Язык свободен, даже если голова на плахе

    Когда спорят о языках, какому из них быть главнее, то даже младенцу ясно, что затевается какая–то очередная политическая игра. Кто–то хочет так взмутить воду, чтобы никому не было видно, какую рыбку он в ней отловил. А поскольку для игроков ничего нет святого, то они, как говорится в русской пословице, «ради красного словца не пожалеют и отца». Неоднократно поднимались в наших краях речи о взаимоотношениях двух языков. Не один политик пытался сделать на этом свой имидж. И что же? Мы снова говорим о языках…
    Причем очевидно, что спорить не о чем. Кыргызский язык должен стать сильным. Русский язык не уйдет отсюда до тех пор, пока не перестанет быть востребованным. Поэтому в наших реалиях неуместна любая крайность — или только русский язык, или только кыргызский. Говорю же: мы слишком часто подходим к жизни с теоретических позиций, пытаясь втиснуть в их прокрустово ложе живые обстоятельства вместе с живыми людьми. Но такое еще не удавалось нигде и никому.
    С чего же вдруг отдельные наши граждане решили, что у нас это получится? Слишком долго у власти был теоретик–президент, настолько долго, что ему удалось не просто заставить нас принимать желаемое за действительное, но и элементарно забыть о той почве, что под нашими ногами. Складывается впечатление, что слышишь слишком долгое эхо эпохи Акаева, многие темы поднимаются вновь, а многие обстоятельства, как и при его эпохе, по–прежнему не принимаются во внимание.
    Марсели, Мелисы, Марклены, где вы?
    ТеориЯ марксизма–ленинизма, как мы теперь знаем из российской публицистики, была насильно навязана гражданам той части света, которую мы теперь называем постсоветским пространством. Да и не только ей одной. Но это насилие терпели не мы и даже не наши родители, а деды и прадеды. Для всех же тех, кто родился позже, особенно после второй мировой войны, советский образ жизни был единственным из числа потенциально возможных, понятным и любимым. Я что–то не припомню ярких диссидентских имен, которые появились бы в этот период в наших краях. Напротив, еще и сегодня, разговаривая со старшим поколением, убеждаешься в том, что большинству из них тогда жилось гораздо лучше, чем сегодня их детям.
    Они любили ту страну и с жадностью овладевали знаниями, в том числе и с помощью русского языка. Никогда не поверю в то, что народ, называвший своих сынов именами, сконструированными из имен Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, делал это под чьим–то давлением, против своей воли. А между тем все эти имена в Кыргызстане стали известны через посредство русского языка. Пожалуй, ни в какой другой бывшей советской республике не встретишь больше ме (э) лисов и марселей. Это наши имена, народное творчество. Многие из их носителей еще бодры и сильны. Но почему тогда, обрушиваясь на русский язык (за его живучесть?), они не осознают того, что тем самым предают и память своих родителей? Что хотят автоматически выбросить из истории Кыргызстана многие и многие десятилетия? И почему они, настойчиво призывая всех сразу заговорить (и начать писать) на кыргызском языке, не идут в народ, как это делали некогда русские, и добровольно, на общественных началах не устраивают ликбезы для тех, кто родным языком не владеет? Язык можно изучить только там, где царствует Любовь. И никогда там, где размахивают кнутом.
    Повторю: кто спорит с тем, что кыргызский язык должен стать сильным? Никто. Даже самые чистокровные русские, чьей родиной волею судеб стал Кыргызстан. Но если у меня, например, нет телевизора, а у соседа он есть, тогда станет ли мне лучше жить, если сосед со своим телевизором исчезнет из моего дома, уберется куда подальше? Или лучше совместно заставить говорить этот телевизор на двух языках (а то и на четырех) и продолжать общаться с соседом, который никогда ничего плохого мне не делал?
    Отдельные мои земляки попытаются возразить: а 1916 год? Но на это я им скажу в очередной раз: после того кровавого года (при царизме, от которого стонала и коренная Россия) было много счастливых десятилетий. А тем, кто в имени своем носит имя Ленина, напомню о следующем. Этот человек сразу же, в первые годы советской власти, когда страна была в разрухе и еще никто не знал, чем закончится жесткий эксперимент построения социализма в отдельно взятой стране, сделал все для того, чтобы вернувшиеся на родину кыргызы получили в собственность скот, необходимый инвентарь, деньги. Именно этот шаг новой власти помог и тысячам других кыргызов преодолеть перевалы и вернуться на родину. И я не уверена в том, что миллионы наших сограждан готовы плюнуть во вчерашний день только потому, что в результате его развития на кыргызской земле появилось “слишком много” инородцев. Давайте говорить честно: кыргызам при советской власти жилось хорошо. Разве не так? И свидетельством тому такие имена, как Советбек, Догдурбек и многие другие. Никогда народ не станет использовать заемные слова из другого языка, если этот язык ущемил бы его хотя бы в самой малости. И что–то я не припомню, чтобы наш народ в массе своей вдруг кинулся называть бы старинным именем Аскар своих новорожденных сыновей. Разве это не передает отношение народа к той власти, которая пришла на смену советской? Имена — великая сила. И очень точный показатель настроения народа.
    Еще о Карле Марксе, отце идей
    Если бы российские дворяне не знали немецкого языка, то, возможно, имя Карла Маркса никогда бы не зазвучало так громко на просторах России, как оно–таки зазвучало. Не знаю, нужно было русским делать революцию в 1917 году или не нужно? Могли они ее избежать или не могли, но, если говорить о Марксе и, в частности, о его работе “Капитал”, то следует заметить: если б мир не узнал этой книги (не зная немецкого языка), он (мир) многое бы потерял. Удивительной логики, мощности и силы эта книга. Впрочем, о чем это я? Ведь большинство из нас эту книгу читало или хотя бы проходило.
    Однажды я оказалась на родине Маркса — в городе Трире в Германии. Там много чего было интересного, потому что город существовал еще до римлян, вобрал их в себя (и благополучно пережил), как пережил и другие нашествия пришельцев. Но меня в какой–то момент волновали только два момента. Первый: стали ли бы “дикие германцы”, как называли их римляне, одним из просвещенных народов Европы, если бы не вобрали в себя в свое время культуру Великой Римской империи? Второй: как мог Карл Маркс, живя в таком благополучном городишке, где слово “достаток” произносят едва ли не трепетнее, чем слово “мать”, с такой силой обрушиться на капитализм, именно приносящий в дома бюргеров этот самый пресловутый достаток?
    На первый ответ нашелся быстро. Сначала миру культуру свою диктовал Рим. Потом — Византия. “Третьим Римом” себя по праву, не помню в ХVII или ХVIII веке, назвала Москва. Помню еще из университетской программы: “Москва — третий Рим, а четвертому не бывать”. Иногда мне тоже кажется, что четвертому Риму не бывать и в самом деле, но кто его знает?
    Сложнее было со вторым. Но и тут ответ нашелся. Будучи мудрым теоретиком, Маркс не стал богатым практиком. Он, который знал о капитале, кажется, все, что вообще можно знать об этом предмете. Он, который предвидел все стадии развития капитализма, описывая возможные их ужасы…
    Но разве не его слова про “загнивающий капитализм” мы со смехом и горечью вспоминали всякий раз, когда видели, что капитализм упорно не хотел гнить, а затем и вовсе задушил новорожденный социализм? Вот вам еще один пример того, когда мощнейшая теория, повторю, безупречная логически, рухнула перед жизнью, не устояла перед практикой.
    На родине Маркса сохранили дом, в котором он родился, и музей, посвященный его жизни. Было что–то жуткое в том, что капиталисты (!) убеждали меня (коммунистку) в силе и верности учения Маркса, обещая, что рано или поздно оно победит. Могла ли я себе представить такой абсурд в советские времена? Да никогда. И было что–то особенное в том доме, где родился этот человек. Пустые комнаты, кажется, двухэтажного дома, длинные галереи, опоясывающие его внутренний дворик. На кухне, прямо со второго этажа глубоко в землю уходил колодец, из которого некогда брали воду, чтобы искупать младенца. Глухо постанывали деревянные полы, и думалось, ведь дом этот кому–то сейчас принадлежит, и этот кто–то, владелец, капиталист, счел возможным сделать из него не доходные помещения, а музей? Неужели музей этот сохранится дольше, чем наше воспоминание о советской власти?
    Немцы никогда не смогли бы понять силу своего земляка в России, если бы не знали русского языка. В Кыргызстане никогда бы не было никаких “маркленов”, если бы здесь не знали русского языка.
    Карл Маркс, еврей по национальности, никогда бы не стал известен всему миру, если бы дожил до фашизма, когда всех евреев из Германии увозили в концентрационные лагеря в Польшу. Гитлеру было виднее, кого оставлять, а кого с корнями вырывать из ВРЕМЕННО управляемой им земли?!
    Тебе, порог, говорю, а ты, невестка, слушай?
    ПеЧально, что, так жестко ставя вопрос о необходимости (в приказном порядке) вытеснения русского языка кыргызским, инициаторы такого акта в буквальном смысле этого слова пытаются расправиться с массой своих соотечественников, которые, будучи кыргызами, говорят и пишут на русском языке. Уже не один год их пытаются обозначать не иначе, как неполноценные люди. Если русский человек еще может, защищаясь, ответить, что да, не знает кыргызского языка и бросить наступательно: “И что из этого?!”, то русскоговорящий кыргыз лишен и такой эмоциональной возможности защитить себя. Между тем не всякий человек способен владеть сразу двумя языками. Иные могут овладеть и ста двадцатью, но ведь это не правило, а исключение, не так ли? Так можно ли только на том основании, что человек не владеет родным (по крови) языком, делать выводы о его будто бы полной несостоятельности как гражданина?
    Понятно, что каждая нация, чтобы быть именно нацией, должна владеть атрибутами, которые свойственны ей одной. Именно стремление защитить атрибуты своей нации, в конечном счете, и дает ей возможность выстоять и утвердиться рядом с другими нациями. То есть теоретически желание сберечь кыргызский язык и тем самым сохранить свою нацию вполне оправданно. Однако, повторю, любая теория должна опираться на существующие реалии, иначе ничего, кроме дополнительных обид и общественной смуты, она не принесет.
    Долгих четырнадцать лет говорится о необходимости сохранения и развития в обществе кыргызского языка, но при этом отчетливо просматривается не НАМЕРЕНИЕ его развивать, а ИСПОЛЬЗОВАНИЕ его как оружия для борьбы со своими же согражданами. А это — тупиковый путь.
    Самостоятельные попытки проникнуть в тайны кыргызского языка, как правило, заканчиваются поражением. Однажды мне нужно было (да не единожды это повторялось) прочитать заметку, опубликованную на кыргызском языке. Кончилось это печально. Один мне переводил ее так, другой — эдак и в конце концов выяснялось, что речь там шла совсем о другом. А ведь переводили двуязычные граждане! Постепенно выяснилось, что газета “Агым” пишет на том языке, на каком люди привыкли говорить в обыденной жизни, а газета “Кыргыз Туусу” — на литературном. Оказалось, что южане говорят иначе, чем северяне. То есть кыргызский язык, как я это поняла, находится в развитии, впрочем, как и всякий любой другой язык. И даже если все русскоговорящие вдруг одномоментно пройдут курсы кыргызского языка, это совсем не будет означать, что мы его выучим в достаточной степени и сразу станем понимать всех своих сограждан–кыргызов, а тем более окажемся способными хотя бы заполнить анкету. Может быть, от “потерянных” поколений не следует требовать невозможного?
    В русском языке есть масса слов, которые имеют сразу несколько и абсолютно противоположных значений. Тем, кто знает русский язык, нетрудно определить, какое и когда из них употребляется. Но можно себе представить, что испытывает человек, понимающий, в общем–то, русскую речь, но не владеющий ее нюансами! Никакой язык никогда невозможно изучить, особенно если эта наука будет преподаваться из–под палки.
    Мне бы очень хотелось, чтобы поборники кыргызского языка простили бы и поняли нас, не владеющих им. Простили бы и поняли своих братьев, для которых языком мышления стал русский язык. И когда в обществе будет снято “высоковольтное” языковое напряжение, тогда, мне думается, оно добровольно и легко (хотя и постепенно) начнет овладевать кыргызским языком. Язык — это душа народа. А душа может услышать другую душу только, повторю, посредством любви.
    Позволю себе и следующую сентенцию: кто и по какому праву берется делить граждан на идеальных и неидеальных только в зависимости от того, насколько полно или неполно владеют они кыргызским языком? Всякий ли владеющий им способен на великие дела во имя родины и всякий ли не владеющий им обязательно не способен на них? Ведь не всякий говорящий — мудрец и не всякий немой — обязательно глупец, не так ли?
    Язык языку ответ дает, а голова смекает
    Нельзя допустить, чтобы языки в наших краях стали бы не способом сближения, а орудием размежевания общества. Именно поэтому я против крайностей. Те, кто хочет уехать только потому, что не знает языка, — пусть едут. Это их право. Хотя в массе своей наши русские — это совсем не те русские, чьи предки никогда не уезжали из России и не жили, поколение за поколением, в Азии. Те, кто хочет чуть ли не в 24 часа заставить все население Кыргызстана заговорить на кыргызском языке, не могут не понимать, что это В ПРИНЦИПЕ невозможно. И настаивая на этой невозможности, они тем самым создают в стране почву для еще одной смуты, которых у нас пока что и без того немало. И, повторю, куда денет Кыргызстан всех тех своих сыновей и дочерей, которые говорят, пишут и думают на русском языке? Пусть уезжают тоже? Но тогда получается, что на чаши весов могут лечь не равнозначные фигуры. Допустим, на одной стороне бомж, а на другой — сильные специалисты в той или иной отрасли. Кому из них отдать предпочтение?
    Это только кажется, что поскольку язык всегда выбегает вперед головы, то он и сильнее ее. На самом же деле языком управляет голова. Давайте изучать кыргызский язык. Но при этом не будем забывать, что процесс этот длительный, тонкий, требующий большой душевной работы прежде всего от тех, кто языком владеет в совершенстве.
    Людмила Жолмухамедова.
    
    Не стоит драматизировать
    Статус официального языка должен быть сохранен за русским и при этом необходимо повышать значимость кыргызского, убежден Курманбек Бакиев.
    Позицию президента страны в ответ на обращение Русского объединительного союза соотчественников (РОСС) озвучил руководитель президентской пресс–службы Досалы Эсеналиев. Напомним, РОСС считает, что обращения некоторых партий и общественных организаций по исключению соответствующей статьи из Конституции КР являются давлением на президента и провокацией.
    — Действительно, — говорит Эсеналиев, — в последнее время членами Конституционного совещания, представителями общественных и политических объединений, а также отдельными гражданами нашей страны высказываются различные мнения, касающиеся некоторых положений законопроекта “О внесении изменений и дополнений в Конституцию КР”. Ничего предосудительного в этом нет, ведь полярность мнений и позиций — характерная черта демократического общества.
    Поэтому, мол, не стоит драматизировать ситуацию. Тем более не стоит забывать, что Бакиев неоднократно и четко выражал свою позицию о месте и роли государственного и официального языков.
    — Глава государства считает, что нужно пересмотреть отношение государства к кыргызскому языку и оказать действенную господдержку его развитию, — продолжил пресс–секретарь. — Президент требует от руководителей госорганов усилить внимание к языку, не жалеть средств на его поддержку и создавать соответствующие условия желающим учить его. В то же время необходимо сохранить официальный статус русского языка. Курманбек Бакиев выступает за повышение роли русского языка не только как инструмента межнационального общения, но и в качестве надежного средства связи с теми странами и народами, где большинство говорит на языке Пушкина.
    Отдельные трактовки роли и значения языка не должны стать основанием для громких политических заявлений. В Кыргызстане не будут допущены никакие проявления национализма и шовинизма. А при попытках сеять межнациональную рознь будут в рамках законодательства приняты самые решительные меры.
    Татьяна Орлова.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/12036/