Чиновники наступают. Трудоголики не сдаются

    Бишкек - это не только столица. Это еще и тот самый знаменитый Центр, в котором сосредоточены все рычаги управления. Помните в этом значении слово "центр"? Когда-то им была Москва, в совсем стародавние времена ставка какого-либо наиболее сильного и умного бия. Со всех окраин во все времена в Центр тянулись ходоки и жалобы. Все верили и верят: дойдет мольба до Центра, и жизнь переменится. В Бишкек отправились и ходоки из города Кара-Балта. Сегодня они с надеждой вчитываются в справку: ваше письмо вручено адресату, других известий из Центра нет. Однако научились использовать это понятие Центра в своих интересах и местные чиновники. Народ недоволен? А что делать? Мы тут ни при чем, потому что "есть решение правительства", "есть законы", "есть интересы страны" и так далее и тому подобное. И внимательно так смотрят: ну и у кого после таких слов язык повернется отстаивать свои права?

    СЭЗ ягоде-малине не товарищ?

    Наши законы несовершенны, это факт. Решения правительства - тем более. Тем не менее я все-таки против того, чтобы чиновники так открыто, так откровенно, как это они делают зачастую, противопоставляли такие понятия, как "интересы страны" и "права человека". Типа "Мы вас понимаем и даже готовы были бы поддержать, но закон (постановление, интересы страны) мешает". Простодушным нашим гражданам даже невдомек, что, например, решение правительства, которое принято в принципе, ДОЛЖНО на месте местным самоуправлением исполняться таким образом, чтобы вписаться в жизнь и сделать ее лучше, но никак не ломая при этом уже наработанное. Их "просто" пугают: так решил Центр, а его решения не оспариваются, поэтому все ваши несогласия автоматически становятся как бы противозаконными. То есть законом или постановлением, как кирпичом по голове, и не сметь возражать?! В нашем и без того нестабильном обществе такое обстоятельство вызывает очередную порцию страха, ощущения беззащитности, собственной незащищенности. В очередной раз люди понимают: с ними никто не считается и считаться не собирается.

    Но так ли это на самом деле? И действительно ли Центр только тем и занимается, чтобы обидеть конкретных граждан? Как получилось, что за все отвечает Центр и НИКОГДА местное самоуправление? Может быть, именно поэтому в народе, к сожалению, укрепляется ощущение, что все нерасторопные деяния местных властей потому только и возможны, что поддерживаются Центром? Опасное, между прочим, ощущение. И знает ли Центр о том, как подставляют его МСУ?

    В городе Кара-Балта начали строить СЭЗ. Хорошо? Посмотрим. А пока что происходят странные события. Значит, под СЭЗ принято решение выделить 100 гектаров. Пустых мест в городе много. Такое и нашли - вдоль речки Карабалтинки, точнее, вдоль ее вечно сухого русла. Отличное место, до которого никогда и ни у кого не доходили руки. Но есть "маленькая" деталь. Там, где кончается эта пустошь, начинается садовый пояс города. Границей между пустошью и им стала железная дорога, идущая на комбинат. И прежде, и теперь там перерабатывают уран, а сейчас идет еще и аффинаж золота. Там, наверху, есть еще масса предприятий, крошечных или почти крошечных, но промышленных, поэтому время от времени на город обрушивается лавина странных запахов - от жженой пластмассы до кипящего гудрона.

    Их, этих запахов, было бы в городе много больше, как и непахучих, но вредных выбросов, если бы не было защитной садовой полосы. То есть когда этот завод строили, то думали и о том, как защитить населенный пункт, в котором живут его строители и будут жить рабочие. Именно поэтому на каменистой безжизненной пустоши, где земли было ровно столько, сколько набьется пыли между камнями, решили заложить сад. Комбинат отдал эту землю во временное пользование людям, и они совершили чудо: камни выбрали, завезли землю, посадили деревья, построили домики, и там запели птицы, появились даже фазаны, ежи и жабы, которых сегодня в Чуйской долине можно пересчитать по пальцам. Длинная и широкая садовая полоса стала надежным защитником города от вредных выбросов комбината. Зеленые легкие усердно выполняют свою работу. В иные выходные дни (в советские времена) на свои садовые участки граждане шли такими плотными рядами, что можно было подумать - первомайская демонстрация, если бы не ведра и вилы наперевес. Комбинат думал: будут сады и огороды, люди создали дачный поселок. Кто знает, продержись СССР еще немного, вероятнее всего, эти земли были бы переданы гражданам в вечное пользование, к тому все шло. Частной собственности тогда не было, а понятие "вечное пользование" уже существовало. Когда на одном из участков этого сада вдруг решили построить школу, так народ поднялся, поехал в тогдашний Центр, Москву, отстоял свои сотки. Местному начальству было строго-настрого приказано: помогайте, но не мешайте людям осуществлять самостоятельно продовольственную программу и отдыхать после трудового дня на лоне природы, не забывайте также о том, что экология этого региона находится в постоянной опасности.

    Итак, с одной стороны девственная пустошь, с другой - сад, а между ними железная дорога в промышленную зону. Казалось бы, пустошь и надо осваивать, пусть город развивается дальше, если сможет. Но вот теперь выясняется, что СЭЗ нужна и эта зеленая полоса, что пустоши ей мало. Мало?! Да ее вокруг Кара-Балты столько, что еще не одному поколению придется осваивать. И пусть бы тянулась СЭЗ вплоть до сухих предгорий, кто будет против этого? Пусть поднимает и развивает экономику страны, кому придет в голову возражать? Но нет, хочется втянуть в свою закрытую зону именно этот зеленый шум, поглотить его, забрать себе и потом распоряжаться им как хочется. Сначала с огородниками говорили командным тоном: таково решение правительства, и точка. Потом, удивившись их нежеланию подчиняться такому решению, стали говорить мягче: потеснитесь немного. Но и за этими мягкими словами - непреклонная жесткость, суть которой заключается в словосочетании "пришли другие времена", и ваши интересы никому не интересны.

    Верьте мне, сказал чиновник. Не хотим, сказал народ

    Впрочем, что и как решило правительство в отношении этой СЭЗ, людям неизвестно ровным счетом ничего. Чиновники приходят к ним без планов, без документов, вообще не считают нужным пояснять, что именно и как здесь будет строиться и почему нужно отдавать последнее зеленое достояние города за колючую проволоку так называемой свободной зоны. Правительство покушается на сады и огороды? Предприниматели? Ничего не известно. Потому что от имени "интересов страны" в противоборство с народом вступили чиновники из мэрии.

    Тут нужно обратить внимание еще и на такую деталь. Год был засушливым, поливной воды не было практически все лето, зеленые насаждения в городе высохли повсеместно. Не стали исключением и насаждения рядом с мэрией. Парки, лужайки, скверы - все это богатство города сегодня практически утрачено. Люди плакали, когда исчезали роскошные цветники, теперь, глядя на погубленные деревья, уже не плачут, спасают те, какие могут спасти. Так вот в той садовой полосе они и в нынешнем году совершили чудеса героизма: у них ни одна капля воды не прошла мимо растений, не то что в городе, где вода текла мимо высыхающих деревьев прямо по асфальту. Старики, а в числе самых стойких садоводов очень много пожилых людей, ведрами носили воду из арыков, собирали ее в бочки и цистерны, ведра и старые корыта, но поливали. Многие из них еще помнят, какой была здесь земля, а груды камней лежат на обочине их участков как памятники человеческому труду.

    Местные чиновники, как уже сказано, вступили в противоборство с дачниками. Силы, прямо скажем, неравные. Но старики сопротивляются: промышленность, значит, остается, и, как выяснилось после недавнего саммита, именно здесь будут перерабатываться урановые отходы, а садов не будет?! Чем придется в таком случае дышать городу?! Кто нарисовал такой план и где он или это самодеятельная "инициатива" местной власти? Чиновник, вышедший "для беседы" с волнующимся народом, ответствует: есть все. Кому интересно, приходите в мэрию, покажу. А вот вы, вы сами (едва сдерживается от насмешки) покажите, что комбинат отдал вам эту землю в вечное пользование, хоть маленькую зацепку найдите - тогда и сидите на своих сотках, только приготовьтесь еще и земельный налог платить, а он немаленький. Такое ощущение, что людей все время берут на испуг. Не испугаетесь, если землю вам отдадут хотя бы в аренду? А налога на нее тоже не испугаетесь? Поясняет: я как раз и занимаюсь земельными вопросами города. То есть ясно: мое чиновничье слово последнее, так что смиритесь. И ни слова о роли местной власти в означенном конфликте и ее возможностях. Можно ли оставить людям землю в принципе? На каких смягчающих (законных!) условиях? Мелькнуло что-то только про сельскохозяйственный налог, но вскользь и невнятно. Что думают на этот счет местные депутаты? И что думает сама мэрия, глядя в эти плачущие (или озлобленные) лица? Готова ли она помочь людям или ей на них глубоко наплевать?

    Прежде чем встретиться с людьми, чиновник обходит участки. (Значит, времени на то, чтобы подготовиться к встрече с людьми, принести планы строительства СЭЗ, показать, на самом ли деле туда входит и территория садов, возмутиться вместе с народом такому вопиющему безобразию, если оно наличествует на самом деле, у него не было, на прогулку - было.) Радостно констатирует: много брошенных участков, предлагаю вам потесниться как раз на площадь брошенных участков. Если учесть, что заброшенные участки есть то там, то сям, надо полагать, что чиновник видит будущее так: четыре сотки дача, четыре - СЭЗ, потом снова дача и так далее? Яснее ясного, что за словами "потеснитесь немного" скрыт стратегический расчет: "пустите сначала нас хоть на чуть-чуть, а потом вы и сами отсюда уйдете". Народ, сплошь пенсионеры и почти сплошь славянского происхождения, на это предложение отвечает градом пословиц типа "Коготок увяз, всей птичке пропасть"; "Дайте воды напиться, а то так проголодался, что даже переночевать негде" и все в таком же духе.

    Между тем брошенные участки - это как раз и есть плоды политики предыдущих городских властей. Тысячекратно ходили горожане то к одному мэру, то к другому, захаживали к постоянно сменяющимся начальникам милиции, были даже у прокурора, плакали, просили: не погубите равнодушием наши участки, дайте воды, защитите от воров, поймите, что с этих дач мы кормимся сами и еще кормим других людей. Все тщетно. Милиция, помнится, на одном из домиков крупно написала: "Стой, не воруй, стреляем на поражение!" Тогда этот домик, чтоб не раздражал, сожгли. Многие участки стоят невозделанными, но если политика местных властей переменится, то тысячи горожан, и не только пенсионного возраста, устремятся на эти земли. Потому что здесь за тончайший пучок петрушки не надо платить 10 сомов, потому что здесь, поползав на коленях, можно вырастить клубнику, картофель, помидоры и прочие ягоды-малины, цены на которые на рынке баснословные!

    Однако если прошлые власти спокойно взирали на разорение дачных территорий, то нынешняя власть откровенно торопится поставить в этом вопросе последнюю точку. Сказано вам: СЭЗ, и все, это в интересах страны. А мы, мы что, не страна?! Но этот вопль проносится никем не услышанным.

    Как рождаются слухи

    Если нет точной, своевременной информации, если нет веры ни одному чиновничьему слову, тогда ее место занимает информация, добытая частным порядком. К примеру, возможно, что те, кто лоббировал и лоббирует эту СЭЗ, имеют личные виды на плодородные земли. Можно, кстати, построить шикарные, дорогостоящие коттеджи, благо прямо рядом с участками проходят теплоцентраль и линия электропередачи, поселиться там самим или продавать состоятельным гражданам, которые в нашей стране чувствуют себя куда более уверенно, чем те, кто сорок и более лет возделывал эту землю, а теперь должен с нее уйти. Земля эта сейчас, как выясняется, принадлежит городу. Значит, узаконить создание дачных поселков в этой зоне почему-то никак нельзя, а забрать, выдернуть ее из-под ног людей - можно. Почему? Дачники усиленно муссируют этот вопрос, нервно и скомканно (не привыкли ораторствовать) пытаются задать его и чиновнику, тот не слышит. Тогда со словами "вот тут люди говорят" этот вопрос повторяю чиновнику из мэрии, который с гордостью сказал: я работаю в мэрии уже восемь(!) месяцев и заверяю вас, что наша команда все делает только по справедливости, а вот такие провокационные вопросы только возбуждают народ. Народ тут же и немедленно возбудился, но не на мой (свой) вопрос, а на его ответ. Стали вспоминать, когда, где и по какому поводу чиновники говорили одно, а на деле получилось совсем другое, на словах одно, а на деле совсем другое и так далее и тому подобное. Один старик даже уточнил: где искать этого чиновника потом, когда коттеджи все-таки вырастут?

    Параллельно проносится слух: если не выехать в Россию до конца этого года, то потом переехать туда и стать полноценным гражданином будет гораздо труднее и дольше по времени. Те, кто уже не один раз оплакал свое дачное хозяйство (исчезнувшее на глазах), продают за бесценок домашний скарб и квартиры. Те, кого еще держит дачный участок, уезжать не хотят ни за что. И тянут на свои сотки детей и внуков, заглядывают им в лица: ведь как здесь хорошо, а? Те отворачиваются: так ведь скоро всего этого у вас не будет. У вас? Ну и у нас, добавляют успокаивающе. Местные газеты пестрят объявлениями типа "продаю дом, очень хороший, строил для себя, детей, внуков". Так и видишь этого немолодого уже мужчину, которому теперь придется садиться на плечи детям и покоряться их воле, он уже больше не хозяин. Он сделал все, что мог: построил дом, очень хороший, посадил сад, воспитал сыновей. Но все это теперь как бы один полный ноль. Сада нет, дома тоже скоро не будет, а сыновьям теперь придется все решать самим: где жить, как жить, чем жить? А ему - смотреть им в глаза и на их руки.

    Слухи о том, что кое-где в городе свет горит даже тогда, когда он как бы не должен гореть ни у кого, чиновники называют происками плохих людей. Гневаются: свет на 14 часов отключают ВСЕМ! Без исключений. А по местному радио звучат объявления: в связи с выездом срочно продаем квартиру, недорого, свет НИКОГДА не отключают. И адрес. По этим адресам везунчиков можно узнать, где и какой начальник живет или что? Как говорится, не дом покупай, а соседа, поселишься там, где надо, и все будет о'кей. Слухи о том, что тепла не будет до тех пор, пока на улице совсем не похолодает (в домах уже можно сидеть в шубах, у кого они есть), местные чиновники не опровергают, ведь за это не они отвечают, не так ли? Слухи о том, что зимой не будет света еще и потому, что наши соседи Узбекистан и Казахстан, которых мы, вырабатывая свет, в самые холода заливаем водой, очень этим недовольны, уточнять придется, наверное, только зимой.

    Но карабалтинцы верят любому слуху, если в нем есть негативная информация. Много лет тому назад шептались, что город с весны до зимы будет сидеть без горячей воды? Шептались. Теперь уже даже привыкли мыть посуду ледяной водой, а самих себя обливать водой, согретой в ведрах (летом - на солнце). Говорили, что на сады уже давно положили глаз некие сиятельные люди? Говорили. И вот пришло время в этом убедиться?

    В тот день на дачах светило ясное осеннее солнце. Старики сидели на бревнах и стульях. Относительно молодой чиновник стоял перед ними, чтобы охватить вниманием всю "аудиторию". У них мозолистые руки, согнутые спины. Они слушают его и ищут ответа на вопрос: как и почему дело всей их жизни теперь под угрозой и негде искать защиты? Он ищет ответ на их вопрос таким образом, чтобы быстрее все это закончить, потому что ясно, кто победит в этой борьбе. Пытается быть вежливым. Пытается быть убедительным. А старики, этот самый сильный форпост города, понимают, что уже все решено, но готовы лечь под бульдозеры, если что. Наивные. Уж сколько раз чиновники проехались по их судьбам туда и обратно, туда и обратно, проедутся и на этот раз?

    Кстати, когда переведутся на нашей земле такие странные люди, которые готовы ползать по земле от зари до зари и даже ночью, если светит луна, чтоб порадоваться потом поднявшимся яблонькам, малине, вдруг в одночасье засветившейся белой кипенью вишне, мир вокруг нас переменится окончательно. Мои престарелые родители в этот же ясный день, не ведая о военных событиях местного масштаба, вдруг спросили у меня: а как там наша дача? Ходишь ли ты туда? Поливаешь ли? И я вспомнила сказочную избушку, ровные ряды клубники, тяжелые гроздья малины, все это было. Но однажды я ушла, не оглядываясь, не прощаясь с яблонями и зацветшим шиповником, не глядя в глаза остающимся на произвол судьбы розам, не погладив в последний раз странную моховую полянку, нежно зеленую и вечно свежую. Такими их и помню.

    P.S. Еще не все потеряно, еще есть время сохранить зеленую полосу между промышленной зоной и городом, еще есть те, кто готов укреплять ее и дальше. Из-за спин стариков проглядывают молодые лица, они уж точно ни во что не верят, но с надеждой смотрят на стариков. Может быть, те знают какой-то особый секрет выживания человеческих интересов среди сухих и официальных пояснений типа "интересы страны"? Может быть, и в мэрии вспомнят о том, что город - это вообще-то сначала люди и только потом СЭЗ? Еще неизвестно, какие доходы она принесет городу, а эти трудоголики уже выращивают картофель и чеснок, ягоды и фрукты, травки всякие и листики съедобные. Может быть, не стоит с такой легкостью уничтожать то, что создавалось не одним поколением? Трудно, трудно, трудно выращивался этот сад. И не слишком ли многое "старое" мы уже разрушили во имя "нового", которое потом, оказывается, совсем и не стоило таких жертв?

    Людмила ЖОЛМУХАМЕДОВА.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/24974/