НИЖНИЙ МИР

    Вы когда-нибудь бродили по городу бесцельно? Ну или за городом? Чтобы не за молоком, не за лекарством в аптеку, а просто так, не для чего? Когда идешь, смотришь по сторонам, на дорогу, улавливаешь запахи, которые, проникая в подсознание, вызывают неясные ассоциации из прошлого, роятся в голове, как цветные стеклышки в детском калейдоскопе, занимая всю виртуальную память. Просто идешь в никуда, без всякой цели, и пошли они на фиг, эти суфисты, которые неустанно трындят, что три главные ошибки в жизни: отсутствие четко поставленной цели, заниженная самооценка и лень.
    Еще недавно у меня была куча вредных привычек: кондиционер, компьютер, телевизор, сауны, салоны, спортивные залы, автомобили, дача и многое другое. Но все в этом мире так непостоянно. Наехал нечаянно на “шестисотого мерина”, и крутые братки отняли все: квартиру, колеса, дачу, контейнер на рынке и бизнес в придачу. Опустили ниже ватерлинии в нижний мир к бомжам, в страну зловонных труб и россыпей отбросов, где цветет и благоухает земной ад, про который все стараются не думать, полагая, что он не для них.
    Границу нищенства и неимущенства нельзя пересечь нелегально. Бомжи-старожилы, контролирующие территорию, где я возник в новой ипостаси, меня сразу вычислили. Их осталось совсем мало, только четверо пережили прошлую зиму, да и то не без потерь: у Философа отрезали отмороженные ступни, а у Дьякона — правую кисть, и он теперь, когда крестится, усилием мысли восстанавливает утраченные персты, тремя, как положено, себя и осеняет. Участковый им сказал, что они последние из могикан и помрут в следующие морозы, потому что статистика так говорит, а она вещь упрямая, своего добьется.
    Мою историю братва приняла с пониманием, а Дьякон изрек: “Берегись себя самого, как злейшего врага своего, и не следуй воле своей, ни уму своему, ни своему вкусу и чувству, если не хочешь потеряться. Прими судьбу как должное, не падай на землю, не мешай ей вращаться”. Философ тихо угасал между трубами в подвале, чуял приближение неминуемого и становился все немногословнее. К тому же он считал, что труднее всего уберечь среду обитания от тех, кто сорит словами.
    — Всем известно, что жизнь сложна. На самом деле она еще сложнее! — выдал он и на этом был краток. Философ был человеком всесторонне необразованным, а мысли у него рождались от богатого жизненного опыта.
    Олисса когда-то заложила квартиру под кредит, челночила. Привезла товару правильного, вполне востребованного, но пожар, сожравший огромный рынок, унес и ее мануфактуры, а потом и хату кредиторы отмели. Она была еще молода и часто плакала от тоски: “Вот подружка моя — абсолютная проститутка, то есть валютная, конечно, и большие деньги зарабатывает!”. У Олиссы не было стартового капитала для того, чтобы заняться этим видом бизнеса. Надо ведь приодеться, отмыться. Вот и тусовалась с нами по помойкам.
    Четвертый — бывший экономист — постоянно скулил, что в последнее время значительно оскудела потребительская корзина. Видно, у страны дела в полной заднице: конкурентов становится все больше и больше, и вкусненького ничего не найдешь, все доедают сами. На что Философ справедливо заметил: “Экономика должна! Быть экономной слишком поздно!”.
    Арсан Дуолай появился вместе с первым снегом. Он путешествовал на велосипеде, объездил весь мир, а в соседнем государстве у него украли двухколесного друга вместе с притороченными сумками, в которых были все вещи и документы. Его изловили полицейские и вместе с десятком гастарбайтеров, также не имевших документов, потому что их забрали вероломные “работодатели”, вышвырнули на нашу суверенную территорию.
    Он был смуглым, черноволосым и широкоскулым. В мочках его мясистых ушей тускло красовались медные серьги. На голове, как свернувшаяся в клубок лиса, возлежала рыжая потрепанная шапка с хвостом. Костлявые пальцы все до одного унизаны кольцами из почерневшего серебра с замысловатыми узорами. Из-под балахонистой шубейки, похоже, из волчьих шкур, выглядывали кожаные потертые штаны, завершали композицию замысловатые шузы, выполненные в традиционном якутском стиле.
    “Вы живете под землей, по теплотрассам и подвалам, это настоящий Нижний мир. У нас, якутов, это называтся Кэтит Ютюген — сумрачная страна, где тускло светит щербатое солнце и луна, где озера из человеческих слез и кривые железные деревья и трава, но вы гораздо честнее жителей верхнего мира, где царят обман и предательство, не дающие нормально жить обитателям среднего мира, которые все чаще и чаще опускаются до Нижнего мира”, — грустно говорил Арсан Дуолай, и медные колокольчики на его шее, запястьях и щиколотках жалобно позванивали.
    Он был десятым в поколении шаманов, его иссиня-черные глаза светились в темноте, пугая бомжей.
    “Я могу вам помочь, но мне для этого кое-что нужно приготовить”, — сообщил Арсан, и мы пошли мониторить помойки. Собственно говоря, при нем я был статистом, потому что понятия не имел, что мы ищем, а якут не мог толком объяснить. Наконец однажды он удовлетворенно замычал, а его колокольчики радостно забренчали. Он вытащил из мусорного ящика дырявое сито с деревянным ободком. Сетку оторвали и выбросили за ненадобностью, а к ободку Арсан Дуолай вскорости приспособил украденную шкуру, которая сушилась на заборе, получился вполне сносный бубен. К списку необходимых инструментов постепенно присоединились деревянная колотушка и хворостина с девятью пучками конских волос.
    Перед шаманской мистерией главным было не нарваться на неправильную, паленую водку, которая могла стать причиной неправильного шаманского камлания, и тогда полный облом! За шиворот мы закинули по стакану, не побрезговал и Арсан Дуолай. Потом впятером нырнули в люк теплотрассы: когда начнется камлание, входить и выходить уже нельзя.
    Вначале шаман провел обряд дъалбыйыы, бормоча заклинания и размахивая над нами дъалбыыром — той самой хворостиной с девятью пучками конских волос, чем больше пучков, тем выше сила шамана. 9 — предельное количество.
    Огонек импровизированного камелька мы сделали предельно слабеньким, чтобы не задохнуться и не спугнуть духов. Рядышком с камельком постелили шкуру для Арсана Дуолая, чтобы злые духи не могли спрятаться в мусоре, навели порядок и даже подмели. Шаман сел на шкуру и попросил подать его шаманское облачение. Когда мы стали одевать якута, он, как положено, притворно сопротивлялся.
    Потом, уже в обрядовой одежде, три раза громко зевнул и три раза сильно ударил в свой овальный бубен и, ритмично покачивая головой, с пением обратился к духам верхнего и нижнего мира, а также к местным духам юёр, присутствовавшим в условной юрте, с просьбой убраться восвояси.
    Очистив поляну, Арсан Дуолай начал камлание в Нижний мир, которое происходило поэтапно и измерялось олохами. Шаман, издавая крик гагары, опускался на один олох, и мы с ним. Начиная с четвертого олоха реальность стала постепенно размываться, стены коллектора сначала стали прозрачными, а потом и вовсе исчезли. Арсан Дуолай в образе гагары взмахнул крыльями и исчез.
    Тускло светила треснутая луна, отражаясь в металлических стенах сумрачного дворца, стоящего на берегу черной реки Тойбодым. На черном иноходце ко мне подъехал старец. Он был могучего телосложения, глаза и брови черные как сажа, а борода раздвоенная и спускается до колен, усы, как клыки, закручиваются за уши, челюсти, как жернова, рога подобны корням дерева, волосы курчавые.
    — Я бог Нижнего мира Эрлик, я знаю, как ты тут оказался, — монотонно и скрипуче промолвил он, — но твое место не здесь, тебе сюда еще рано, как и твоим друзьям. Я готов вас отправить в средний мир, но ты должен отдать мне часть себя. Ты готов уступить мне руку? И я приму решение относительно вашей дальнейшей судьбы!
    Я сказал, что готов, и представил себе, как буду креститься обрубком.
    — Позвать Когай-кана, — прогремело божество и, когда появился горбатый липик с книгой моей жизни, продиктовало свою волю ему на ухо.
    Потом Эрлик взял меня за руку и достал черный нож для жертвоприношений. Клинок еще свистел в воздухе, а я уже падал, теряя сознание.
    Проснулся я рано, кондиционер слишком рьяно холодил воздух, нужно было скорректировать температуру. Олисса тоже проснулась, в глазах ее был вопрос, потом она его озвучила: может быть, не пойдем сегодня в банк, вчера все утрясли, все подписали — “Эрлик”-банк деньги на предвыборную кампанию Арсана Дуолая решил выделить! Философ с Экономистом без нас справятся. Я без лишних возражений нырнул в теплоту под одеяло. Колокольчик на моем запястье со шрамом удовлетворенно звякнул.
    Владимир ПИРОГОВ.
    Фото автора.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/17123/