Кыргызская сурьма: бывшая и будущая гордость

Распечатать

Оставить комментарий

Посмотреть комментарии

26 июля 2006

ЭКОНОМИКА

    Жители Кыргызстана справедливо гордились тем, что отечественная сурьма является мировым эталоном по чистоте. Естественно, и цены на мировом рынке соответствовали качеству. Добывал этот малораспространенный в мире, но востребованный продукт еще с середины прошлого века Кадамджайский сурьмяной комбинат (КСК), что в Баткенской области. С наступлением суверенитета и последующего за ним развала бюджетообразующих отраслей горная промышленность страны быстро пришла в упадок. Не стал исключением и Кадамджайский комбинат вместе с одноименным поселком.
    Платить надо было
    Первый этап приватизации Кадамджайского сурьмяного комбината прошел в 1996 году. Тогда 5% были безвозмездно переданы колллективу, 14 — Соцфонду, 11 — проданы на купонном аукционе гражданам республики. Государству досталось 70% акций. В конце прошлого и начале нынешнего десятилетия КСК стал испытывать хронические перебои с рудосодержащим концентратом, но до 2004 года еще худо–бедно держался собственными истощавшимися рудниками и остатками сырья. Затем комбинат, ранее считавшийся прибыльным производством, окончательно остановился из–за потери связей с российскими и таджикскими многолетними партнерами, которые отказались от поставки сурьмяного концентрата. Отношения с ними были испорчены накопленными долгами комбината за полученное сырье. Не работал КСК около полутора лет, соответственно, не выплачивалась зарплата. Положение в поселке и на предприятии сложилось очень тяжелое, поскольку это градообразующее предприятие давало заработок более чем тысяче жителей (в советские времена — до четырех тысяч, включая шахтеров), следовательно, кормило столько же семей. Был даже случай, когда доведенные до отчаяния работники комбината взяли в заложники заместителя председателя Госкомимущества (ГКИ) Анатолия Макарова, требуя нового инвестора. Вскоре, правда, без членовредительства отпустили.
    В 2005 году ОАО “Кадамд–жайский сурьмяной комбинат” было продано путем тендера казахскому инвестору. По словам А. Макарова, одного из главных вершителей судьбы КСК, тендер был проведен справедливо: “…Из четырех компаний, подавших заявки на участие, была выбрана предложившая наиболее выгодные условия казахская компания. В течение 20 дней она выполнила наши условия по выплате всей задолженности по зарплате и налогам. Зарегистрирована фирма в Казахстане, а вовсе не на Кипре, как один из российских претендентов”.
    По мнению же Юрия Доставалова, начальника управления горнодобывающей промышленности Госагентства по геологии и минеральным ресурсам при правительстве КР, в ходе тендера была допущена ошибка: “…Вместо того чтобы продать госпакет российским предприятиям, которые на сегодня имеют сурьмяной концентрат и испокон веку поставляли его нам, КСК был продан Казахстану, не имевшему на момент покупки сырьевой базы. Поэтому первоочередной задачей инвестора является поиск источников и заключение контрактов на поставку сырья. После продажи казахам мы просили Госкомимущества предоставить нам их программу развития, но нам ответили, что это секрет. От нас и от общественности?”.
    Стремления казахского инвестора
    Александр Валитов, генеральный директор и председатель правления ОАО “Кадамджайский сурьмяной комбинат” — тот самый казахский инвестор. На недавней встрече в Посольстве Казахстана в Кыргызстане он рассказал о нелегких усилиях по восстановлению и запуску затихшего производства: “К моменту нашего появления комбинат стоял полтора года, производственные мощности естественным образом пришли в негодность, существовала большая задолженность по зар–
    плате и налогам. За 2005 год был полностью восстановлен производственный комплекс (гидрометаллургический и пирометаллургический переделы). Проблемы были решены при поддержке органов госвласти Кыргызстана — трижды мы обращались к премьер–министру и дважды — к президенту”.
    По словам инвестора, по договору 2005 года о покупке госдоли акций было взято обязательство инвестировать 14 миллионов долларов. Большая часть из них уже внесена досрочно, а оставшуюся долю внесут до 2010 года. К примеру, комбинат имел кредиторскую задолженность больше шести миллионов долларов (часть кредиторов — госпредприятия и госфонды, а остальное — частные компании, тоже предъявляющие к комбинату претензии). В 2005 году было обещано погасить ее часть — 514 тысяч долларов (21 млн. сомов). Но реально инвестор погасил во много раз больше — 95,7 млн. сомов.
     Сейчас на КСК при штатной численности в 1280 человек на стадии восстановления производства работают около 700 человек. Несмотря на сложности, не было сокращено ни одно рабочее место, даже с закрытием убыточного рудника новое руководство нашло возможности трудоустроить всех шахтеров. Зарплату инвестор планирует сделать самой высокой в регионе — больше ста долларов.
    Основная сложность — восстановление источников сырья. Местная шахта, на базе которой КСК был когда–то создан, давно истощилась. Сейчас содержание сурьмы там составляет 0,9 %, что в 3,5 раза ниже порогового значения, при котором имеет смысл перерабатывать сырье. Шахту закрыли, и на собственные средства приобрели в России месторождение сурьмы. В середине июля из России была получена лицензия на экспорт сурьмяного концентрата в Кыргызстан. Теперь есть все основания для запуска производства. В плане — наращивание его объемов до размеров десятилетней давности, достигнутых и поддерживаемых с советских времен.
    Учитывать южные реалии
    Расположен КСК в приграничном районе, недалеко Узбекистан и Таджикистан. Это накладывает свой отпечаток на деятельность предприятия. Понятно, что местные власти могут и должны обеспечивать безопасность предприятия, расположенного в политически нестабильном районе.
    А. Валитов, вспоминая майское вторжение террористов на нашу территорию, рассказал, что “события протекали практически на территории КСК. Ликвидация бандформирований проходила с нашим участием и силами нашей техники. Находясь в этом южном регионе, мы понимаем меру ответственности, но в политику не вмешиваемся, наше дело — производство сурьмы”. По словам инвестора, руководство КСК ощущает поддержку местного населения, поскольку с их приходом люди стали получать зарплату, появилась стабильность. На вопрос, не опасается ли он за судьбу своих инвестиций,
    А. Валитов ответил, что это вопрос обеспечения в стране правового поля, а “мы работаем правовыми методами, и хотя не все гладко, но казахстанские инвестиции защищены”.
     Посол У. Узбеков, понимающий значение КСК не только по должности, но и как человек, давно вхожий в проблемы республики, уверен, что “для небольшой Баткенской области работа таких гигантов очень важна, ведь, по недавним сведениям, из области уехало на заработки 30 % населения! В регионе огромные сложности с работой, дорогами, транспортом. Хочу отметить, что губернатор области многое делает для решения насущных вопросов, а теперь помогает их решать и приход инвесторов”.
    Акционеров не забудут. Потом…
    Не были обойдены стороной права акционеров. По заверениям А. Валитова, они защищены согласно действующему законодательству. Хотя до сих пор акционеры ни разу не получали дивидендов, виною чему — тяжелое положение комбината. Сейчас все средства направлены на выполнение бизнес–плана, восстановление производства, погашение задолженностей. Главное — запустить производство. (Сейчас на фондовом рынке Кыргызстана за одну акцию КСК предлагают десять сомов. — Авт.).
    Когда запустят производство?
    Естественно, самым интересным в этой истории является вопрос, когда КСК заработает в полную силу. Как рассказал гендиректор КСК, новое оборудование апробировано еще в прошлом году, выпущена установочная партия трехокиси сурьмы. Но для постоянной работы нужно обеспечить полномасштабную и постоянную поставку концентрата сырья.
     Главный специалист по цветным и редким металлам Госагентства по геологии и минеральным ресурсам Олег Ольховиков уверен, что все сложности уйдут в скором времени: “Главный вопрос КСК — как решить проблемы с сырьем — уже отрегулирован: на днях руководством КСК был заключен протокол намерений о его поставках с месторождения в Читинской области России. Ориентировочно с августа 2006 года в Кадамджай уже начнет поступать рудосодержащий концентрат. Сейчас одна из ошских фирм геологоразведки ведет на месторождении доразведывание недр. Говорят, месторождение очень богатое, с выходами на поверхность. Это вселяет уверенность в продолжение работы комбината, поскольку в 2005 году Анзобский горнообогатительный комбинат (Таджикистан) отказался выполнять условия ранее заключенного договора на поставку Кадамджаю концентрата для добычи 500 тонн сурьмы.
    В планах КСК — ориентация на три сырьевых источника: упомянутое месторождение под Читой, разведанное Абширское месторождение (возле Кызыл–Кии). Возможны поставки с расположенного неподалеку месторождения сурьмы на Хайдарканском ртутном комбинате.
    Если с августа из России будет регулярно поступать концентрат для производства ежемесячно 300–500 тонн сурьмы, то до конца года КСК обещает выдать на–гора 1200 тонн сурьмы, что тянет примерно на 180 миллионов сомов. Технологические же возможности комбината (при наличии сырья) позволяют обеспечить производство 4000 тонн сурьмы”, — надеется на лучшее представитель Госагентства по геологии и минеральным ресурсам.
    Инвесторские обиды
    В то же время есть проблемы иного плана. А. Валитов рассказывает о сложностях: “Мы имеем бизнес–план, по которому должны восстановить производство. Естественно, он готовился в условиях, когда мы не могли детально изучить состояние производства, оборудования, кадров. Условиями инвестиционного договора было определено, что после прихода на комбинат бизнес–план будет уточнен. На месте оказалось, что многое не так, как отражено в документах. Например, в бухгалтерском балансе были сведения о незавершенном производстве на солидную сумму, остатках сырья. Что это такое? Поясню на простом примере — когда хозяйка крутит мясо, в мясорубке остается часть неперемолотого продукта, который тоже стоит денег. Когда комбинат остановился, на разных стадиях производства оставалась часть сурьмы в разной степени готовности. Но на деле остатков вообще не оказалось.
    Есть и другие сложности. Мы приняли на себя обязательство погасить задолженность в 9,8 млн. сомов перед Госматрезервом, а через четыре месяца получили судебный иск, что мы должны ему 34 млн. сомов. Мы поставили правительство в известность об этом факте, но с февраля у нас арестовали счета. Надеюсь, что речь идет не о злонамеренных действиях, а о небрежной подготовке производства к продаже Госкомимущества и “Кыргызалтыном”. Поэтому мы обратились в правительство с просьбой разрешить откорректировать бизнес–план. Ответа пока нет”.
    Изрядно озабочен инвестор и частыми проверками, которые мешают работать. По его словам, “одной из причин являются действия бывшего директора одного из заводов, входящих в КСК, который написал на нас кляузу в правительство. Для ее проверки создали комиссию из представителей ГКИ, Госагентства по геологии, Минпрома и местных органов власти, которая в мае все на комбинате проверила. Странно, что нам в вину ставят невыполнение некоторых пунктов соглашения, совсем не учитывая, что мы по многим из них перекрыли обязательства. Например, нам пеняют на то, что в 2005 году мы на 30% недопоставили финансовые средства, но не засчитывают того, что в марте 2006 года мы перевыполнили норму 2009 года. Нелогично все это.
     В июне к нам неожиданно нагрянула комиссия Агентства финансового надзора, которая проверяла проведение дополнительной эмиссии акций. В состав ее был включен (в нарушение законодательства) представитель частного бизнеса, который никоим образом не мог требовать от нас доступа к нашей коммерческой информации. Нами был подготовлен ответ на семь пунктов из восьми запрашиваемых комиссией, по последнему же мы официально отказались дать информацию, поскольку в мире очень узок рынок сурьмы, и любая информация может его обрушить. Я не уверен, что это происки конкурентов, хотя все возможно”.
     Несложные расчеты показывают, что и обещанные в этом году 1200 тонн сурьмы сулят неплохие дивиденды, а если КСК выйдет на запланированную мощность в 4000 тонн, то страна будет иметь солидный куш в виде налоговых и иных поступлений. Так хочется быть оптимистом.
    Елена Мешкова.
    Сейчас тонна сурьмы на мировых рынках стоит 4800 долларов, а в 80–е годы цена ее доходила до 6,5 тысячи. К концу 90–х на мировом рынке из–за экспансии китайской сурьмы цена упала до 1,2 тысячи долларов. Производителей обнадеживает наблюдающаяся уже в течение нескольких лет тенденция роста.