У «оранжевой революции» нет коричневого оттенка

    С учеными из Киева — Ольгой и Андреем Васильченко меня свела командировка. Мы провели вместе целый день — ездили по домам–интернатам Чуйской области, посетили знаменитую республиканскую психиатрическую больницу села Чым–Коргон. Супруги Васильченко — специалисты в области психического здоровья. Он — по профессии философ, преподает в университете «Киевско–Могилянская академия». Она — и врач, и социальный работник одновременно. В этой поездке они сопровождали своего шефа — Питера Кэмпмана, руководителя организации «InterMinds», который приехал к нам из Шотландии «наводить мосты», делиться опытом.
    О том, что увидели гости в наших больницах, какое впечатление вынесли из многочисленных встреч и разговоров с чиновниками Минздрава, активистами НПО, коллегами, расскажем в другой раз. Сейчас же предлагаем вашему вниманию беседу на более актуальную и животрепещущую тему. Всю дорогу мы говорили о революции — грузинской, украинской. И кто его знает, возможно, назревающей кыргызской. Ольга и Андрей живо интересовались всем происходящим у нас, с удовольствием рассказывали о недавних событиях у себя дома, которые потрясли мир.
    — Вы у нас всего несколько дней, а уже достаточно хорошо ориентируетесь, кто у нас в оппозиции, кто во власти, к чему каждая из сторон стремится.
    Андрей: — Это благодаря вам, журналистам. Читаем все ваши газеты, смотрим местное телевидение.
    — Тогда, наверное, заметили, как много места в них уделяется итогам выборов в Украине. Одни в восторге. А вот правящая власть не скрывает раздражения и досады. Оранжевый цвет стал чуть ли не нарицательным. Наших людей пугают, что у вас победили националисты.
    Ольга: — Ну что вы, цвет нашей революции не коричневый, а оранжевый. Более приятный, теплый. Год назад я проводила тренинг в городе Телави. В Грузии тогда телевидение было доступно всем. Что происходило на площади в Тбилиси, видели все люди. И вдруг в какой–то момент события начали бурно развиваться. Я даже вылететь оттуда не могла домой. Мои друзья, родные звонили, тревожились. Издалека происходящее в Грузии казалось чем–то страшным. Со стороны всегда все выглядит несколько иначе. Но я в тот момент находилась в самом эпицентре событий, и мне было совсем не боязно. Я слышала разные мнения людей, которые спокойно, разумно обсуждали, оценивали, анализировали политическую ситуацию. Но моим родным, моим партнерам из Англии было страшно за меня. Они беспокоились, требовали: немедленно возвращайся! То же самое и с нашей Украиной.
    Никто из нас, кто все видел воочию, как все происходио, не испытывал тревоги и страха. За неделю до второго тура был митинг на площади, на котором и Ющенко, и Тимошенко говорили: “ Проголосуете — побудьте на своих избирательных участках, посмотрите, как все результаты выборов передаются дальше, и потом приходите на площадь”. Это было сказано очень спокойно и мирно. Мы тогда и предположить не могли, что на майдан придет столько киевлян.
    Андрей: — Никогда не видел такой массы людей! А на следующий день пришло еще больше. Когда находишься в толпе численностью 500 тысяч, потом миллион человек, испытываешь удивительные чувства. Восторга, причастности к чему–то очень важному. В Грузии тбилисцы гордились тем, что на площади собрались разом 60 тысяч человек. А сорокавосьмимиллионная Украина смогла без труда и миллион людей собрать.
    В столицу съезжались люди со всей страны, причем делали это осознанно. Они имели неделю на решение. Приезжали со своими палатками, спальниками. “Надо сало свое привезти”, — такая шутка гуляла в те дни. Украинцы осознанно шли на этот шаг, чтобы отстоять свое право на честные выборы. Ведь уже после второго тура стало очевидно, что гораздо больше было фальсификаций еще до подсчета голосов. Люди почувствовали, что на них наступают. И единственное, что у них остается, — это свобода высказываний. И они приехали на площадь.
    Ольга: — Удивительно, что там за все время не было не то что ни одной драки, но и любого проявления агрессии. Этот феномен поразил нас с первой минуты. Туда хотелось идти. Было холодно, было зябко. У всех есть работа и дело, но всем хотелось быть там и поддерживать друг друга. Люди разных конфессий, разного понимания ощущали духовную близость.
    Это смешно слышать, когда говорят, что жителям палаточного городка платили по 50 долларов, то 10 гривен — разные слухи есть на этот счет. Все это сказки. Даже ребенок может посчитать: сколько же надо иметь денег, чтобы платить тысячам собравшихся, которые там находились весь месяц. Некоторые не хотят понять, что украинская нация, такая инертная, трудолюбивая, терпеливая, вдруг оживилась.
    — Украина по всем параметрам опережает Кыргызстан. Она всегда была больше и богаче. И сегодня уровень жизни у вас значительно выше нашего. К тому же вас не ограничивали сильно в демократических свободах. И тем не менее вы вышли на улицу, чтобы решить свою судьбу. Для нас это удивительно. Ибо бытует мнение, что только голодный человек может вершить революцию.
    Ольга: — Действительно, голодный народ может выступить, но тогда возможна и агрессия. А здесь ее не было. Это признак того, что люди вышли на улицу не потому, что голодны. На майдане было очень много бизнесменов, людей довольно хорошо одетых, которые оставили свою работу. Практически все мои знакомые и друзья, крепко стоящие на ногах, тоже были там. Некоторые говорили своим сотрудникам: вы должны делать свою работу, но вы должны быть и на площадях. При этом стройте сами свой график. И такое распоряжение дали почти все. Не верьте, когда говорят, что на майдан шли люди за деньги. Это примитивная ложь.
    Десять лет назад, когда выступили студенты, начали голодовку, их никто не поддержал. Общество было не готово еще к протесту, да и сами студенты были не готовы. Но за последние годы студенты сделали большой шаг в своем саморазвитии. Сейчас сотни разных общественных молодежных организаций. Наша дочь, которой семнадцать лет, является членом молодежной организации “За чистую Украину”. Ее члены провели очень много исследовательских акций. Получилось так, что молодежь постепенно оказалась впереди. Это и студенты, и школьники. А родители слушали и шли за ними. И бабушкам тоже пришлось подтягиваться.
    — Еще в советские времена говорили, что западная Украина тяготеет к Западной Европе, а восточная часть — к России. И сейчас, когда победили первые, то наступило торжество националистов. Может, отсюда пошли разговоры о коричневом оттенке вашей революции?
    Андрей: — Знаете, Ющенко вообще не имеет никакого отношения к Западной Украине. Эти слухи — работа политтехнологов, которые легко играют словами. На самом деле он родился в сорока километрах от границы с Россией.
    Уверяю вас, от того, что победу на выборах одержал блок Ющенко—Тимошенко, нет почвы для сепаратизма, потому что нет этнической разницы. В Украине многие говорят на русском. Значит, надо вести политику, не запрещающую людям говорить на их родном языке. Этот вопрос, скорее всего, просто использовался в предвыборной кампании как антипропаганда. Если за Ющенко проголосовало семнадцать областей, а за Януковича — 10, то это ведь условно.
    Ольга: — В последние два года проправительственные СМИ, каналы очень активно работали по всей стране и информация была достаточно искаженная.
    — У меня сложилось впечатление, что вы и по роду своей профессии, и по складу характера — люди совершенно далекие от политики. Но когда вы вспоминаете о недавних событиях, я слышу откровенный восторг. В таком настроении пребывает вся украинская интеллигенция?
    Ольга: — Среди моих знакомых и сотрудников нет ни одного человека, интересовавшегося политикой. Никто из них не покупал газеты регулярно. Но в последнее время, особенно после переголосования, мы собрались все вместе, купили бутылочку вина и каждый рассказал, где он был. Оказалось, что кто–то поехал в Запорожье, кто–то на юг, кто–то остался в Киеве — был наблюдателем. Не было ни одного человека, который остался равнодушным, в стороне. Все предложили свои услуги.
    И на площади можно было увидеть представителей международных движений, всех церквей. Это удивительное, прекрасное зрелище, когда католический священник, мулла, раввин стоят вместе и вместе служат молитву. Я никогда не забуду замечательную картину, как две монашки от холода, чтобы согреться, танцевали рэп. Это было народное движение.
    Каждый принимал решение, присоединяться к нему или нет, в разное время. Вот, например, Андрюша принял такое решение ко второму туру выборов. Был наблюдателем. И я отнеслась к этому спокойно. Будила его в полседьмого утра ответственно. В третьем туре и во время переголосования я уже и сама участвовала. Если нужно было за тысячу километров поехать, мы ехали. Чтобы было быстрее, отправлялись туда на своей машине. Понимаете, это было благостное дело, и к нему хотел присоединиться каждый.
    — У нас в стране сейчас ширится движение по выдвижению дочери президента в парламент. В свою очередь, все больше и тех, кто возмущается отказом регистрировать в качестве кандидатов в депутаты бывших дипломатов. Население же боится, как бы сторонники и тех, и других не схлестнулись и не привели к насилию. Особенно опасаются за молодежь, которую можно спровоцировать. Как вы сумели преодолеть такую опасность?
    Андрей: — У нас молодежь несла в массы слово. Юноши и девушки шли в народ и очень доброжелательно, спокойно говорили о тех вещах и явлениях, которые у всех на слуху, которые обсуждают люди дома, на кухне, на работе. О том, как мы живем, что нам мешает жить лучше, какие есть недостатки в стране, как их избежать, о лжи во властной иерархии. Они не призывали свергнуть власть. Молодежь вызывала старшее поколение на диалог.
    Ольга: — На мой взгляд, нынешнее молодежное движение стало сильнее еще и потому, что в основе его лежит национальная культура. Говорить на украинском стало модно, важно. Молодые украинцы слушают украинскую музыку, она стала популярной, молодежи стало интересно петь песни на родном языке. И поют они, надо заметить, что–то интересное. А мы как родители почувствовали, что отстаем от своей дочери. И тогда Андрюша стал брать у дочери какие–то диски и переписывать их.
    На майдане почти все говорили на украинском. А какой это был кайф — петь свой гимн в конце каждого дня! Мы раньше и представить такое не могли.
    — А те, кто не знал языка, не чувствовали ли себя неуютно?
    Ольга: — Нет, люди говорили и по–русски. Вообще картина была очень интересная. Вначале преобладал оранжевый цвет, потом мы увидели на площади грузинские флаги, вскоре к ним присоединились флаги зеленых. Когда смотрели сверху на площадь, а Киев стоит на холмах, то видели пеструю толпу. Мы в те дни слышали разную речь. Но украинский язык всех объединял. Тогда пришло понимание, какой это красивый язык!
    Андрей: — Наш гимн наполнился каким–то содержанием. Мы его выучили. И еще было важно, если возвращаться к молодежному движению, что на майдане люди не только пели, танцевали, но и учились. Читали законы, искали ответы, как сделать следующий шаг и чтобы он был законным. И что еще было важно, не бояться.
    Перед вторым туром социологические исследования показывали, что большинство участников опроса поддерживают Ющенко, но тем не менее многие из них не верили в его победу. Внутренне поддерживали, но не верили, что их голос может что–то изменить. А потом поверили и перестали бояться.
     — Что вы ждете от того, что уже произошло у вас дома?
    Ольга: — Это очень хороший вопрос. Мы не ждем, что по мановению волшебной палочки вдруг все изменится в стране уже сегодня, но мы уверены, что это движение вперед. После всего, что произошло с Украиной, с нами, мы не можем идти назад. Мы уверены в этом, потому что наша молодежь не может жить по–другому. Она хочет быть на Украине. Она почувствовала гордость за свою страну, хочет что–то для нее сделать.
    Мы летели сюда в одном самолете с несколькими бизнесменами из Донецка. Всю дорогу шутили. Они нам рассказали свежий анекдот про Ющенко, про украинский народ. Спрашивали: будем дальше вместе строить нашу жизнь? В их голосах не было ни капли агрессии. И это нас обрадовало и еще раз убедило, что нет никаких сепаратистских настроений в народе.
    Андрей: — Мы верим, что будет новое правительство, что будет разумная политика, направленная на дальнейшее экономическое развитие страны. Мы ждем каких–то новых явлений в культурной жизни. Мы ждем и верим в лучшее...
    Лариса Ли.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/9173/