Ирэна Ласота: После двенадцати лет поражений придется начинать с нуля

    …Коллеги Ирэны Ласота в шутку называют ее строителем. Только не совсем обычным: вот уже больше двадцати лет она возводит — нет, не дома и прочие здания, а… гражданские мосты в самых разных точках нашей планеты, объединяя людей различных национальностей, вероисповеданий, возрастов, профессий. И директор Института демократии в странах Восточной Европы (США) Ирэна Ласота знает точно, что никакие искусственные преграды — объявленные суверенитеты, таможенные посты, пограничные зоны, придуманные нынешними правителями, ни в коем случае не могут стать препятствием для истинной дружбы и стремления к сотрудничеству. Подтверждение тому — программы Института, успешно действующие и в государствах Восточной Европы, и на территории СНГ, и в других регионах мира.
    Но у Института есть и другие цели, в том числе и такая — воспитание будущих политических элит. Да–да. Однако без сильного гражданского общества и истинной демократии этого сделать, как известно, невозможно. А лучшее лекарство от болезней демократии — больше демократии. Ведь ничто так не способствует развитию демократии, как ее отсутствие.
    … Мы встретились с Ирэной Ласота в Узбекистане, а точнее, в Фергане, куда она приехала вместе со своими единомышленниками и партнерами на международный семинар, организованный в рамках Программы “Гражданские мосты”.
    –Ирэна, вы так замечательно говорите по–русски, но с явным польским акцентом. Как полька оказалась в Штатах?
    — О–о–о, это долгая история… Но я не совсем полька — мой отец был польским евреем, мама — француженка. А в Америку попала в семидесятом году. Двумя годами раньше, то есть в шестьдесят восьмом году, в Варшаве произошли события, вызвавшие резонанс: власти подвергли цензуре замечательную пьесу Адама Мицкевича, которого в Польше очень почитали. И общество, конечно же, не могло стерпеть это вмешательство в искусство и покушение на свободу личности. Начались серьезные студенческие волнения, пошла волна протестов и митингов. На одном из них я, без пяти минут выпускница факультета философии Варшавского университета, была ведущей. Сильные мира сего среагировали сразу же — полиция арестовала сотни студентов, нас избивали, подвергали жесткому прессингу. После этого из университета были исключены более тысячи человек, в том числе и я.
    — И вам ничего не оставалось, как уехать…
    — Да, после того, как пошли громкие судебные процессы, мы с мужем эмигрировали. Тогда я еще не знала, что впервые попаду домой только через девятнадцать лет… За океаном сразу же началась работа — наш Комитет поддержки и солидарности помогал соотечественникам, советским диссидентам, чешским оппозиционерам, в общем, всем тем, кто не мог мириться с существующими режимами в своих странах. С большим уважением я относилась к советским диссидентам, это были сильные личности. С особенной симпатией относилась к известному татарскому поэту, просидевшему в советских лагерях долгих семнадцать лет. Это Муса Джамильев, который является поистине знаковой фигурой, но встретились мы с ним гораздо позже. Сейчас Муса Джамильев возглавляет крымско–татарский меджлис и пользуется в Крыму огромным авторитетом среди жителей.
    Вообще это были удивительные времена, к нам шли и ехали люди с утра до поздней ночи. А наши идейные противники всячески пытались помешать, даже стукачей своих засылали в комитет. Но их мы вычисляли очень быстро…
    — Одним словом, с философией было покончено, и началась правозащитная деятельность…
    — Тогда еще не было слова “правозащитники”, оно появилось гораздо позже. Мы просто работали, потому что по–другому не могли. Да, диплома философа я не получила, но в Соединенных Штатах окончила два факультета по специальности “педагогика” и “международный коммунизм”. Начала писать докторскую диссертацию, которую пишу до сих пор. Как оказалось, это очень интересное занятие на всю жизнь.
    В начале восьмидесятых, когда у меня на родине было введено военное положение, Комитет поддержки и солидарности, по сути волонтерская организация, постепенно преобразовался в Институт демократии в Восточной Европе со штаб–квартирой в Вашингтоне. Было очевидно, что работы в ближайшее время у нас не убавится. Я считаю, наш Институт начал заполнять тот вакуум, который неизбежно образовался в те годы. И этот самый вакуум мы заполняем до сих пор, продвигаясь на Восток все дальше и дальше… Сегодня у нас создана Сеть плюрализма, работающая по многим направлениям, есть замечательные партнеры, в Центральной Азии в том числе. В Кыргызстане это общественное объединение “Гражданское общество против коррупции”, которое возглавляет Толекан Исмаилова, в Узбекистане — Ташкентский центр общественного просвещения во главе с Муборак Ташпулатовой, в Таджикистане — Ассоциация научно–технической интеллигенции и ее президент Фаррух Тюряев.
    — Вы работаете с представителями гражданского общества, на которое все мы сегодня возлагаем столько надежд. Если говорить о гражданском обществе, какое оно сегодня, на ваш взгляд, в Центральноазиатском регионе?
    — Очень разное, поскольку в каждом государстве своя, особенная ситуация. Но нужно помнить и о том, что бывшие советские республики почти восемьдесят лет не знали, что это такое — гражданское общество. Когда я первый раз приехала в Кыргызстан в двухтысячном году, была удивлена — здесь шли пикеты в защиту Феликса Кулова, проводились “круглые столы” “под зонтиком” ОБСЕ, одним словом, кипела жизнь. В один из дней случайно оказалась на встрече журналистов с Аскаром Акаевым, и меня поразили острые вопросы, какие запросто могли задать президенту представители СМИ. Скажем, в Узбекистане это было бы невозможно. Но у вас, как мне показалось в тот момент, политические лидеры были недостаточно сильными, а оппозиция ссорилась между собой…
    — А сегодня?
    — После трагических аксыйских событий гражданское общество более активно включилось в политические процессы, и в республике в этом плане есть немалый потенциал.
    — То есть на трансформацию власти в Кыргызстане в ближайшие годы вы смотрите с оптимизмом…
    — Есть надежда на то, что потенциал будет использован и трансформация власти все же произойдет. Кыргызстанцы прекрасно понимают, что достаточно долгое время они были более свободными, чем соседи. Народ отлично знает, что он имел еще несколько лет назад и что у него в последние годы отобрали. В той же Туркмении не знали свободы, поэтому там все гораздо сложнее. Понятно, конечно, что у вас не будет перехода к “Вацлаву Гавелу”, всемирно известному прогрессивному политику, но, может быть, у вас будет переход от “Аскара Акаева сегодняшнего” к “Аскару Акаеву десятилетней давности”… Тогда распадется клановость, станет меньше коррупции… Так получается, что после двенадцати лет поражений придется начинать с нуля…
    — Вы сказали о Кыргызстане. А что вы думаете о наших ближайших соседях?
    — Казахстан знаю мало, но не так давно много ездила по Узбекистану, и стоило перейти узбекскую границу, как я почувствовала, что здесь совсем другой климат и более высокий уровень страха. В Узбекистане люди даже говорят совсем по–другому. И здесь, в Фергане, на нашем семинаре мы почувствовали эту разницу: ваши соотечественники ведут себя как свободные граждане, у них нет страха. В один из дней на семинаре мы показали документальный фильм о Сербии, о том, как там произошло свержение диктатора Слободана Милошевича, и у меня были опасения, что представители Узбекистана покинут зал, потому что смотреть такой фильм — это опасно. К счастью, из зала никто не вышел…
    — Все участники семинара в Фергане отметили, что после работы здесь они поняли, что существующие сегодня негативные стереотипы друг о друге — это всего лишь стереотипы…
    — И наша программа призвана их изменять. Мы надеемся, что нам удастся объединить граждан разных государств, ведь чем больше будет построено мостов, тем крепче будет наш мир.
    — Ирэна, и еще один вопрос. Вы, наверное, слышали о том, что нынешние режимы не приветствуют, когда международные организации поддерживают неправительственные организации. Например, в нашей карманной прессе это звучало не раз: мол, “эти независимые НПО всего лишь послушные исполнители заказов Запада”… Как вы относитесь к этой критике, ведь и вашего Института тоже есть грантовые программы…
    — Да ведь правители сами берут у Запада и гораздо больше, чем все остальные. Так что о чем тут говорить!
    Елена Скородумова.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/6165/