Национальная промышленность в годы независимости

    Сегодня любые честные и ответственные оценки прошлого полезны для нашего движения вперед. Мы должны вместе искать и находить рецепты лечения больной экономики. Они есть, их немало.

    Кто бы мог подумать, что 16 лет назад, когда Кыргызстану, внезапно обретшему государственную независимость, судьба уготовила неудачный ход развития. Цена состоявшихся и несостоявшихся переделок экономики оказалась очень высокой. Сработал универсальный закон диспропорций - принцип 80/20, утверждающий соотношение между прилагаемыми усилиями и получаемыми результатами. От неправильных экономических решений, в подготовке которых приняло участие 20 процентов всех людей, пострадало 80 процентов населения, а те 20 получили за это устраивающие их вознаграждения, 5 процентов из них - очень высокие. Закон Парето или принцип 80/20 остается одной из величайших тайн нашего времени.

    16 лет - немалый срок для одного поколения. Стало очевидным, что государство все это время путалось в сетях неэффективных реформ, которые проводили дилетанты. Какая бы хорошая Конституция ни была, какие бы режимы правления ни устанавливались, экономика всегда будет нуждаться в сильных и стратегически верных решениях. Но за 16 лет нам не суждено было хотя бы мало-мальски разобраться с экономикой страны и подготовить ее к фундаментальным переменам. Она так и стоит до сих пор ничейной и неприспособленной к рыночным отношениям. Когда государство проявляло медлительность, на волне всех псевдорыночных представлений начался безудержный грабеж крупнейших заводов и фабрик, составляющих спинной хребет национальной экономики. В сферу грабежа попал весь промышленный потенциал страны, где работали до 1 млн. человек. Деятельное участие в этом приняли и сами чиновники из высшего эшелона власти. Им было невдомек, что ни одно государство мира не может обходиться без индустрии, и механическое уничтожение ее - это гибель экономики страны. Организующая роль наших руководителей как раз состояла в том, чтобы предложить и реализовать эффективные пути трансформации прежних производств в новое рыночное состояние. Ничего нового придумывать не надо было. Но мы решили пойти по другому пути. Никто сегодня не хочет отвечать, например, за результаты программы PESAK, принятой на ура от наших зарубежных добродетелей. Результатом этой программы стало разграбление и исчезновение 30 именитых заводов. В благодарность за это выплачено иностранным вояжерам 100 млн. долларов из скудного бюджета страны.

    Вспоминаю свое участие в передаче по телевидению на экономические темы 10 лет назад. Тогда я говорил, что невмешательство правительства в разграбление промышленности - фатальная ошибка, которая ничем не может быть оправдана. На следующий день я был приглашен к главе правительства, но раньше меня был вызван руководитель республиканской телерадиокомпании с записями вчерашней передачи. Мне пришлось еще раз повторить, как предприимчивые ребята из Казахстана, видя, что творится на нашем сельмашзаводе имени М.В. Фрунзе, вывезли все инструментальное и литейное хозяйство, полный комплект форм и матриц и многое другое и в Казахстане спокойно организовали сборку наших пресс-подборщиков. Когда премьер при мне позвонил ликвидатору этого завода, тот подтвердил участие казахстанских бизнесменов в этом деле. Из громадного завода нужно было сохранить только 2-3 цеха, собрав туда все необходимое для выпуска этих небольших сельхозмашин, которых сейчас очень не хватает во всей Центральной Азии.

    Без ликования по поводу суверенитета все выпавшие из СССР государства быстро определились со своей промышленной политикой. Перед всеми странами стоял тогда вопрос: как создать новые производства вместо старых, чтобы они были конкурентоспособными и отвечали требованиям рынка? Сильный ход тогда сделали премьер-министр Казахстана и его команда. Они предложили состоятельным зарубежным компаниям взять в управление конкретные предприятия с условием выполнить индивидуальную инвестиционную программу. В управление передавались предприятия сроком на три года, и за это время компания должна была доказать свою состоятельность путем погашения задолженности по зарплате, платежам в бюджет, кредитам банкам, а также пополнить оборотные средства предприятия. Они эти средства вкладывали без оглядки, поскольку по условиям соглашения приращивали свою долю в капитале будущего завода, и эти средства выступали как доказательство их твердых намерений. Выполнение первого этапа инвестиционной программы давало им право приобретать остальную часть завода, принадлежащую государству. Став уже полноправным собственником предприятия, компания продолжала следовать по утвержденной инвестиционной программе, обеспечивала полную модернизацию предприятия. При этом правительство оставляло за собой право в любое время расторгнуть инвестиционное соглашение и вернуть завод государству, если партнер не выполнял обязательств. Если сегодня промышленность Казахстана чего-то стоит, то благодаря сильной государственной политике разгосударствления предприятий. Но кыргызским приватизаторам нужны были другие приемы. Находясь в Алматы, мы пригласили группу работников из кыргызского Госкомимущества для изучения казахстанского опыта передачи лежащих предприятий в управление иностранным компаниям. После изучения опыта наша группа заявила, что казахи выбрали неправильную форму разгосударствления предприятий, а кыргызы идут по лучшему пути. И этот наш путь привел к тому, что из приватизированных 300 крупных заводов и фабрик ни один не заработал, многие просто исчезли. Среди них 20 крупнейших предприятий легкой промышленности, работавших на отечественных хлопке, шерсти, шелке, овчине, коже и другом.

    У нас давно нет промышленности, но все время есть Министерство промышленности. У нас нет промышленной политики, но есть политиканы, которые все время произносят восторженные слова по поводу успехов в промышленности. Мы не предложили иностранным компаниям крупнейшие текстильный и шелковый комбинаты в Оше, трикотажную, ткацкую, камвольно-суконную фабрики в Бишкеке. А как поступили со швейными фабриками им. 40 лет Октября, 1 Мая, ВЛКСМ, кожзаводом, шубной фабрикой в столице? Только на вывезенных ковроткацких станках Кара-Балтинского коврового комбината в соседних странах создали около 10 ковровых производств, которые сейчас успешно работают. Вместо того чтобы отдать их нормальным компаниям, мы придумали тендеры для своих, где победителями все время выходили то приближенные к семье президента, то люди из правительственного круга. Одни неслыханно обогатились, другие получили повальную безработицу.

    В таджикском провинциальном городе Худжанд (бывший Ленинабад) давно создали новые предприятия легкой промышленности, к ним пришли южнокорейские, итальянские, другие компании из Восточной Азии. Сегодня женское население Худжанда занято работой на 15 современных фабриках, выпускающих продукцию легкой промышленности, начиная от пряжи и кончая джинсовыми тканями и многим другим. В это же время наши без зазрения совести преподнесли известную швейную фабрику им. 40 лет Октября в центре Бишкека президентской семье для создания торговых площадей, а обувную фабрику превратили в элитную баню. Один из чиновников прихватил только что построенные корпуса завода Кыргызэлектродвигатель и в его цехах организовал торговый дом китайских товаров. А о судьбе 20 тыс. кыргызских граждан, работавших на этих трех предприятиях, никто не вспомнил. Как распорядились вновь построенными комбинатом первичной обработки шерсти и камвольно-прядильный фабрикой в Токмаке? За особые заслуги в гибели 20 предприятий легкой промышленности одного из руководителей Министерства промышленности в прошлом году наградили медалью "Даўк". Пусть страна знает своих героев!

    Что было бы, если мы новые корпуса бывшей фабрики им. 1 Мая предложили итальянским фирмам для выпуска женской одежды, а фабрику им. ВЛКСМ - немцам шить известные всему миру мужские костюмы, сорочки и плащи? Они тогда были здесь и проявляли интерес. Разве не пришли бы к нам южнокорейцы, пригласи мы их, например, для производства хлопчатобумажной и трикотажной пряжи в Бишкеке? Китайские компании просили отдать им три завода по производству кожи и овчины, но мы захотели их отдать только своим и отдали. Только не знаем, куда отправляют шкуры овец и крупного рогатого скота.

    Благополучие всей страны обменяли на корыстные интересы чиновников при продаже Кантского цементного-шиферного комбината. Для рядовых граждан практически недоступны сегодня кыргызский цемент и шифер. А как поступают с цементной промышленностью в России? Окружной арбитражный суд Ульяновской области, читаем на их веб-сайте, поддержал претензии прокуратуры о признании незаконной продажи Сенгилеевского цементного завода мощностью 120 тыс. тонн в год за 17 млн. долларов - стоимость при продаже была занижена минимум вдвое. Российское ОАО "Евроцемент групп" приобрело контрольные пакеты акций "Ульяновскцемента" и "Жигулевские стройматериалы" вместе за 800 млн. долларов. Наш КЦШК, который рассчитан на выпуск 1,2 млн. тонн цемента в год, приватизирован задарма - за 5 млн. долларов. Он до сих пор является крупнейшим цементным заводом в Центральной Азии. Почему наша Генеральная прокуратура не может начать расследование незаконной продажи КЦШК? Может быть, видный политик и юрист Азимбек Бекназаров, временно отложив свои неудовлетворенные амбиции, поможет прокуратуре республики найти правовую основу возврата государству КЦШК?

    Национальным позором стала продажа Майлуу-Сууйского электролампового завода, осуществленная Министерством промышленности республики. Теперь им пришлось сказать народу правду о смехотворной цене продажи 62% акций завода за 3,2 млн. долларов. Компания ВАВС, купившая завод, в течение четырех лет не смогла рассчитаться за приобретенный пакет акций, не вложила в модернизацию завода обещанные 18 млн. долларов, вместо этого завезла старое демонтированное оборудование из России якобы на 4,5 млн. долларов и на этом завершила свои обязательства. Завод попал в тяжелейшее положение, и теперь руководство страны предлагает купить лампочки этого завода то Ирану, то Китаю, то России, просит выделить квоту. Квотироваться с нами никто не хочет, поскольку мы в членах ВТО, да и выпускаемые лампочки образца 30-х годов сродни с эпохой Ленинского ГОЭЛРО. В прошлом году работу завода наш Минпром вынес на заседание правительства, чтобы ее одобрить. Представитель завода заявил о сегодняшней стоимости завода в 20 млн. долларов. Надо же было догадаться, что, официально обозначив эту сумму, ВАВС, не вкладывая практически ничего, собрался продавать завод по крайней мере за 30-40 млн. долларов. При этом завод давно не платит положенные налоги в бюджет страны, потому что наши фискальные органы под видом возврата НДС, наоборот, из бюджета перечисляют заводу ежегодно энную сумму. Неэффективно работающая частная компания субсидируется государством, где вы такое видели?

    Вся промышленная индустрия на глазах у всех исчезала, выбрасывая на улицу тысячи и тысячи людей, а страна при этом утопала в оголтелом цинизме и в искусстве имитации позитивного. Целые институты управления, экономики, всевозможные центры стратегического развития и прогнозирования, в том числе Национальная академия наук, не смогли дать честные, хотя бы приблизительные прогнозы развития экономики. Интеллектуальный потенциал страны в период такого национального потрясения наглухо молчал. Истекал третий незаконный срок правления акаевских оборотней, при котором Кыргызстан поднялся до высот экономического развала и глухой социальной тоски, а нищий народ принуждали требовать четвертого срока их правления для завершения якобы начатых реформ. Это была трагедия нации - не побоюсь этого слова!

    Только через промышленную индустрию мы должны были создать жизнь хотя бы 1 млн. наших граждан, только она должна была внести ясность в нашу экономику - иначе зачем нам правители с их благопристойными речами?

    Нам предстоит заново создать отечественную промышленность, для этого у нас есть основа. Правительство должно определиться с промышленной политикой государства, обозначить, какие заводы и фабрики нам нужны и каким образом мы их создадим. Не на голом же месте мы возродим, а на месте старых, которые проданы задарма приятелям и родственникам. Поскольку они не выполнили своих обязательств по созданию новых производств, есть основание через судебные или другие органы вернуть их государству. Есть и другие формы возврата. Мы возвращаем старые предприятия государству, чтобы бесплатно предложить состоятельным инвесторам для создания нужных производств по индивидуальной инвестиционной программе. Наличие местного сырья, дешевой рабочей силы, низкие тарифы на электроэнергию и многое другое будут нашим преимуществом перед инвесторами. Они должны иметь дело только с одним новым государственным органом, который надо создать вместо Минэкономики, Минпрома, Госкомимущества и Фонда развития экономики - Управлением экономического развития.

    Нельзя сидеть, ничего не делая, еще 16 лет. 

    Базарбай МАМБЕТОВ, заслуженный строитель Кыргызской Республики.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/19853/