Легенда Каптагаева о “батальоне смерти”

    Продолжившиеся на текущей неделе слушания на уголовном процессе по событиям 7 апреля никак нельзя назвать будничными, поскольку, как и раньше, они сопровождались всплеском эмоций в словесных перепалках сторон и нападках на председательствующего судью.

    Очередной накал страстей, например, вызвал отказ судьи Дамира Онолбекова в удовлетворении ходатайства адвоката подсудимого экс-зампреда СГО Данияра Дунганова об изменении обвиняемому меры пресечения на домашний арест.

    Напомним, после того как 20 сентября Данияру Дунганову стало плохо на заседании суда, ему вызвали скорую помощь и рассмотрение дела отложили до вердикта врачей о состоянии здоровья. Но 26 сентября обвиняемому вновь понадобилась помощь врача.

    Адвокат подсудимого ходатайствовал 3 октября о назначении экспертизы состояния здоровья подзащитного. Однако председательствующий оставил вопрос открытым. Ранее по его решению созвали консилиум. Как отметил судья, после того как совет врачей поставит диагноз Дунганову, будет решаться вопрос о мере пресечения.

    Уже 10 октября консилиум вынес заключение, что подсудимый, содержащийся в СИЗО ГКНБ, страдает гипертонической болезнью высокой степени, атеросклерозом, хроническим гастритом, рубцово-язвенной болезнью, реактивным панкреатитом, остеохондрозом, грыжей дисков и другими заболеваниями. Кроме того, в тот же день на заседании суда допросили врачей медицинской службы ГКНБ, которые подтвердили, что в условиях СИЗО лечение Дунганова невозможно.

    “МСН” уже сообщала, что ранее  Дунганов перенес тяжелую операцию, будучи заключенным в СИЗО. На первое заседание суда, которое проходило во Дворце спорта в ноябре 2010 года, его доставили на каталке. Тогда правозащитники заявляли о нарушении его прав и расценивали данный поступок как применение пыток в отношении обвиняемого. И говорили о необходимости изменить меру пресечения Дунганову. Но против высказались представители потерпевших.

    Сам же экс-заместитель председателя СГО в связи с отказом судьи заявил об объявлении голодовки.

    — После операции мне кололи обезболивающие, и я приезжал в суд, — подчеркнул Данияр Дунганов. — Однако, судя по заявлению Эмильбека Каптагаева, мне стало понятно — судьба обвиняемых решена. По той же причине, видимо, мне отказали в удовлетворении ходатайства. Объявите мне сейчас приговор, и я сразу сяду. Я до последнего был с личным составом и сам передал руководство новому начальнику СГО. С первых дней сотрудничал со следствием и вместе с Бекназаровым делал все возможное для восстановления истины…

    Кстати, давая показания суду, глава аппарата президента Эмильбек Каптагаев, в общем-то, не сказал ничего такого, что раньше бы не озвучивали другие. Если не считать пафосных слов о том, что “при семействе Бакиевых в СНБ действовал черный батальон, который ликвидировал неугодных режиму людей”.

    По словам руководителя аппарата президента, в 2008 году стало  ясно, что семья Бакиевых просто так не откажется от власти. Страх ее потери и подтолкнул Курманбека Бакиева и его приближенных к арестам и физическому устранению неугодных.

    — Шестого апреля мы собирались у здания “Форума”, — заявил Каптагаев. — Планов двигаться по направлению к Дому правительства у нас не было. На следующий день (7 апреля) меня завели в СИЗО СНБ, где содержались почти все лидеры оппозиции. В этот же день вечером нас привели в “Белый дом” для переговоров с представителями власти. На первом этаже было много вооруженных военных. С нами встретился премьер Данияр Усенов. Он заявил, что готов уйти в отставку и попросил полчаса, чтобы переговорить с Курманбеком Бакиевым. Спустя некоторое время он вышел к нам и сказал: Курманбек Бакиев и его семья с боем вырвались из Дома правительства, обстреливая народ. Мы потребовали, чтобы в митингующих прекратили стрелять…

    Отдельной темой можно выделить на прошедших слушаниях умозаключения адвоката Кубанычбека Ташбалтаева, защищающего интересы экс-председателя Гос­службы нацбезопасности (ныне ГКНБ) Мурата Суталинова. Он без обиняков заявил, что “председательствующий на суде своими инициативами вызывает цепь нарушений процессуальных норм”.

    По его словам, нарушения требований УПК, сознательно допущенные во время следствия, продолжаются и в суде. А “ситуация уже дошла до того, что судья говорит то, что не должен”. В этой связи адвокат подчеркивает:

    — Каждое заседание начинается с объявления секретаря о явке сторон. При этом большинство потерпевших в зале отсутствуют. Понятно, что все 306 человек здесь постоянно присутствовать не могут. Но формально суд должен спросить мнение сторон, не возражают ли они, чтобы дело рассматривалось в отсутствие потерпевших, права которых в этот момент нарушаются. Однозначно участники процесса не стали бы противиться, и в таком случае требование закона было бы соблюдено…

    Ташбалтаев также отметил, что  временами судья берет на себя роль переводчика, на что также не имеет права. И у него это получается намного лучше, чем у приглашенного специалиста. Чтобы устранить нарушение, необходимо найти другого переводчика.

    — Судья Дамир Онолбеков не имеет права общаться с участниками процесса, — продолжил адвокат. — К нему можно обращаться только через секретаря. Однако на заседании он заявил, что разговаривал с Осунбеком Жамансариевым. Это является грубейшим нарушением. Ведь у сторон могут возникнуть подозрения об оказании давления на судью и сомнения по поводу его беспристрастности…

    В связи с этим адвокат заявил отвод Онолбекову. Однако председательствующий не удовлетворил это ходатайство. Защитник Мурата Суталинова пока не решил, будет ли обжаловать решение судьи Военного суда Бишкекского гарнизона в вышестоящей инстанции.

    Интерес для широкой общественности представляет и допрос свидетелей по так называемому присоединенному уголовному делу, связанному с “матрешкагейтом”.

    — Когда в СМИ появилась информация о том, что депутат парламента Омурбек Текебаев задержан с наркотиками, мне стало неудобно, — заявил суду бывший вице-президент ОАО “Международный аэропорт “Манас” Надыр Мамыров. — В сентябре 2006 года я совмещал две должности — сотрудника Службы нацбезопасности и заместителя руководителя аэропорта по авиационной безопасности и режиму. Накануне инцидента мн­­е поздно вечером позвонил зампредседателя СНБ Жаныш Бакиев. На следующий день он приказал дать команду сотрудникам зала ожидания, чтобы они передали милиционерам чемодан депутата Омурбека Текебаева для проверки. Я сказал сотруднику депутатского зала Ильхаму Давузову, чтобы он принес сумку парламентария и в приемной передал милиционерам. Что они с чемоданом делали дальше, я не знаю…

    Свидетель также рассказал, что после разразившегося скандала Жаныш Бакиев в грубой форме запретил ему распространять любую информацию — ему и членам его семьи угрожал физической расправой, и Мамыров был вынужден уволиться из аэропорта “Манас”.

    На вопрос адвокатов, считает ли он себя соучастником преступления, свидетель ответил, что он невольный участник, вынужденный выполнить приказ вышестоящего начальства. “Я сотрудничал со следствием. Мне вменяли злоупотребление должностным положением, но декретом временного правительства уголовное преследование прекратили”, — сказал он.

    Очередное судебное заседание назначено на 17 октября. Напомним, всего по делу проходят 28 обвиняемых, в том числе и бывшие высокопоставленные чиновники. Их судят заочно. Всем вменяются массовое убийство людей, превышение должностных полномочий и оставление места службы. Сотрудникам спецподразделений “Альфа” ГКНБ и “Арстан” СГО в придачу инкриминируется утеря оружия. На сегодняшний день судом допрошены 193 потерпевших из более 300, а также 129 свидетелей из 132.

    Фото Владимира ВОРОНИНА.

    Юрий ГРУЗДОВ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/36210/