Все дороги ведут в “Рим”?

    Прежде чем в чем–то разобраться, нужно договориться о терминах. Скажем, когда мы говорим о парламенте, то при этом имеем в виду сразу два его качества. Первое и основное: это мощное представительство народа в государственной власти. Второе, и не менее важное: какие именно представители народа попадают в эту ветвь власти. Эти качества очень важно отграничивать одно от другого, чтобы не было путаницы. Когда мы анализируем действия конкретных депутатов, это совсем НЕ ОЗНАЧАЕТ, что мы против парламента. Об этом приходится напоминать, потому что отдельные депутаты, став таковыми, почему–то уже полагают, что они, эти множественные “я”, уже и есть парламент, а всякая критика в их ПЕРСОНАЛЬНЫЙ АДРЕС есть нападение на парламентскую идею. Смешивая понятия, они тем самым пытаются избежать личной ответственности. Но поскольку Кыргызстан уже пережил эпоху, когда президент делал свои дела, полностью подменяя интересы страны и народа своими собственными, то второй раз, смею надеяться, такой механизм не сработает. Народ сполна испытал на себе, что это такое — “Мы, Николай, повелеваем…”. И снова на эту фразу не попадется, даже если она будет звучать не соло, а хором. Или все–таки попадется?
    Безусловно, страна сделала бы на своем пути развития еще один шаг, если бы сразу же после революции сегодняшний парламент был бы распущен. Почему? Потому что деяния отдельных нынешних депутатов настолько хорошо известны народу, что будь он даже самым ярым приверженцем парламентской идеи, не может верить в ее чистоту и безупречность, имея перед глазами далеко не светлые облики, повторю еще раз, отдельных депутатов. Мне на это могут возразить: если бы в те дни избирался новый парламент, то и тогда в него прошли бы самые богатые и самые корыстные люди. Может быть. Но отрицательный результат — это тоже результат. И, может быть, такой послереволюционный урок для нас даром не прошел бы. А сегодня мы имеем совсем другой урок: революцию пробудили бесчестные выборы в парламент, однако он как сидел на своем месте, так и сидит, а о революции теперь приходится говорить как о дворцовом перевороте. Согласитесь, здесь есть над чем подумать.
    О странно понимаемом патриотизме
    Во времена Акаева так много говорилось о патриотизме, в понимании тогдашних идеологов, что постепенно это светлое слово превратилось в полную свою противоположность. Тот “патриотизм” реализовывался почему–то исключительно в трескучих фразах, но никак не в реальных делах. А вспомнила я о нем в связи с очень конкретным случаем.
    В центре Бишкека, на бульваре “Эркиндик” стоит старейшая наша типография, которой на заре демократического всплеска было присвоено имя “Эркин Тоо”. Типография, которая могла и должна была стать музеем (при действующем предприятии) отечественного журнально–газетного производства, ведь в ней была сосредоточена творческая жизнь не одного поколения журналистов и полиграфистов нашей страны. Старшее поколение помнит, как постепенно, медленно, но все–таки развивалась наша журнально–газетная индустрия, как выходила она на все более высокие уровни. В этой типографии был, если так можно выразиться, своеобразный клуб журналистов, которые собирались здесь по ночам из разных изданий, выходящих на разных языках, чтобы, выправив и отредактировав перед выпуском газеты в свет очередную полосу своего издания, в короткие перерывы поговорить о главном для всех — творчестве.
    Когда типографии было присвоено имя первой кыргызской газеты, подумалось: уж ее–то государство в обиду не даст, она будет продолжать работать, но при этом двери ее станут открытыми для гостей. И, переходя из цеха в цех, они смогут увидеть воочию, какие этапы полиграфии прошла наша страна, а в одном из залов смогут ознакомиться с той газетно–журнальной продукцией, которая наряду с системой образования сделала наш народ грамотным, пытливым, думающим. И, быть может, здесь нашелся бы уголок для имен наших славных журналистов, кто сначала перьями, а затем пишущими машинками и, наконец, компьютерами из года в год фиксировали и продолжают писать историю Кыргызстана.
    Но ничего такого не произошло. За давно не ремонтированными грязными стенами если что и происходит, то совсем не то, что могло бы происходить. С трудом открываю старинную усталую дверь — она помнит прикосновения рук всех известных журналистов нашей страны, многие из которых уже давно ушли из этого мира, другие уехали из страны, а третьи теперь торопливо проходят мимо, разве только иногда ностальгически вздыхая о том времени, когда все журналисты были братьями и делились только по одному принципу: талантлив или не очень.
    И чтобы закончить с “патриотами” и перейти к делу, откроем эту старинную дверь шире и заглянем в глубины типографии.
    Засекреченный объект не для профессионалов
    В то время когда верхи настойчиво заговорили о том, что часть народа — патриоты, а часть — непатриоты, нынешний депутат Жогорку Кенеша Каныбек Иманалиев работал в пресс–службе президента Акаева. Возможно, он также внес лепту в сонм трескучих фраз о патриотизме и уж наверняка себя самого считает подлинным патриотом. Что не помешало ему в разгар массовой и удивительно избирательной приватизации, что называется, положить глаз на типографию “Эркин Тоо” и приступить к овладению этим имуществом. Оговорюсь сразу: имя его не значится ни в одном из тех документов, коих накопилось сейчас вокруг этого имущества с огромную гору. Его как бы нет формально, но фактически вся эта история рождена именно им и развивается исключительно в его интересах. Просто и нынешний депутат “крутится” по примеру своих старших товарищей эпохи Акаева: завладей всем, чем сможешь, но при этом не засвечивайся. Поэтому на каждое приватизированное имущество в нашей стране есть как бы две истории. Одна официальная, с одними именами, а вторая — устная и с совершенно другими именами. Если депутат Каныбек Иманалиев решит твердо отмежеваться от типографии “Эркин Тоо”, то и в этом случае, думается, необходимо провести соответствующее расследование с тем, чтобы избавить его от того груза подозрений, который, увы, в устной истории и не думает рассасываться, а, напротив, усугубляется все новыми подробностями. Это, может быть, в какой–нибудь другой стране было бы удивительно, но только не в нашей, где сплошь и рядом дома, заводы, газеты, пароходы записаны на имена бедных родственников наших богатых граждан.
    Потому нет ничего удивительного в том, что кадровой политикой в означенной типографии занимался именно Иманалиев, который как бы не имеет к ней никакого отношения. Однако именно господин Иманалиев поначалу пригласил возглавить типографию одного человека, затем другого — опытного полиграфиста из Канта, а затем резко поменял его на свою бывшую преподавательницу из университета, которая к тому времени так же, как и он, работала в пресс–службе президента Акаева. Именно он давал инструкции Г. Мурзахметовой: “Делать ничего не нужно, — поучал он ее, — просто сидите, эжеке, мне так нужно”. Однажды нужно стало, чтобы Г. Мурзахметова поучаствовала в аукционе. И хотя формально она к тому времени уже числилась председателем правления ОАО “Эркин Тоо”, фактически от дел была отстранена. Мурзахметова побывала на аукционе, где 40 процентов акций “Эркин Тоо” купило некое ОсОО “ЭНиК” в лице Болоткан уулу Кубатбека, который, как теперь выясняется, помощник депутата Каныбека Иманалиева. Депутатом означенный господин является уже второй срок, только первый он еще совмещал с руководством АО “Учкун”, ведущего издательства нашей страны.
    Аукцион этот происходил в 2001 году, когда на просторах нашей родины уже давно примелькался небезызвестный делец Бирнштейн со своей фирмой “Сиабеко”, название которой составлено из первых букв имен детей. Его пример, как следует называть фирмы, был подхвачен местными, не менее деловыми людьми. Так вот название общества “ЭНиК” также составлено из первых букв имен детей господина Иманалиева. Может быть, это случайное совпадение, а может быть, и нет. Но вкупе с его решительными “кадровыми” действиями в типографии это обстоятельство вызывает вопросы.
    Постепенно Мурзахметова входила в дела, как говорит сама, буквально заставила себя вникнуть в процесс и понять, что происходит и почему. И очень скоро поняла, что доверять Иманалиеву не хочет. Однажды, например, Иманалиев уговорил Мурзахметову продать “ЭНиК” трехэтажное здание типографии с кабинетами, выходящее окнами на улицу Киевскую. Но как продать государственное имущество? Очень просто, ответствовали ей, Госкомимущества разрешает им провести эту сделку самостоятельно, без него. А?! И фактически “ЭНиК” стало владеть еще и этим зданием. Если господин Иманалиев не имеет никакого отношения к этой типографии, то почему он так радел за интересы “ЭНиК”? И если Госкомимущества по определению должен стоять на страже государственных интересов, тогда почему он буквально сквозь пальцы смотрел на такие, например, деяния господина Иманалиева, который, едва заполучив акции, немедленно занялся “ревизией” типографского имущества?
    Однако когда Мурзахметова наняла адвоката, то сделка эта была признана ничтожной. Тогда Иманалиев попытался сместить свою протеже как не оправдавшую доверия, но за нее уже вступился коллектив. И еще раз спрашивается, при чем тут господин Иманалиев, если ОсОО как бы не его? Но это просто еще одно доказательство того, что в нашей стране государственное имущество было поделено по особенным правилам: формально, как уже сказано, один хозяин, а фактически — совсем другой. Завезенный каким–то хитроумным юристом такой вариант приватизации дал на нашей почве пышные всходы. Думаю, что не сразу прокурорским органам удастся распутать все эти многочисленные клубки, во многих из которых завязаны и нынешние депутаты. Но рано или поздно сделать это придется, потому что иначе наша страна просто потонет во лжи и ненаказуемости противозаконных деяний.
    А Г. Мурзахметовой пришлось пережить нелегкие минуты: однажды в кабинет вошли представители финансовой полиции и надели на нее наручники. Если бы не шум и крики, которые подняли ее подчиненные, то неизвестно, чем бы это кончилось. Финансовые полицейские замялись: один защелкнул наручники, а другой стал уговаривать его не делать этого. Просто какой–то Дикий Запад получается! Господин Иманалиев к тому времени набрал такую силу, что мог дать указание любой государственной структуре, и те… подчинялись! Неужели такое происходило в нашей стране? Говорят, что Иманалиев для пущей убедительности любил показать большим пальцем назад, себе за голову, где висел портрет Акаева: “Так хан хочет”. Чего на самом деле хотел хан — неизвестно, но спорить с господином Иманалиевым никто не решался.
    Вокруг имущества нашей злосчастной родины в те времена крутилось такое количество заезжих советников, что просто иначе никак и не могло получиться — народ в массе своей остался без всего, а чиновники в своем меньшинстве — при всем остальном. Частенько приходилось удивляться позициям российских СМИ, которые активно поддерживали любые дела наших господ от власти. Местным перьям противопоставлялись импортные: мол, кто вы такие на фоне тех мэтров от журналистики? Значит, верить нужно тому, что пишут они, а совсем не тому, что пишете вы. В то время цинизм и беспринципность пустили глубокие корни в журналистику на всем постсоветском пространстве. Поэтому механизм хищения государственной собственности практически оставался тайной за семью печатями.
    Работа в пресс–службе для господина Иманалиева, видно, не прошла даром. Он наладил контакты с зарубежными журналистами, затем стал главой издательства “Учкун”, активно руководил работой своей ведомственной газеты “РИФ” и почему–то газеты “Эркин Тоо”, постоянно имея в виду и типографию с аналогичным именем.
    “Газетная” эквилибристика
    Когда Госкомимущества выставил на торги акции типографии “Эркин Тоо”, то, по существующему законодательству, об этом должна была быть опубликована соответствующая информация, чтобы в конкурсе могли принять участие все желающие, а победить тот, кто заплатит государству больше. И действительно, в газетах “РИФ” и “Эркин Тоо” как бы появилось нужное объявление о реализации 40 процентов государственного пакета акции АООТ “Эркин Тоо”. Почему “как бы”, да потому что с этой информацией вышла лишь жалкая стопка газет. А весь тираж вышел с совершенно другой информацией. Говорят, что господин Иманалиев не хотел печатать и эту жалкую стопку, но его уговорили: нельзя так, скандал будет, если кто узнает. Зачем ему хотелось провести аукцион тайно от общественности? А затем, чтоб не набежали желающие приобрести акции типографии, затем, чтобы об этом знало как можно меньшее число людей, то есть конкурентов. И чтобы кто–то, кто мог бы заинтересоваться этим объектом, не узнал об этом, а кто–то — купить его, скажем так, не очень дорого. “Для приличия” на аукцион привели фирму с названием не то “Кагаз компани”, не то что–то вроде этого. Та посидела в качестве “конкурента” и удалилась.
    Когда эти манипуляции с информацией были обнаружены и скандал грозил разразиться в масштабах всей страны, по библиотекам поехали какие–то люди и стали спешно менять номера газет без информации Госкомимущества на номера газет с информацией. Интересно было бы знать, откуда, из каких запасников они их брали? И почему хранили до тех пор, пока не понадобилось спешно заметать следы? Или выпустили задним числом дополнительные жалкие тиражи? А что? Легко. Своя рука в главном издательстве страны — владыка.
    Но что это за люди, спешно отправившиеся по библиотекам и отделам культуры? Неизвестно, поскольку они выдавали себя то за работников СНБ, то других государственных органов и где обманом, а где уговором заменяли в подшивках одни газеты на другие. При этом бедные библиотекари вынуждены были подписывать заранее заготовленные ответы на имя директора ОсОО “ЭНиК” Болоткан уулу Кубатбека, помощника депутата Иманалиева, о том, что в их библиотеках есть газеты с требуемой по закону информацией. Тогда адвокаты типографии провели собственное расследование, и оказалось, что практически во всех библиотеках страны, выписывающих эти газеты, находятся экземпляры без информации о продаже государственных акций на типографию!
    Но обратимся к фактам. Практически все библиотеки страны (62) ответили адвокатам, что или такие газеты к ним вовсе не поступали, или поступали, но без информации Госкомимущества. Адвокаты уточнили: а как же быть с вашими ответами Болоткан уулу Кубатбеку? Вот только несколько примеров на этот счет. Заведующая отделом Национальной книжной палаты КР М.Аззамова сказала, что к ней приходил сам Болоткан уулу Кубатбек и попросил подписать письмо на его имя с тем, что будто бы в Книжной палате есть экземпляры газет с объявлением. Она и подписала. Однако когда назавтра вышел на работу сотрудник архива и Аззамова проверила названные газеты, то оказалось, что объявлений о проведении конкурса в них нет. Даже в Книжной палате, где хранятся экземпляры всех печатных изданий! Кончилось тем, что Болотбек уулу Кубатбек принес лично директору Книжной палаты газеты с объявлениями, понял, видимо, что уж тут–то они должны быть. Теперь есть. Но что это меняет? В Нарынской районной библиотеке находилось два экземпляра газеты “Эркин Тоо” за 08.08. 2001 год, но оба — без объявления.
    Однако сюда, но уже в январе 2003 года и прямо из редакции “Эркинтоо” поступил номер газеты с нужным объявлением. Директор Кочкорской районной библиотеки сообщила, что ее подпись на письме Болотбек уулу Кубатбеку на самом деле не ее, поскольку она никаких писем от него не получала и никаких ответов не подписывала.
    Или вот еще один пример.
    Директор Централизованной библиотечной системы г. Бишкека Г.Аманалиева пишет: “В полученных централизованной библиотечной системой экземплярах газет “Эркинтоо” от 08.08.2001 г. и “РИФ” от 10.08.2001 г. информационное сообщение о проведении конкурса по продаже 40 процентов госпакета акций АООТ “Эркинтоо” отсутствует. Однако позднее сотрудница АО “Учкун” предоставила мне экземпляры газет “Эркинтоо” и “РИФ” за то же число, где на стр. 15 имеются данные объявления. И пояснила, что она нашла эти газеты в одной из наших библиотек. (?!) Поверив ей на слово, я по ее просьбе заверила принесенные копии 15 стр. этих газет, а также подписала письмо о том, что в библиотеках ЦБС г. Бишкека имеются газеты с текстом информационного сообщения”. И так далее и тому подобное по всей стране. А?!
    Эта детективная история в очередной раз свидетельствует о том моральном климате, в котором принуждена была жить наша страна во времена Акаева, о том нравственном разложении народа, которым тот режим занимался сладострастно и с особым цинизмом, поскольку чем мутнее была вода, тем легче было господам ловить рыбку.
    А что же на этот счет думают те, кому предписано заниматься антимонопольной политикой? Госкомиссия при правительстве провела в конце 2002 — начале 2003 года мониторинг и установила, что “практически весь тираж газеты “Эркинтоо” вышел без рекламного модуля о приватизации 40–процентного пакета акций АООТ “Эркинтоо”. А?! Читаем дальше. “Отдельные экземпляры газет с рекламным модулем, точное их количество не известно, поступили в Фонд госимущества и в бухгалтерию АООТ “Эркинтоо”. Ну правильно, а больше никому и не нужно знать, кто хочет купить старейшую типографию и кто является фактически владельцем 40 процентов акций, не так ли? Аналогичные факты были обнаружены комиссией и в газете “РИФ”.
    Вывод комиссии: выпуск отдельных экземпляров газет в обход одного из требований (публикация в СМИ) является нарушением правил конкуренции. Действия Госкомимущества квалифицируются как ограничение конкуренции. То есть поскольку информация о конкурсе не стала достоянием общественности, то не было и потенциальных инвесторов, которые могли бы максимально поднять конечную цену 40–процентного пакета акций АООТ “Эркинтоо”. Комиссия предполагает сговор между рекламодателем и рекламораспространителем. И, главное, считает возможным “провести тщательное расследование (с привлечением компетентных органов) всего процесса подготовки и проведения конкурса по продаже 40–процентного пакета акций”. Но…
    …Но шел еще только 2002 год, и кто бы во времена Акаева пошел против человека Акаева?
    Людмила Жолмухамедова.
    (Окончание следует).

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/12887/