Глеб КИМ: Делать фальшивку не хочется

    “Кыргызская опера гибнет, нет молодых голосов”, — говорят пессимисты. Есть голоса! Успешно выступает на международных конкурсах музыкантов–исполнителей в Казахстане и России молодой баритон Глеб Ким. Несмотря на успех за рубежом, ведущие партии в родном театре у него пока впереди. Молодой артист  с легкостью исполняет оперные и камерные сочинения немецких, итальянских, русских, кыргызских композиторов.

    Поющий религиовед

    Глебу 21 год, он занят саморазвитием, причем не только творческим, но и интеллектуальным. Талантливый юноша совмещает сцену с учебой в консерватории и получением образования в КРСУ по специальности “Религиоведение”.

    В детстве Глеб мечтал стать пожарным, однажды даже притащил с улицы старый огнетушитель. Позже он заявил, что намерен стать ни больше ни меньше мировым диктатором. Неизвестно к чему привели бы юношу его планы, если бы не случай.

    — Услышал в каком-то фильме отрывок вокальной партии к 9-й симфонии Бетховена, решил повторить на конкурсе школьной самодеятельности, — рассказывает Глеб. — Дело было уже в старших классах, в то время мне нравился тяжелый рок, поэтому все делалось как бы шутя. Но моя учительница Людмила Николаевна всерьез посоветовала пойти в музыкальную школу и даже сама записала меня туда. Я не сопротивлялся, было интересно, ведь все равно чем-нибудь надо было заниматься. Потом меня приняли в вокальную студию при нашем Театре оперы и балета. Это было потрясающее время. Мы, студийцы, получили возможность общаться со знаменитостями. Я для себя сразу выделил народного артиста Керима Орузбаева, который стал моим педагогом и дал мне сильную школу.

    — Театр и классика настолько легко вошли в мою жизнь, что я не заметил, как пришло время определяться с профессией, — продолжает Глеб. — Первое серьезное осознание стало настоящим шоком для меня, ведь никогда не планировал связывать свою жизнь с музыкой. Поразмыслив, поступил в консерваторию. Но для собственного спокойствия поступил еще и в вуз. Выбрал специальность “Религиоведение” в КРСУ только из-за интересных предметов: психологии, философии, социологии. Там же поступил в студию музыкальной комедии, где мне преподали уроки актерского мастерства и помогли раскрепоститься на сцене.

    Лукавый коммунист

    Наш герой любит подшучивать над собой и близкими.   

    — Иногда думаю, кем могу стать, если вдруг потеряю способность петь. Разве что пойду по специальности, создам какую-нибудь секту, — шутит артист и тут же смеется бархатистым баритоном. Глеб признается, что в его семье юмор и артистичность только приветствуются. А мама Наталья Валентиновна, преподаватель английского языка, никогда не была против увлечения Глеба музыкой.

    — В нашем роду и прежде были певцы, например, моя тетя окончила музыкальное училище Куренкеева и обладала потрясающим меццо-сопрано, но так и не стала артисткой. Один из моих прадедов был оперным вокалистом.

    Несмотря на молодость, Глеб придерживается учений Маркса и Энгельса, с гордостью говорит, что состоит в коммунистической партии. Хотя он родился и вырос в постперестроечные времена, но по убеждению считает себя коммунистом. Он посвятил немало времени изучению любимого предмета в университете.

    — Коммунистическая система управления — одна из самых эффективных, поэтому силы извне и постарались ее разрушить. Вспомните Римскую империю, которую погубили варвары, или как развалили Византию. Очень жаль, что распался Советский Союз. Сейчас нет возможности для строительства социализма — мы ныне на уровне феодализма, для нас важно подготовить почву для будущего развития.

    Характер, достойный Вагнера и Моцарта

    На эстраде с ее большими залами, микрофонами, усилителями, фонограммами зритель порой не может разглядеть исполнителя. А вот академические артисты берут зрителя тем, чем одарила их природа. Однако, по словам нашего собеседника, не меньше крепких голосовых связок важна школа и традиции.

    — Существуют итальянская, русская, советская, немецкая, французская и другие вокальные школы, некоторые артисты их смешивают, — говорит Глеб. — Я сторонник немецкой и русской школ. Итальянская опера с ее композиторами, конечно, шикарна. Но мне не по нраву неубедительные персонажи этих произведений. В основном это среднестатистические люди. А вы возьмите Вагнера — что ни персонаж, то можно роман писать. И, например, русская школа Мусоргского, Чайковского — там настоящие личности, тот же Онегин раздут до небывалых размеров. Сейчас я исполняю партию секунданта на дуэли. Но со временем, возможно, дорасту и до Онегина. Еще со студийных времен знаю эту партию, но пока не готов выйти с ней на сцену, не дотягиваю. Технически ее исполнить легко, но эмоционально мне пока трудно передать этот образ, а делать фальшивку не хочется.

    Среди оперных певцов гуляет шутка: некоторые партии настолько сложны, будто композиторы написали их специально, чтобы артист сорвал голос.

    — Русских авторов недолюбливают за рубежом из-за большой интеллектуальной нагрузки, — считает Глеб. — Русская школа жертвует ритмом и мелодикой ради того, чтобы передать смысл, она тяжела в воспроизведении, до нее надо профессионально расти. Существует даже легенда, что именно поэтому Карузо, Каррерас не брались за русские партии, а Паваротти на партии Ленского чуть голос не сорвал. Итальянские авторы могут жертвовать словами текста ради красоты музыки. Бывает, что ария огромная, и там повторяются две строчки. У меня три любимых композитора: Вагнер, Бетховен, Моцарт.

    Про “оперу Брежнева”

    — Оперным артистам приходится заучивать большие тексты, у вас не было курьезных случаев, когда что-нибудь забывали на сцене?

    — Вокалисты очень зависят от концертмейстера, я уже много лет работаю с Юлией Бабич, она не только профессионал, но и чуткий партнер по сцене. Знаю, что в случае чего она подскажет и поддержит. Однажды, когда я выступал без нее, у меня случился казус: исполняя одно из произведений на кыргызском языке, забыл слова. Пришлось как-то выкручиваться, я применил прием, который среди вокалистов называется “опера Брежнева”, спел строчку, смазывая текст. Выкрутился, но после этого несколько дней не мог прийти в себя, боялся выходить на сцену, долго отходил от шока.

    — Со стороны кажется, что для профессиональных вокалистов их голосовые связки — предмет особой заботы.

    — Действительно, пришлось привыкать ко многим запретам. Нельзя есть семечки, кислое, острое, соленое, нужно высыпаться. Ошибаются те, кто думает, что достаточно выйти и громко “прокричать” свою партию. На самом деле вокалисту приходится трудиться больше, чем другим на сцене. Голосовые связки не бывают в одном и том же состоянии. Сегодня ты можешь брать высокие ноты, а завтра нет. Есть определенные меры предосторожности, которые позволяют держать себя в постоянной форме. Распеваюсь через день, тогда голос хранит силу.

    — Не думаете, как Николай Басков, со временем перейти в эстраду?

    — Нет, я верен академической музыке. Да и Басков — не лучший пример для подражания. Да, у него были природные данные, но он не смог их развить до нужного уровня. Даже у нас в стране есть артисты, работающие лучше него. Возможно, поняв, что не тянет оперу, он переметнулся в шоу-бизнес. Если брать хорошие примеры из мировой сцены, то для меня это Дмитрий Хворостовский. Он тяжело начинал, с финансовыми трудностями, но со временем смог стать хорошим певцом и с точки зрения вокала, и образа. Хворостовский стал звездой, выступает на одной сцене с именитыми итальянскими и немецкими исполнителями. Очень люблю эстонского певца Георга Отса. Это знаменитый Мистер Икс. Хотя он не был эстрадником, но блестяще исполнял романсы. Шикарный баритон — немец Дитрих Фишер-Дискау.

    Фото Владимира ВОРОНИНА.

    Наталья ФИЛОНОВА.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/38092/