Сквозь паутину лет...

    Бабушки бывают разные
    Антонина Хлопцева живет в доме-интернате для престарелых уже 18 лет. В этом году бабуля справит свой семидесятишестилетний день рождения. Баба Тоня (а именно так кличут словоохотливую пожилую женщину в интернате и обитатели, и персонал) никогда не унывает, от нее волнами исходит положительная энергетика.
    О разных болячках, которые настигают человека в пожилом возрасте, бойкая баба Тоня знает только понаслышке, да и то от болезненных подружек.
    Бабули с удовольствием рассказывают своей товарке, как их скрутил артрит, как стреляет в спину радикулит, как раздуваются ноги при ревматизме.
    Баба Тоня хоть и не врач, но наловчилась бороться с недугом не хуже специалиста. Вот только предпочтение бабушка отдает все же гомеопатии, нежели разным пилюлям в красивых упаковках.
     Столик в ее небольшой комнатке, где баба Тоня коротает свой век с 1988 года (как поступила в дом-интернат для престарелых), заставлен множеством скляночек, баночек и кастрюлек.
    — Вот в бидоне суп с лапшой для Емельяныча, а то он захворал, — заботливо приговаривает баба Тоня, — а вот микстура для Дмитриевны от горла, еще одеколон держу, мало ли, вдруг у кого зуб заболит.
     Еще у заботливой бабули имеется запас всяческих витаминов, так сказать, для профилактики.
    — Раньше мне много места было, где расставить свое хозяйство, я одна жила. Да вот так получилось, что подселили и ко мне соседку. А она свой громадный шифоньер притащила (при этом баба Тоня показала на “гроб” необъятных размеров, занимавший примерно треть всей площади). Вот и приходится в уголке ютиться, да ничего, я не жалуюсь, — рассказывает Хлопцева.
    Баба Тоня всегда готова прийти на помощь: кому в аптеку сбегать, кому за хлебом, а кому и в комнате помочь убраться.
    — Как что, так ко мне бегут. Я дверь никогда не запираю, все время вот так приоткрытой оставляю, — говорит она.
    Кроме лекарств и съестных припасов у бабы Тони в углу, в чехле, стоит ее гордость — гитара, не со всеми струнами, конечно, но все же инструмент. Баба Тоня рассказывает, что впервые взяла в руки гитару еще в восьмилетнем возрасте. Учителей особых у девчушки не было. Жила тогда она (в детстве ее называли Тосей) в Каинды. Знакомство с гитарой прошло, как говорится, легко и непринужденно, сразу почувствовала инструмент, научилась на слух подбирать любые мелодии.
     — Сама я больше балалайку люблю. На ней сперва училась играть, и хорошо играла... но потом продала зачем–то. Вот гитара осталась, — говорит Антонина.
    Обладательница инструмента желанная гостья на всех праздниках. Она развлекает невеселых обитателей интерната задорными мелодиями и песнями. Но в душе остается неизменной поклонницей романсов, да и пожилые люди с удовольствием распевают старинные куплеты под гитару.
     — Эх, нам бы еще баян, я когда-то в ансамбле играла, да вот все умерли уже, там нас трое было, — сокрушается бабуля.
     — Она просто наша палочка-выручалочка, — говорит директор дома-интерната для престарелых Маргарита Ашимова. — У нас ведь есть и те, кто не способен самостоятельно передвигаться, а так получается, что нянечка, санитарка и медсестра все в одном лице. На такую зарплату, как у нас, не шибко-то идут. Пожилые люди, недужие к тому же часто, капризничают, ругаются. Вот баба Тоня нам помогает. За таблетками сходит, с больным посидит.
    Один день из жизни Супатаевых
     Семейная пара Супатаевых Ахмед и Александра живут вместе уже десять лет. Они познакомились в интернате, когда заступили на работу хлеборезами в один день, и потом не расставались. Ахмед пришел к директору Маргарите Ашимовой и попросил выделить ему и его супруге Шуре (так зовет свою жену Супатаев) апартаменты.
    В 1996 году, в конце лета, “молодожены” въехали в отдельную комнату. До недавнего времени трудились вместе, но в начале года бабу Шуру свалил ее давний “друг” остеохондроз.
     — Ни сесть, ни встать, а в спине прямо жжет, прямо жжет. Вот Ахмедик, спасибо ему, все сам делал, не давал работать даже по дому. Отдыхай, говорит, да какой тут отдых, и не умею я совсем без работы сидеть, — рассказывает баба Шура.
    — Она всю жизнь работала, сибирячка ведь. Никакого труда не боится. Вот сейчас мается, переживает, что даже у нас в комнате прибрать не успела. Да ничего, вот поправится маленько и снова как заводная, — рассказывает про свою неутомимую супругу Ахмед.
    Он очень гордится тем, что его жена работала на оборонном заводе, и не кладовщицей или полотеркой, а доверяли ей сложное дело — торпеды полировать.
    На пенсию Шура, как и положено было всем, кто задействован на “вредном” производстве, вышла раньше. Но без дела не сидела ни дня. То нянечкой в детском саду пристроится, то склад посторожит.
    Ахмед под стать жене — тоже работящий и никогда не жалуется на судьбу. В поисках работы пришел на автосервис и... устроился сразу. А что? От дома недалеко и зарплата хорошая — целая тысяча сомов, плюс пенсия. На жизнь пожилым людям хватает.
    — А нам много и не надо, все есть. Вон к Шуре внучки с невесткой приходят, сын-то у нее умер. Гостинцев приносят. Меня навещают, дай Аллах им здоровья. Но домой я не хочу, нет. Здесь мой дом. Дети у меня хорошие, только вот какие-то непутевые, никак поладить между собой не могут, — жалуется на своих домочадцев Супатаев.
     Не скучает по родным пенатам и баба Шура. Здесь о ней заботится Ахмед, никто ее не ругает, в интернате она почетный оборонщик-производственник. А дома что? Постоянные выговоры, туда не садись, здесь не стой. Вечный конфликт поколений.
     Пока баба Шура болеет, в доме за старшего Ахмед (а так в их семье все поровну). Он тоже не гнушается никакой работой, и за продуктами сходит, и обед приготовит, да и в комнате приберет.
     — Он у меня просто золото, а кулинарничает, кстати, лучше меня. Потому как мужчина готовит с душой, а женщина по рецепту, — хвалит супруга баба Шура.
    Словом, живут Супатаевы, не тужат. Вот только есть у них одна мечта — маленький домик за городом и свой садик, больше ничего не надо.
     — Скучаю по яблоневому цвету, по запаху первых весенних нарциссов, — говорит баба Шура. А Ахмед хитро улыбается и молчит. Наверное, думает о том же и знает, что желание его любимой супруги непременно исполнится.
    Мы не жалуемся, зачем роптать?
    В доме-интернате для престарелых сегодня проживают 250 человек. 250 жизней, нелегких судеб. Маргарита Ашимова говорит, что подчас с пожилыми бывает очень сложно. И ведь порой не объяснишь, что денег нет.
     Да, государство выделяет средства на содержание, но их катастрофически не хватает. Приходится экономить на всем — от лекарств до питания.
    — Конечно, мы делаем все возможное, постоянно сотрудничаем с международными организациями, пишем проекты на получение донорской помощи, только этого недостаточно. Пожилой человек нуждается в тщательном и сердобольном уходе, — говорит Ашимова.
     В день на содержание одного обитателя выделяется пятьдесят сомов, это в пределах бюджета организации. Как правило, пенсии у этих пожилых людей не велики, благо что за квартиру платить не надо. Да и за коммунальные услуги копейку не требуют.
     — Нет, мы, конечно, не бедствуем, но все равно хотелось бы побольше поддержки от государства, мы же все-таки на их балансе, — сказала директор.
    Кстати, для сравнения: один заключенный обходится государственной казне в 100 сомов. При том, что эти люди преступили закон, отбывают срок за убийства и грабежи, они полностью находятся на пансионе у государства.
     А те, кто работал всю свою жизнь не покладая рук на благо страны, гнул спину у станков, слеп на рудниках, добывая сурьму, золото и уголь, или простаивал томительные часы перед классной доской, вбивая в головы нерадивых учеников азы грамматики, сегодня остались за бортом жизни и влачат свое существование на скудные копейки.
    Недаром говорят, что жизнь старшего поколения — это зеркальное отражение экономической отсталости и незрелости государства. Что ж, похоже, в Кыргызстане “это мерзкое стекло” не врет.
    Дарья Малеваная.
    Фото Владимира Пирогова.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/12966/