Поэзия могучей мысли на фоне жизненной прозы

    Устное творчество президента Аскара Акаева популярно в массах до такой степени, что в Интернете появились уже три части “цитатника” (так называемые “Акаизмы”), составленного из высказываний в разные годы правления. Прелюбопытная штука, надо сказать. Президент произносит обращения к парламенту и народу Кыргызстана, речи на встречах с населением. Каждое выступление — это поэма…
    Особенно охотно Аскар Акаевич дает интервью российским СМИ, поскольку именно с Россией он связывает свое дальнейшее политическое существование.
    Итак, даже наличие предпосылок “бархатной революции” в Кыргызстане президент умудрился отнести к достоинствам собственного правления. Поскольку под его мудрым руководством в нашей стране “уже есть основы демократии, свободно действуют множество оппозиционных СМИ, нет цензуры, создано более 5 тысяч неправительственных организаций”.
    Слаборазвитые народности считают так: “один, два, много”. Высокоразвитый глава Кыргызстана называет тройку с огромным трудом выживающих и отчаянно борющихся за свободу печати независимых газет при полном отсутствии независимых телеканалов (все остальное — это просемейная и провластная пресса) “множеством оппозиционных СМИ”.
    Президент уверенно говорит о наличии планов организации в республике “бархатной революции”. Неужто он их видел, эти планы? Или принимает за них мирные пикеты и шествия в защиту права послов баллотироваться в парламент, спровоцированные властью? И расценивает мифы как доказательство отсутствия авторитаризма, который в КР видит посол США в КР Стивен Янг.
    Не услышать лозунгов “Долой Акаева!” в Кыргызстане может только человек с хроническим расстройством слуха. Три мирных шествия по улицам города проходили именно под лозунгом: “Акаев, кетсин!”. Хотя правильно говорит Аскар Акаевич — по–русски ведь этот лозунг не скандировали, только по–кыргызски.
    Какая оппозиция проводила опрос, согласно которому Аскар Акаев имеет сегодня 42–процентный рейтинг среди жителей республики, — тайна сия велика есть. Корреспонденту “Независимой газеты” президент эту тайну не открыл. Но нам–то с вами, народу то есть, признаться можно? Не дождемся. Поскольку цифра эта могла родиться только в умах российских и наших собственных пиарщиков, зарабатывающих таким образом на свой хлеб с маслом.
    Рейтинг основных конкурентов Аскара Акаева — Курманбека Бакиева и Адахана Мадумарова, по мнению президента, соответственно 6 и 3 процента. Однако всем известная газета “Общественный рейтинг”, регулярно публикующая шкалу популярности самых известных в Кыргызстане политиков, напротив, свидетельствует об их высоком авторитете.
    Что касается 65 процентов граждан КР, не желающих ухода Акаева в отставку, это уже даже не смешно. Сокращение бедности, о котором обожает распространяться глава республики, может быть, отчетливо выглядит на бумаге. Но бумага, как известно, все терпит, любой процент. И не возражает, когда на ней пишут, что с уходом из жизни лидера коммунистов Апсамата Масалиева количество сторонников никуда не ушедшего Аскара Акаева на юге республики стало больше, чем где–то еще. Причем, несмотря на то, что американцы делают ставку именно на южные регионы и их лидеров — Бакиева и Мадумарова.
    А почему, собственно, всплыли именно эти две фамилии? Курманбек Бакиев, как известно, недавно был в Москве. Адахан Мадумаров тоже вполне может туда поехать — дорога не заказана. Аскар Акаевич, значит, деликатно намекает Кремлю: не водитесь с этими оппозиционерами, с ними Америка работает. (В подтексте: а я весь ваш!)
    Еще Акаеву кажется, что его поддерживает студенчество, поскольку он не мог дать молодежи шанс работать, зато дал шанс учиться. Кыргызский Ленин. А куда молодежь пойдет с дипломом (зачастую не очень высокого качества) после окончания вуза, об этом должен думать, видимо, Пушкин.
    И еще Акаеву кажется, что его поддерживает столица — в отличие от Саакашвили и Ющенко. Ну, это бабушка надвое сказала. Чиновники президентской администрации, кабинет министров, ЦИК, суды и прокуратура — еще не столица, в которой уже больше миллиона жителей, больше половины из которых прозябают в бедности, если не в полной нищете. Их Аскар Акаевич не спросил, чего они хотят. Приятное заблуждение не является доказательством факта.
    В целом наш президент придерживается о себе мнения, которое даже в малой мере не подтверждается практикой. Он якобы большой противник репрессивных мер и закручивания политических гаек. Мама дорогая! А Кулов? А Бекназаров? А расстрелянные аксыйцы? А лишение послов их гражданских прав? Это и есть “прямой диалог с оппозицией”?
    На фоне такого прекраснодушия диссонансом звучат предупреждения о том, что в Кыргызстане попытка смены власти может закончиться гражданской войной — как в Таджикистане. Ух, как страшно получить к должности президента приставку “экс”. Так страшно, что скорее надо напугать весь мир — и Россию первую. Москва далеко, но при желании могла бы разглядеть, кто в нашей стране настроен на таджикский вариант вместо бескровных грузинского и украинского. Внеплановые военные учения на прошлой неделе были ориентированы на поддержание порядка в условиях чрезвычайного положения в стране или в отдельных регионах.
    Следите за мыслью! В любой момент во время выборов может возникнуть ситуация наподобие тех, что отмечались в Кара–Бууре в 2000 году, когда Феликс Кулов был снят с парламентских выборов, или на юге республики в 2003 году, когда так же поступили с Усеном Сыдыковым. Лучшее средство от головной боли — гильотина, лучшее средство от революций — небольшая гражданская война. На такой случай президент все предусмотрел: объявит чрезвычайное положение, комендантский час — и баста! Все будут дураки, один он — герой и защитник мира в Кыргызстане. Хотя единственная угроза миру и стабильности — это сопротивление власть имущих мирной передаче власти в рамках закона. Давным–давно назревшей, между прочим.
    Ради имиджа миротворца (с запасным вариантом ЧП в кейсе) не грех обвинить оппозицию в братании с партией “Хизб ут–Тахрир” аккурат накануне выборов. Кто с кем братается, кто кого финансирует? Дайте, дайте имена, фамилии, явки и пароли! Примите меры, в конце концов! Уж если СНБ столько лет хлопала ушами и допустила такое вопиющее безобразие, пусть гарант Конституции своей волей накажет наших радикальных исламистов–оппозиционеров. Не дает. Вот сразу вам все скажи, а потом чем чрезвычайное положение мотивировать. “Хизб ут–тахрировская” ложка к обеду дорога. К выборам то есть. Чтобы, значит, тогда всех злодеев поименно назвать и быстро схарчить. А пусть во власть не лезут!
    Аскар Акаевич даже не просит от России денег на борьбу с революционной заразой. Мы ведь кочевники, к нам она не пристанет. (А к чему тогда столько шуму?) К тому же он известный в Кыргызстане бессребреник. Пусть Путин только морально поддержит, учитывая давние дружественные связи между нашими странами. Морально — это как? Как Януковича в Украине? Ох, не будил бы президент лихо, пока оно тихо. А то ведь подобная поддержка может привести к таким же прискорбным результатам.
    Но за это можно все отдать (за поддержку то есть). Даже военную базу США. В этом вопросе наблюдается разнобой. То президенту КР было достаточно только войск коалиции НАТО, то плюс к ним до зарезу понадобилась российская авиабаза в Канте. Теперь уже никто не нужен, кроме российских военных, — они, дескать, и без Ганси справятся.
    А американские ВВС можно отправить восвояси — как только закончится срок действия мандата Совета безопасности ООН. Несмотря на то, что Аскар Акаев сам же предложил математическую формулу “и–и” вместо “или–или”. То есть партнерство Кыргызстана и с Москвой, и с Вашингтоном, а не с одним из партнеров. О чем он говорил, оказывается, президенту Бушу. Вот пусть он это учтет: мы не однолюбы. Правда, таким образом трудно доказывать Путину, что любим мы только Россию, но постараемся и докажем. Чай не теорема Ферма.
    Объяснения корреспонденту “НГ” по поводу дискриминации послов переводят стрелки на парламент — если бы он правильно работал, то и закон, отменяющий для дипломатов ценз оседлости, президент бы подписал. Но если его так заботит соблюдение демократических норм, кто ему мешал вернуть парламенту со своими возражениями предыдущий закон с поправками в Кодекс о выборах. Тот самый, что напрочь ущемил гражданские права уважаемых в стране людей — и представителей целой профессии вывел за рамки избирательного поля.
    В таких делах, конечно, лучший принцип: меньше вас — больше нам. Чем меньше кандидатов от оппозиции, тем больше возможности пройти в парламент провластным и семейным выдвиженцам. Главное, деткам — Берметочке и Айдарчику. Папа попробовал себя на политическом поприще. Распробовал — понравилось. Чего ж молодых Акаевых лишать такой чудной возможности — они тоже, небось, хотят. И сынок Николая Танаева хочет, и сынок Токон Шайлиевой желает. Вот она, молодая поросль на политической ниве. Ежели ее от всяких посторонних кандидатур не прополоть, зачахнут создания, которые буром прут во власть с благословения заботливых предков.
    Так что пока все путем. Аскар Акаевич скатался в Первопрестольную, подзарядил аккумуляторы, получил обещание Путина приехать в Кыргызстан в июле и дать толчок совместному энергетическому проекту. А премьер–министр РФ Фрадков нанесет визит в марте. Вот и будет на земле мир и в человецех благоволение. Если, конечно, до тех пор все обойдется без столь страстно ожидаемых властью ЧП.
    Рина Приживойт.
    
    В преддверии еще одной «бархатной революции»
    Президент Акаев собирает ресурсы для отражения атак оппозиции
    Завершился визит в Москву президента Киргизии Аскара Акаева. Сразу после переговоров с российским президентом Владимиром Путиным киргизский лидер дал эксклюзивное интервью корреспонденту «НГ».
    – Аскар Акаевич, многие считают, что волна “бархатных революций”, начавшаяся в Грузии и на Украине, захватит и другие страны СНГ, и следующей в этом ряду может оказаться Киргизия. Что, в Киргизии уже созрели предпосылки для революционных перемен?
    – Предпосылки, конечно, есть. После грузинских событий я написал книгу, в которой дал анализ технологии “розовой революции” в Грузии. Эта технология работает в странах, где уже подготовлена почва для развития демократии. Уверен, в Туркмении эта технология не сработает. А в Киргизии может, так как у нас уже есть основы демократии, свободно действуют множество оппозиционных СМИ, нет цензуры, создано более 5 тысяч неправительственных организаций. Я часто полемизирую на этот счет с работающим в Бишкеке американским послом. Он склонен считать, что в Киргизии утвердилось авторитарное правление, что в этом плане наша республика ничем не отличается от других стран Центральной Азии. Я с такой оценкой не согласен. Судите сами: если бы в Киргизии было авторитарное правление, то нечего даже было бы пытаться реализовать ту или иную революционную технологию. А раз есть планы устроить у нас очередную “бархатную” революцию, то и говорить надо не об авторитаризме, а о том, что в Киргизии есть пусть и не самая совершенная, но демократия, что эту демократию необходимо укреплять, совершенствовать.
    – И грузинская, и украинская революции начинались на фоне крайне низкой популярности теперь уже бывших президентов этих стран. А как с вашим рейтингом?
    – Ну, во–первых, у нас нет таких призывов, как это было на Украине, – “Кучму геть!”. В Киргизии лозунга “Долой Акаева!” вы не услышите. Более того, согласно социологическому опросу (кстати, проведенному оппозицией), у президента Акаева сегодня очень высокий рейтинг. В прежние годы свою предвыборную кампанию я начинал при поддержке 30% населения. Сегодня же меня поддерживают 42% жителей республики. Оппозиционным лидерам досталось куда меньше: Курманбеку Бакиеву – 6%, Адахану Мадумарову – всего 3%. Подчеркиваю, что этот опрос проводила оппозиция.
    Был в этом исследовании еще один вопрос: “Хотите ли вы, чтобы президент Акаев ушел в отставку?” 65% опрошенных ответили отрицательно. Это объясняется просто. За последние годы мы достигли неплохих успехов по программе сокращения бедности. Особенно это заметно в южных регионах страны. Мы активно поддерживали малый и средний бизнес. И народ ощутил это на себе. В экономику южных регионов были привлечены серьезные зарубежные инвестиции. И если южане всегда голосовали за покойного лидера наших коммунистов Абсамата Масалиева, то сегодня, согласно этому опросу, у меня на юге сторонников больше, чем в других регионах. При этом необходимо учитывать, что американцы предпочитают работать именно с южными регионами и их лидерами – Бакиевым, Мадумаровым. Долго искали среди оппозиции даму и нашли – экс–министра иностранных дел Розу Отунбаеву. Сейчас она выполняет роль локомотива для оппозиции.
    Еще один фактор – молодежь. Я постоянно работаю с молодежью. Меня всю жизнь критиковали, что по числу университетов Киргизия “впереди планеты всей”. Но что делать? Я не мог дать работу молодежи, и сказал, что надо дать молодежи шанс учиться. Сегодня в Киргизии 200 тысяч студентов на 5 миллионов населения. А в соседней Туркмении, к примеру, на 6 миллионов населения – всего 20 тысяч студентов. Лучшие студенты киргизских вузов направляются на учебу за рубеж, их сейчас там более 3 тысяч. Ясно, что студенты меня поддерживают. И, конечно, меня поддерживает столица. Вспомните: в Грузии и на Украине столицы были в руках оппозиции.
    – И что, будете вот так – спокойно и бесстрастно – наблюдать за импортом революции? Выходит, прав президент Узбекистана Ислам Каримов, когда критикует вас за неспособность решительно противостоять оппозиции?
    – Я всегда был против репрессивных мер, всякого там закручивания, завинчивания политических гаек. Предпочитаю прямой диалог с оппонентами. Благодаря способности власти к диалогу у нас, например, сложились хорошие межконфессиональные отношения. Это ведь ложное представление, что Киргизия если не источник, то прибежище для исламского экстремизма. Деятельность партии “Хизб ут–Тахрир”, считающейся в мире откровенно экстремистской, на территории Киргизии запрещена законом. В целом всем другим религиозным конфессиям и течениям мы предоставили свободу. Это и позволяет сохранять стабильность.
    Пытаясь перенести “бархатную” революцию в Киргизию, многие не осознают, что у нас, в Центральной Азии – свои специфические особенности, что такого рода схемы смены власти запросто могут перерасти в гражданскую войну. Уже ведь есть опыт Таджикистана, где противостояние оппозиции и власти в итоге привело к 7–летней гражданской войне. Так что у нас такого рода революции будут не столь безболезненны, как, скажем, на Украине или в Грузии. Там европейская культура, там все совершенно другое. Киргизы – это потомственные кочевники. И в этом наше преимущество: у кочевников меньше опасности “заразиться” радикальными идеями. Правда, благодаря финансированию извне, ячейки запрещенной законом “Хизб ут–Тахрир” появились и у нас. И сейчас есть опасность того, что радикальная часть оппозиции готова сомкнуться с радикальными исламскими партиями, что и стало особенно заметно в предвыборной ситуации. Некоторые лидеры нашей оппозиции пользуются их поддержкой, в том числе и финансовой. А это повышает опасность превращения “бархатной” революции в нечто более радикальное.
    – В противостоянии революционным угрозам свою поддержку руководству Киргизии пообещал президент РФ Владимир Путин. В чем она будет выражаться? Готовы ли в Бишкеке принять такую помощь от России?
    – Мы в Киргизии всегда проводили политику союзничества, дружественных отношений с Россией.
    И в этом году мы договорились о развитии двусторонних отношений во всех сферах. Конечно, мы всегда нуждаемся в моральной поддержке со стороны России, особенно в такой сложный период, как подготовка к февральским выборам в парламент страны. Народ Киргизии всегда придавал большое значение сближению с Россией, укреплению отношений между нашими странами. Не случайно в Киргизии показывают практически все российские каналы, печатается более десятка российских газет. Для нас очень важно объективное отношение российской общественности к происходящим в Киргизии процессам. И нам достаточно именно такой, моральной поддержки.
    – Но ведь в отношениях Москвы и Бишкека есть и серьезный раздражитель – наличие натовской, по сути, американской авиабазы в Манасе. Известно, что российское руководство выступает за ее свертывание. Как с учетом этого будут развиваться отношения между Киргизией и Россией?
    – Прежде всего хочу напомнить, что когда в 2001 году президент Буш обратился к нам с просьбой разместить в Киргизии военную базу для проведения антитеррористической операции в Афганистане, я консультировался на этот счет и с российским президентом Владимиром Путиным, и с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым. Тогда все поддержали проведение антитеррористической операции, поскольку это было в общих интересах. А статус базы НАТО, расквартированной в Манасе, определен в резолюции Совета Безопасности ООН: эта база действует только до тех пор, пока не будет достигнута стабильность в Афганистане. Как только завершится мандат Совбеза ООН, завершается и мандат пребывания американских ВВС в Киргизии.
    Для безопасности региона будет достаточно российской авиационной базы, расположенной в Канте. Многие спрашивают, не мешают ли эти две базы друг другу. Нет, даже несмотря на то, что их разделяет всего 30 километров. Напротив, они дополняют друг друга. У них разные задачи. Американская база призвана поддерживать антитеррористическую операцию в Афганистане. А российская база в Канте обеспечивает безопасность во всем Центрально–Азиатском регионе. Впрочем, и в политическом аспекте между ними нет никаких проблем.
    – И все–таки кому Киргизия отдает приоритет в стратегическом сотрудничестве – России или США?
    – Естественно, Россия всегда была, есть и будет нашим главным стратегическим союзником, партнером. Я давно уже сказал: “Россия дана нам Богом и историей”. И во время встреч с президентом Бушем, во время выступлений в Вашингтоне я всегда подчеркиваю: если вы хотите иметь с Киргизией добрые отношения, то вы должны понять и принять, что Киргизия всегда имела и будет иметь добрые отношения с Россией. Впрочем, я как математик предложил формулу “и… и”, а не “или... или”. Исходя из этого зарубежным партнерам и надо строить свои отношения с нашей страной.
    – Киргизия готовится к февральским парламентским выборам. Предвыборная кампания уже отмечена некоторыми странностями. В частности, есть решение не допускать к выборам киргизских дипломатов: дескать, они не проживают на территории страны установленные законом сроки. А ведь эти люди находятся за пределами страны по делам службы, по сути, в служебных командировках. Вы отмените ценз оседлости?
    – Как вы знаете, в Бишкеке из–за этого даже прокатилась волна митингов. Кстати, думаю, что это еще один показатель наличия демократии в Киргизии, здесь есть свобода мнений, митингов, шествий, можно открыто выражать свою позицию. Это же касается и парламента, который, кстати, в истории с цензом оседлости пытался исправить свою же ошибку. Действующий закон был принят перед предыдущими выборами. Тогда и я, и председатель Центризбиркома были против принятия этой нормы, вызвавшей сейчас столько шуму. Потому что считал и считаю, что дипломат, работая за границей, находится в командировке, представляет свою страну. Однако лидеры оппозиции, опасаясь конкуренции, в личных интересах все–таки провели нужную им формулировку о запрете на участие в выборах для тех, кто не жил в Киргизии последние пять лет. Сейчас, когда ряд бывших послов оказались в рядах оппозиции, эти же люди пытаются вновь изменить избирательное законодательство.
    Последняя попытка парламента изменить норму закона потерпела неудачу. В тот день в парламенте не оказалось кворума. Поправки к закону вообще не прошли, а потому и не направлялись мне на подпись. Безусловно, если бы парламент действовал строго по регламенту и без нарушений, то я бы новую редакцию закона, конечно же, подписал.
    – Советовались ли с вами ваши дети, когда решили пойти в политику, выдвинуть свои кандидатуры на парламентских выборах?
    – Да, конечно, советовались. Я их выбор уважаю, они уже взрослые, и я хочу, чтобы они нашли свое место в жизни. Рано или поздно, но я буду завершать свою политическую карьеру. Что ж, пусть мои дети тоже пробуют себя на этом поприще.
    – Новый год вы начали с поездки в Москву. Что на этот раз было самым главным, остались ли вы довольны визитом?
    – Ну, конечно же, доволен. Ведь кроме всего прочего в Москве я встретился с моими друзьями – физиками, математиками. Для меня это крайне важно: в прошлой жизни я все–таки профессиональный ученый. Такие встречи поддерживают, придают сил, как говорится, подзаряжают аккумуляторы.
    Но на первом плане, разумеется, впечатления от другой встречи – с российским президентом Владимиром Путиным. Как всегда, обсудили множество проблем, значимых для наших стран. Напомню: на июль намечен официальный визит президента РФ в Бишкек, и мы поставили перед собой задачу выйти на новый уровень сотрудничества. Уже в ближайшее время Россия и Киргизия начинают осваивать совместный проект – строительство крупнейшей электростанции на реке Нарын. Предполагается, что объем инвестиций составит 2 млрд. долл. Для Киргизии это новый этап экономического развития. Такого проекта в новейшей истории нашего государства не было.
    – Конкретные участники этого проекта с российской стороны уже известны?
    – Строительством скорее всего будет заниматься “Русский алюминий”. Для нас это весьма важно, поскольку в будущем мы намерены построить в Киргизии еще и алюминиевый завод. В Киргизии есть для этого все необходимые условия – дешевая электроэнергия и солидные запасы бокситов. Обслуживать новый завод по производству киргизского алюминия будут наши гидроэлектростанции.
    Виктория Панфилова, «Независимая газета», 28.01.2005 г.
    http://www.ng.ru

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/9291/