Президент: власть и законность

    Власть ради проявления ее над окружающими и для придания себе помпы пышности — по справедливости достойна порицания. Но власть в момент национального кризиса, когда человек уверен в себе, когда он знает, какие приказы надо отдавать, такая власть — это Божье благословение.
    Уинстон Черчилль.
    Костер предвыборных страстей в Кыргызстане пока что едва тлеет. Время, чтобы ему разгореться в полную силу, еще есть. Однако мы же знаем, насколько оно быстротечно. И не успеет еще остыть азарт борьбы за места в новом однопалатном парламенте, как в республике развернутся баталии за пост № 1 в структурах власти.
    Интрига обещает быть захватывающей уже потому, что, как неоднократно заявлял ныне действующий президент, он не будет баллотироваться на очередной срок. Впрочем, у Аскара Акаева нет легальных средств оставаться у власти. Даже если он решится на проведение референдума, то принятые изменения будут распространяться уже не на него самого, а на его преемника. Чтобы сохранить власть, Акаеву надо будет выйти из рамок законности. Но если он пойдет на этот шаг, то тем самым как бы признает косвенно, что конституционная законность им однажды уже была нарушена, а потому, почему бы не сделать это еще раз.
    О вхождении Акаева во власть столько сказано им самим, столько написано в отечественной и зарубежной прессе, что нет никакого смысла повторять это вновь. Однако “феномен Акаева”, неожиданное для всех, и в первую очередь для него самого, воспарение на Олимп государственной власти нуждаются в прояснении. Как получилось, что сито отбора в тогдашнем Верховном Совете Киргизской ССР не удалось пройти таким опытным и авторитетным политикам, как А.Джумагулов, А.Масалиев, Дж.Аманбаев, а вот малоизвестный в политических кругах и совершенно неискушенный в большой политике ученый был избран первым президентом страны практически на ура? Этот пример лишний раз доказывает, какое порой решающее значение имеет в жизни человека Его Величество Случай и как подчас бывает важно оказаться в нужный момент в нужном месте.
    Думаю, провал на выборах испытанных политиков свидетельствовал о том, что к тому времени обществу изрядно поднадоели старые лица и примелькавшиеся фигуры у руля управления. У людей была надежда, что с изменением государственного устройства в структурах власти появятся новые лидеры, которые сумеют направить экономику и общественно–политическую жизнь в новое русло.
    И, надо сказать, надежда эта у нас, в Кыргызстане, поначалу оправдывалась. Полистайте подшивки газет 10–12–летней давности. Сколько похвальных слов, какие дифирамбы раздавались в адрес А.Акаева. К сожалению, эйфория первых лет независимости республики и восторженное очарование ее демократичным и просвещенным президентом довольно быстро улетучились. Им на смену пришли равнодушие и апатия.
    Частая, чуть ли не калейдоскопическая смена персонажей в креслах и коридорах власти на республиканском, областных, отраслевых уровнях вызывала желание перефразировать известное изречение: персоны формально новые, а вот по существу... И всплеск демократической волны в начале президентской карьеры Акаева, так обнадеживший многих из нас, не привел к устойчивым и необратимым переменам. Очень скоро этот вал сменился откатом на прежние авторитарные позиции, подготовленные и обжитые партийно–бюрократическим аппаратом.
    Американский писатель, автор книги “Президентская власть” Ричард Нойштадт, имевший возможность изо дня в день наблюдать работу Белого дома при президенте Гарри Трумэне, пришел к выводу: “Президентское кресло не место для любителя... Это должность для человека, искушенного в политике. Но это никак не место для любого политика”.
    Однако вот волею случая и демократических перемен первым президентом Кыргызстана стал человек, практически абсолютно не искушенный в политике и менее всего подготовленный к исполнению роли главы государства. Об этом говорит хотя бы то, с какой простотой и прямодушием заявил Акаев в одном из первых интервью, что ему нужно три года, чтобы стабилизировать положение в республике и начать двигаться вперед.
    В начальный период вхождения во власть Акаев нередко делал с высоких трибун и в беседах с журналистами поспешные заявления, выдававшие в нем не только неискушенного политика, но и попросту человека, который плохо знает экономический и кадровый потенциал республики, недостаточно ориентируется в вопросах внешней и внутренней политики.
    Достаточно вспомнить хотя бы, сколько моделей развития для Кыргызстана перебрал президент в период “открытия мира”, после каждого очередного визита в какую–либо страну дальнего зарубежья. Примерял глава государства на нас швейцарскую модель, турецкую, китайскую, японскую, малайзийскую... В конечном же итоге, во всяком случае у меня сложилось такое впечатление, за 13 лет суверенитета Кыргызстан так и не определился в выборе генеральной линии.
    Главная беда нашего президента, как он сам признал на исходе первого пятилетия своего правления, состояла в том, что он без достаточных на то оснований уверовал в неограниченные преобразующие возможности демократических политических институтов вообще и в особенности в магическую силу Конституции, многопартийности, парламентаризма, свободной прессы. Оказалось, в условиях Кыргызстана в крайне сжатые сроки эти прогрессивные и высокозначимые феномены человеческой цивилизации проявить себя должным образом не могли.
    Кыргызская система президентского правления выбрала в качестве ориентира наиболее прогрессивные на сегодня формы — американскую и французскую. Хотя первая насчитывает более чем двухсотлетнюю историю, а второй нет еще и полувека. Современная президентская Франция берет свое начало в 1958 году и связана с именем Шарля де Голля.
    К сожалению, история не раз доказывала, что далеко не всегда система является определяющим фактором в достижении намеченной цели и что одинаковое конституционное устройство может давать диаметрально противоположные результаты даже в схожих, казалось бы, условиях. Например, в большинстве стран Латинской Америки конституции построены по американскому образцу. Тем не менее то там то сям они неоднократно попирались и попираются, а у власти оказывались военные диктатуры.
    В первые годы независимости за Кыргызстаном прочно закрепился имидж центральноазиатского островка демократии. Как самых кыргызстанцев, так и зарубежных наблюдателей подкупали демократичность и интеллигентность Акаева, относительная (в сравнении с соседями по региону) свобода печати и слова, проповедуемая и культивируемая им.
     Увы, очень скоро время показало, что демократичности Акаева хватило ненадолго. Второй срок его президентства, признанный позже Конституционным судом первым, ознаменовался наступлением на демократические завоевания.
    Парадокс ситуации состоял в том, что, с одной стороны, общество, казалось бы, узнало нелицеприятную правду о подлинных стиле, методах и формах партийного руководства страной, признало всю их пагубность и бесперспективность, безоговорочно осудило их. А с другой — в республике не только сохранилась, но и более пышно расцвела система поддержки и поощрения привилегированного чиновничьего сословия. Современная бюрократия унаследовала от свергнутого партаппарата не только его служебные кабинеты с правительственными “вертушками”, автомобили и дачи, но также стиль и методы управления, еще более ярко выраженное стремление отгородиться от управляемого плебса массивной чугунной оградой, милицейскими кордонами, тягу засекретить сведения даже не второстепенной важности. В недрах выросшего на неодемократической почве аппарата еще более уродливые формы приобрел симбиоз посредственности, некомпетентности, непрофессионализма с амбициозностью, чванством и тщеславием.
    Мы вновь, на собственном опыте, познали, что общество не становится демократичнее от того, что его лидеры постоянно повторяют, а на их знаменах начертаны демократические лозунги. Тринадцать лет независимости и так называемой демократии углубили имущественное и социальное неравенство кыргызского общества, всеобщие цинизм, безверие и апатию. В стране усугубляются отчуждение государства и общества, власти и граждан. Приняли опасные масштабы коррупция, разворовывание остатков бывшего всенародного достояния, проедание и растаскивание зарубежных кредитов и инвестиций, обветшание доставшегося от былых времен экономического и производственного потенциала.
    Здесь важно вот что учитывать. Одно дело, когда государство переживает тяжелые времена в силу объективных причин: не слишком вдохновляющее наследство, разрыв наработанных за десятилетия хозяйственных и экономических связей, отсутствие устойчивых и стабильных источников сырья. И совсем другое — когда положение ухудшается из–за бюрократизма, некомпетентности и косности должностных лиц, из–за алчности и корысти чиновничьего аппарата и ближайшего окружения президента, из–за усиливающегося равнодушия народа, отчужденного от средств производства.
    Как это ни прискорбно сознавать, но многие надежды, которые граждане республики связывали с А.Акаевым в первые годы его президентства, увы, не оправдались. В багаже у главы государства не оказалось ни принципиально новых подходов, ни принципиально нового мышления.
    Выходит, прав был Ричард Нойштадт, заметив, что президентское кресло не место для любителя. В связи с этим целиком и полностью согласен с сентенцией госсекретаря О.Ибраимова, высказанной, правда, по другому адресу: “Управлять страной, не имея опыта даже бригадира, это явная гибель”.
    Прекрасно сознаю, что современники, по большей части, — весьма плохие судьи и оценщики своего времени и своих лидеров. Сколько было на памяти наших поколений низвергнуто с пьедестала идолов и божков, которым истово поклонялись, сколько снесено и разрушено памятников, переименовано городов, площадей, улиц...
    Не исключаю, что окажусь плохим пророком, и все же выскажу предположение, что время президентства А.Акаева войдет в историю Кыргызстана по преимуществу как деструктивное. В пояснение своей позиции приведу лишь два аргумента.
    Аргумент первый. Как вы думаете, насколько эффективно работают у нас законы, указы президента, решения и постановления правительства? Исполняются они гражданами да и самой властью или чаще игнорируются? Думаю, ответ очевиден. Власть же, которая не уважает собственные законы и решения, позволяет себе и подданным не исполнять их, вряд ли вправе рассчитывать на авторитет и уважение. А не добивается она исполнения утвержденных ею законов или принимаемых решений по двум причинам: либо сама изначально видит всю утопичность и невыполнимость их, либо бессильна добиться от своих граждан их исполнения. И то и другое наводит на мысль о несостоятельности власти и о том, что у нее нет будущего.
    Аргумент второй. Поверив поначалу в утверждение в стране свободы печати и слова, многие СМИ оказались сегодня снова втянутыми в орбиту лжи и пресмыкательства. Власти в центре и на местах вновь поощряют лицемерие и холуйство. Мировой же опыт свидетельствует, что на этом фундаменте построить демократическое и процветающее общество еще нигде и никому не удавалось, поскольку факторы эти по природе своей деструктивны.
    Вячеслав Тимирбаев.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/7667/