Здравствуй, папа. С Днем Победы!

    Пять лет нет его на белом свете, а для нее отец жив. Зоя Алексеевна Пак как в детстве, когда маленькой девчушкой прижималась к папиному плечу в поисках понимания и защиты, до сих пор мысленно обращается к нему, если тяжело и одиноко на душе. Говорит с ним, будто он рядом, будто слышит ее.

    Дочь своего отца

    Только сейчас она начала понимать, как много он для нее значил, и как мало она о нем знает, хотя между отцом и дочерью всегда была незримая связь. Казалось, что мысли и чувства друг друга они читают и понимают даже на расстоянии.

    - Мы были такие глупые, что не осознавали, какую жизнь прожил папа, через что прошел, - искренне сокрушается сегодня Зоя Алексеевна. - Жаль, мы так редко расспрашивали его о войне, что он чувствовал, когда лежал контуженный в госпитале, когда сам маршал Рокоссовский пришел в его палату, чтобы пожать руку чудом выжившему в огненной буре сержанту.

    Она ругает себя за то, что как само собой разумеющееся воспринимала его боевые награды, которые сегодня хранятся у брата, многочисленные благодарности, подписанные генералиссимусом Сталиным. А ведь за каждым пожелтевшим листком той эпохи - одна маленькая история из жизни одного человека - ее отца.

    Не так давно, перебирая старые бумаги, вдруг обнаружила послевоенное письмо, адресованное отцу, тогда еще неженатому. Писал однополчанин, он расспрашивал Леню (друзья почему-то так звали Алексея Васильевича) о некоей красивой паненке, с которой тот, видимо, познакомился, когда освобождал Польшу, интересовался, не пишет ли она ему.

    Тогда дочь вдруг отчетливо поняла, что совсем не знает о той жизни отца, где не было еще места жене, детям, ей.

    - Ему ведь в сорок третьем, когда попал на фронт, было всего восемнадцать, - вспоминает Зоя Алексеевна. - Как все молодые люди, наверное, влюблялся в девушек, хотел быть счастливым и любимым...

    Ей всегда казалось, что отец избегает воспоминаний о войне, не хочет говорить о страшном шраме на спине - отметине последнего ранения, из-за которого война для него закончилась в апреле сорок пятого. Как-то посмотрев фильм, где солдаты в окопах курят самокрутки и пьют спирт из котелка, она поинтересовалась у отца, никогда не курившего и только в редких, исключительных, как он сам считал, случаях, принимавшего стопку водки: "А ты, папа, тоже курил табак и пил чистый спирт?". И услышала ответ:

    - Конечно, иначе нельзя было согреться в мороз. Невозможно выжить, чтобы победить.

    Он не дожил сорок дней до 60-летия Победы. Старые раны - тяжелейшая контузия, последствия которой он ощущал все время, не дали ему еще раз пройтись по площади, где горит Вечный огонь, порадоваться за молодоженов, возлагающих цветы к подножию памятников.

    В тот год в школу села Аламедин, где Зоя Алексеевна директорствовала, пришел белорусский посол. Он попросил зачитать список ветеранов, награжденных памятной медалью "За освобождение Белоруссии". Она называла фамилию за фамилией и вдруг, когда дошла до буквы "П", ее словно током ударило. Там значилось имя и ее отца.

    Папин праздник

    Вся родня, соседи, друзья и коллеги-врачи знали, что для Алексея Васильевича самый главный праздник года - 9 Мая. К нему он готовился заранее: в доме наступала предпраздничная суета, закупались продукты, потом из кухни доносились вкусные запахи маминой стряпни. Для него не было события важнее, чем собрать в этот день за семейным столом всех родных и близких, друзей, соседей. Выпить рюмочку- другую, помянуть тех, кто не дожил до светлых дней, вспомнить все фронтовые песни. И чтобы непременно кто-нибудь спел его любимую "Темную ночь".

    Весь день шли открытки и телеграммы с поздравлениями от племянников, некуда было складывать цветы, которые ему несли друзья семьи, до поздней ночи звонил телефон. А он сидел, тихо подпевал, грустил и был счастлив, как именинник. Старый ветеран по праву считал 9 Мая своим днем рождения.

    Из Киргизии в годы Второй мировой тысячами уходили на фронт, да возвращались не все. Среди ветеранов оказалось два корейца - это просто невероятно. О том, как представители этого репрессированного народа появились в Средней Азии и Казахстане, как выживали, обретали вторую Родину после тридцать седьмого года, написаны тома. А вот каким образом некоторые из них сумели пробраться через кордоны военкоматов на поля сражений, надеть шинели, повоевать за мать-Родину, которая поступила с ними хуже мачехи, известно совсем немного. Наверное, потому, что дети депортированных из Приморья корейцев, которых считали пособниками воинствующей Японии, убегали на войну под чужими фамилиями и даже, прикрывшись в документах чужой национальностью, - назывались кто якутом, кто казахом, кто бурятом.

    Но Алексея Васильевича Пака такая судьба миновала. Его отец был для того времени человеком высокообразованным - он окончил Ташкентский коммунистический университет, занимал ответственные должности. В тридцатые годы его репрессировали, отправили в лагеря, однако в сорок втором реабилитировали. Дед Зои Алексеевны прожил год после освобождения и умер, зато его белая биография позволила сыну в сорок третьем под своей фамилией поступить в минометное училище в Петропавловске и уже в звании сержанта отправиться на фронт под Калинин.

    Настоящая мясорубка случилась под Ковелем. Это была крупная узловая железнодорожная станция, имевшая стратегическое значение для фашистов. Поэтому они здесь стояли насмерть. С обеих сторон скопилось много военной техники, людских ресурсов. И вся эта разрушительная сила бросилась в атаку как в последней схватке. Потери и со стороны фашистов, и со стороны красноармейцев были огромные.

    Из их 751-го полка, куда попал Пак, в живых осталось несколько человек. Но они сумели вынести с поля боя знамя. Поэтому их полк вскоре пополнили солдатами и вновь отправили на передовую. За мужество и героизм в боях под Ковелем сержант Алексей Пак получил свою первую награду - медаль "За отвагу".

    Как молоды они были, как искренне любили

    В составе Первого Белорусского фронта он двигался все дальше и дальше на Запад. Радовался, когда освобождал города и деревни Белоруссии, потом была Польша. За взятие Гданьска и форсирование Одера получил два ордена Славы, несколько медалей "За отвагу". Но в Восточной Померании был ранен и Победу встретил в госпитале. На больничной койке провалялся до августа сорок пятого - оказалась разбита коленная чашечка, задет спинной мозг. Из больницы его выписали как инвалида второй группы.

    Сразу после войны Алексей вместе с такими же, как он, молодыми ветеранами отправился учиться. Почти все его друзья пошли в политехнический, а он выбрал Томский медицинский институт. Насмотревшись крови и смертей, Алексей решил всю свою оставшуюся жизнь посвятить лечению людей. Когда он был уже на третьем курсе, война вновь напомнила о себе: здесь его нашла еще одна боевая награда - орден Отечественной войны I степени.

    - Папа очень любил пряники, меня с братом это сильно забавляло, - вспоминает Зоя Алеексеевна. - Мама прекрасно пекла. В магазинах столько разных сладостей, а он предпочитал обыкновенные дешевые пряники. Позже отец рассказывал, что в студенческие годы страшно голодал. Стипендия крошечная, продукты выдавали по талонам. У него был выбор: полкило сахара или полкило пряников. Конечно, экономнее было бы купить сахар, но папа брал пряники, чтобы потом съесть их за один день.

    Свою любовь Сонечку он встретил в Ново-Покровке, когда приехал из Сибири в гости к родственникам. Юная озорная красавица сразу приглянулась скромному молчаливому пареньку. Через две недели, когда каникулы закончились, они уже уезжали в далекий Томск вдвоем. В качестве приданого Софья Никитична везла с собой швейную машинку. Эта реликвия до сих пор хранится в семье Пак. Софью многие полушутя сравнивали с женами декабристов: у молодой семьи ничего за душой не было кроме этой машинки. Комната в общежитии, железная кровать и стол.

    Зато как они любили друг друга всю жизнь. Алексей Васильевич вскоре возглавил больницу в Томской области, днем и ночью пропадал на работе. Но когда выпадал свободный вечерок, молодые оставляли под присмотром соседей детей и бежали на танцплощадку. Оба страстно любили танцевать.

    Верный клятве

    В своей жизни Алексей Васильевич несколько раз давал клятву и ни одну не нарушил. Первая была воинская. Награды, раны говорят сами за себя. Вторую клятву он давал, когда в сорок пятом во время затишья его принимали в ряды коммунистов. Свой партбилет он хранил бережно и никому не позволял худо говорить о коммунистах. До последнего, когда от партии мало что осталось, ветеран продолжал аккуратно платить членские взносы. Вот такой  был человек.

    Никогда не преступал клятвы Гиппократа. Всегда был честен с больными и коллегами. Алексей Васильевич долгое время считался единственным специалистом-невропатологом во всей Чуйской области. До сих пор о нем в областной больнице, где  проработал много лет, вспоминают добрым словом. Доктор от Бога, говорят о таких, как он.

    На первый взгляд строгий, даже немного замкнутый, он порой поражал людей жизнелюбием и открытостью. Как-то ради того, чтобы его отделение не ударило лицом в грязь на новогоднем конкурсе, заставил жену сшить ему украинский костюм. Он так зажигательно танцевал, что жюри безоговорочно присудило строгому доктору первое место.

    Послесловие

    В шестьдесят пятый день Победы Зоя Алексеевна, как принято в их семье, накроет праздничный стол. Для себя, мамы, которой уже нет, родных и друзей. И мысленно скажет: "Здравствуй, папа! Вот и твой день пришел".

    Лариса ЛИ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/32067/