Нурбек ТОКТАКУНОВ: Отбирать судей должны личности

    Реформа в судебной системе всколыхнула общество. Равнодушных нет. Очень креактивны правозащитные организации. Мы попросили одного из активистов движения за очищение судейского корпуса, известного адвоката Нурбека Токтакунова ответить на наши вопросы.

    — Гражданский совет по контролю над судебной системой выступает не только с критикой, но и с инициативами по реформированию этой ветви власти. Как вы оцениваете нынешние изменения, в частности, смену председателя Совета по отбору судей, ведь были требования сменить весь состав совета?

    — Да, требования раздаются до сих пор, но есть принципиально важный момент: кто будет его разгонять? Это должен сделать какой-то институт власти. Если это будет парламент, то независимость Совета вызовет сомнение. Поэтому мы в своем послании указали, что члены Совета несут личную ответственность за качество правосудия. Кто не готов взвалить на себя это бремя, должен уйти. Они становятся публичными фигурами.

    Но все остались, и мы готовы работать с ними. Гражданское общество призывает их разрабатывать критерии, у нас есть рекомендации для законодательства, для парламентариев. Мы видим, что на них давит парламент, который дает техническое задание спешно сформировать состав Верховного суда. Но эта работа быстро не делается, давайте не будем связывать отбор служителей Фемиды с предстоящими выборами. Формирование судов гораздо важнее для будущего страны.

    — Совет по отбору судей — коллективный орган, куда входят 24 человека. Ответственность каждого размывается.

    — Поэтому мы требовали, чтобы они обнародовали именные бюллетени. Здесь важны не ошибки кого-то из тех, кто принимает решения. От этого никто не застрахован. Но это его личное мнение, и в комплексе его высказывают 24 человека. Однако когда бюллетени были обнародованы, выяснилось, что “Ата-Журт”, “Ар-Намыс” и представители Совета судей голосовали одинаково. То есть здесь доминировала партийная, политическая линия. 

    В новую структуру попали люди по формальным или неформальным договоренностям с партиями или силами, которые их туда делегировали. Не исключаю, что им что-то было обещано за выполнение миссии. Вот почему считаю, что в Совете должны быть личности.

    — Когда разгорелся скандал вокруг работы Совета по отбору судей, выяснилось, что нет закона и механизма замены его членов. Единственный вариант, если человек добровольно сложит с себя полномочия, как Базарбеков. Но мы все понимаем, что его вынудили это сделать. Были ли еще добровольцы покинуть Совет?

    — Я обратился к каждому лично и предложил это, но никто на такой шаг не пошел. Признаюсь, я тоже шел в этот Совет. Если бы мне пришлось в нем работать, я бы взял на себя эту ответственность. Страшное дело — выбирать   людей, которые будут вершить правосудие. 

    — Может, некоторые пошли туда, чтобы пройти самим и протащить своих людей? Корпоративная солидарность в судейском корпусе очень сильна.

    — Сейчас судебная система стала коммерческой корпорацией, где контролируются большие денежные потоки. Есть определенные силы, которые хотят сохранить контроль над этой империей. Наша задача — нарушить их планы. Выплачивалось от десяти до ста тысяч долларов определенным лицам. Мы считаем, что Садыр Жапаров должен был открыто сказать, кто ему предлагал взятку. 

    — Парламент и аппарат президента заинтересованы в скорейшем формировании Верховного суда и Конституционной палаты, чтобы успеть к выборам? Или у них планы разные?

    — Реальная картина такова — они свернули этот процесс. Понятно, что Верховный суд в таком темпе не может быть сформирован до выборов. Что касается Конституционной палаты, изначально говорили, что необходимо сформировать хотя бы эту ветвь, но, по большому счету, они могут сказать свое слово лишь после выборов. Изначально власти хотели даже районные суды сформировать скоро и быстро. На мой взгляд, обновлением Верховного суда можно заниматься до конца года.

    — Через отбор постепенно должны пройти все уровни судейского корпуса? Какой срок работы Совета?

    — Это постоянный орган, который будет переизбираться раз в три года. И собирается по мере возникновения вакансий. Сейчас ситуация, когда все места вакантны. Отсюда и конфликт интересов, о котором мы говорим.

    — В любом случае, если люди участвуют в отборе судей и в то же время баллотируются на должность судьи, это дает основание для сомнений. Даже если они не будут голосовать друг за друга, существует подозрение, что они не случайно туда попали. Будут ли вноситься изменения в законодательство, чтобы убрать этот конфликт интересов?

    — Мы поднимаем этот вопрос, но проблема в том, что депутаты и члены Cовета не признают этот конфликт интересов. Единственное, что они сделали, в регламенте предусмотрели такой момент: если рассматривается его кандидатура, он не голосует. В законе же прописано, что если возникает конфликт интересов, человек должен заявить самоотвод.

    Видите, даже законодательство менять не надо. Двое членов Cовета прошли в Верховный суд. А неудачники все пойдут в местные суды, и вопрос о сомнительности всегда будет висеть над ними. Я сразу предложил сделать по-честному: они сознательно отказываются и потом переизбираются. И это был бы по-настоящему гражданский поступок.

    — У нас в стране много юристов, но они не прошли. Фактически мы не получили обновления судейского корпуса.

    — Да в том-то и дело! Возьмем Верховный суд. Кто сказал, что в нем должны быть только бывшие судьи? Из-за этого приходится выбирать лучших из худших. Судья — это уже компромат, я это всегда говорил и утверждаю. Кто выбрал судебную систему, прекрасно знал, на что идет. За все годы кто-нибудь из судей сказал слово правды? Высказал свое мнение в интересах общества? Они все были в этой системе, для них главное — правильно реагировать на сигналы власти, и тогда ты в обойме. Проявляя свою независимость, они не могли бы выжить в системе.

    — Вы от гражданского общества собирали жалобы на судебную систему. Много было таких обращений?

    — Не очень. Общество спит. Главная задача, которую мы предлагаем решить, — создать экспертную комиссию по анализу жалоб. Потому что они разные. Основная цель — выявить реальные процессуальные нарушения. Есть вопрос судейского усмотрения. Вот, допустим, судья выслушал десять свидетелей защиты и одного свидетеля обвинения и принял во внимание его показания. Здесь ничего не сделаешь, это его усмотрение, он должен выносить решение на основе своего опыта, мудрости и так далее. Нужно выявлять процессуальные нарушения. Для этого есть решение комитета ООН по правам человека по восьми делам. Во всех принимали участие судьи. Надо начать с них, чтобы они не попали в судебную систему. Если экспертная комиссия сделает авторитетные выводы, то при отборе ее заключение будет учитываться. 

    — Работа Совета по отбору судей процесс достаточно длительный. Его члены надолго отлучены от основной работы. Как решается вопрос по финансированию структуры?

    — Они все прагматичные люди и просто так туда не пошли бы. Я изначально ставил этот вопрос. Совет — общественный орган и, по идее, собирается периодически, с появлением вакансий. Сейчас доноры должны как-то обеспечить самый тяжелый первый год. Потому что когда идет речь о поддержке из бюджета, возникает зависимость от исполнительных органов власти.

    Доноры — у них своя бюрократия — не среагировали на эту ситуацию. Правозащитники кричали, били в колокола, но, скажем так, к сожалению, ресурсов человеческих мало. Вышли те, кто выступал и раньше. У остальных проекты, дела, загруженность… 

    — На сколько процентов обновится состав судей? Или просто произойдет перестановка?

    — Мы предлагаем: раз Верховный суд частично сформирован, обновить его хотя бы наполовину. Сейчас 14 кандидатур прошли сито отбора. А вот местные суды принципиально надо менять полностью.

    — С Советом по отбору судей связано много скандалов. В частности, по поводу российского гражданства журналистки Ирэн Степкичевой.

    — В принципе, двойное гражданство не запрещено. Конституция позволяет иметь два паспорта. Она же гражданка Кыргызстана. 

    — Речь идет о репутации каждого члена совета. Этот вопрос рано или поздно могут снова поднять “доброжелатели”.

    — Поэтому я их предупредил о том, что они стали публичными лицами, все внимание теперь обращено на них. Будет много инсинуаций. Они должны быть к этому готовы. 

    — По Программе вызовов тысячелетия на реформу кыргызской судебной системы выделено около 18 миллионов долларов. Я считаю, что ничего не было сделано.

    — Мы еще в 2007 году открыто сказали, что американское правительство практически занимается укреплением коррупции в Кыргызстане. Говорили, что наша страна не соответствует этой программе.

    — Представители гражданского совета наблюдают за работой Совета по отбору судей после перерыва?

    — Да. Контроль — это тактическая задача. Стратегическая — мониторить судопроизводство вообще. Я считаю, что так или иначе в систему пройдет много непорядочных судей, поэтому именно постоянный налаженный мониторинг постепенно выдавит из системы самых худших и корыстных ее работников.

    Лариса ЛИ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/36010/