одного из ведущих представителей русской советской литературы. Однако не менее важным, чем сочинение собственных поэм, стихотворений, повестей и рассказов, было для него редактирование "Нового мира", который он возглавлял более 16 лет с 1950 года.

    Его студенческий товарищ по МИФЛИ, а позже многолетний коллега по "Новому миру" А. Кондратович писал, что Твардовский "был не только поэт божьей милостью, но и такой же редактор". Он открыл дорогу в литературу десяткам авторов, среди которых В. Шукшин, Ч. Айтматов, С. Залыгин, Ф. Абрамов, Б. Можаев, Ю. Трифонов, В. Семин, Г. Троепольский, И. Грекова...

    Александр Твардовский был человеком большой честности. Свои убеждения, свое понимание чести, добра, порядочности, совести он отстаивал до конца. Какой ценой это ему давалось, говорит то, что прожил он всего 61 год.

    В поминальном слове о Твардовском Александр Солженицын писал: "Есть много способов убить поэта. Для Твардовского было избрано: отнять его детище - его страсть - его журнал. Мало было шестнадцатилетних унижений, смиренно сносимых этим богатырем, - только бы продержался журнал, только бы не прервалась литература, только бы печатались люди и читали люди! Мало! - и добавили жжение от разгона, от разгрома, от несправедливости. Это жжение прожгло его в полгода, через полгода он уже был смертельно болен и только по привычной выносливости жил до сих пор - до последнего часа в сознании. В страдании".

    Последнее опубликованное при жизни поэта стихотворение заканчивается словами:

    С тропы своей ни в чем не соступая,

    И чью-то душу отпустила боль.

    В одном из самых последних стихотворений, опубликованном посмертно, Твардовский спокойно прощался с жизнью. Сегодня оно воспринимается как завещание всем нам, ныне живущим.

    * * *

    Он всех основ основа, -

    Сурово спрашивать с себя,

    Так, значит, все в порядке.

    Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/23025/