От апреля до апреля, или 25 лет спустя

Люди старшего поколения, наверное, еще помнят, что в Советском Союзе не было иных партийных съездов и пленумов, кроме как исторических. Правда, при смене кабинета незамедлительно обнаруживалось, что все предыдущие форумы именовались историческими неоправданно и данное определение следует относить только к самым последним. Время, этот самый строгий, беспристрастный и неподкупный судья, показало, что к числу исторических, по большому счету, можно отнести крайне ограниченное число высоких партийных симпозиумов. Одним из них, несомненно, стал пленум ЦК КПСС, состоявшийся четверть века назад, 23 апреля 1985 года. Именно он, положив начало перестройке, привел в конечном итоге к развалу СССР и изменению соотношения сил на мировой арене.

    И  25 лет спустя перестройка вызывает серьезные споры. Не прекращаются дискуссии и вокруг "отца перестройки" Михаила Сергеевича Горбачева.

    Его соратники по политбюро, как, впрочем, и подавляющее большинство советских людей, и представить себе не могли, что этот человек, плоть от плоти компартии, совершивший головокружительную карьеру классического партийного функционера, отважится отказаться от монополии КПСС на власть и, более того, на смену в Советском Союзе общественной формации.

    Апрельский пленум сыграл роль булыжника, брошенного в пруд, начавший превращаться в болото. В застойную жизнь страны ворвались гласность, уличные митинги, альтернативные выборы руководителей трудовых коллективов, разнополярность мнений. Появились кооперативные, арендные, частные предприятия. Стали зарождаться ростки многопартийности и оппозиционности.

    Война план покажет

    Ежеутренне к газетным киоскам выстраивались очереди нетерпеливых читателей. "Перестроечные" газеты и журналы раскупались мгновенно. Их читали тут же, на месте. И сразу же возникали жаркие дискуссии по поводу прочитанного и происходящего. Страна жила в эйфории внезапно прорвавшейся свободы и стихийной митинговщины.

    На всеобщую беду, общество, воспитанное в строгой узде авторитаризма и казарменного социализма, оказалось плохо подготовленным к жизни в условиях зарождающейся демократии и свободы. Прежде всего это проявилось в обострении социальных и межнациональных отношений. В огромном государстве то тут, то там начали возникать очаги межнациональных распрей, кровопролития, а кое-где и гражданских войн.

    Положение усугублялось тем, что перестройка не оправдывала ожиданий, слова не воплощались в дела. Все больше людей склонялись к мысли, что у "прорабов перестройки" изначально не было ясного и выверенного плана затеянного ими переустройства общества. Возобладала надежда на авось, извечная привычка ввязаться в драку, а там будет видно, во что это выльется и чья возьмет.

    Примечательно в этом плане признание бывшего в те годы главой правительства Николая Рыжкова, сделанное им в апреле 1995 года: "Цели перестройки были четко сформулированы еще в январе 1987-го на пленуме ЦК КПСС. Я и сейчас готов подписаться под тем, как эти цели формулировались. Другое дело, что не было конкретной программы действий, не было ответа, как именно двигаться к этим целям".

    Весьма характерно мнение и другого соратника и сподвижника Горбачева в те годы Вадима Бакатина:

    - Началась перестройка легко. Никаких планов, никаких схем - одни революционные лозунги: "Больше социализма!", и никаких гвоздей! Многие из тех, кто вместе с Михаилом Горбачевым начинали перестройку, твердо заявили: ее замысел был искажен.

    Время показало, что у инициаторов и идеологов перестройки отсутствовал политический и организационный механизм реформирования оказавшейся в стагнации страны.

    Миссия

    выполнима

    Посетив СССР в сентябре 1990 года, премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю так вспоминал о встречах с советским лидером: "У Горбачева не было уверенности в том, какие шаги следовало предпринять, чтобы решить почти неразрешимые проблемы. Я подумал, что он совершил фатальную ошибку, начав кампанию гласности до перестройки экономики, и что Дэн Сяопин проявил куда большую мудрость, поступив в Китае наоборот. Горбачев выглядел сосредоточенным, спокойным и искренним человеком, когда сказал, что каждая нация является уникальной и ни одна страна не должна доминировать над другими государствами в военном отношении. Он сказал, что Советский Союз был занят перестройкой, которая сводилась к вопросу о выборе политико-экономических реформ и путей перехода к новой системе. Он добавил, что Советский Союз начал перестройку в 1917 году, что она пошла не по тому пути, так что теперь он пробовал опять...".

    Разумеется, по историческим меркам 25 лет - срок чрезвычайно короткий, чтобы однозначно оценить роль и значение перестройки, понять, благом или злом обернулись для мирового сообщества развал СССР и распад социалистического лагеря.

    Кое-кто считает Горбачева трагической фигурой конца XX века. А, скажем, Маргарет Тэтчер убеждена, что Горбачев - человек миссии и что свою историческую миссию он исполнил.

    Многие эксперты и аналитики полагают, что первый и последний президент СССР войдет в историю как один из выдающихся политических деятелей и реформаторов XX столетия, сумевший без войны и революции разрушить мощную тоталитарную советскую систему.

    При этом практически все сходятся во мнении, что если когда-либо Горбачеву и будет установлен памятник, то первыми это сделают граждане Америки, Германии или иной страны Западной Европы. Что же касается России и республик бывшего СССР, то здесь дойдут до этого еще очень не скоро.

    Свободны. От чего?

    Думаю, едва ли нужно кому-то объяснять и доказывать: все, что происходило и происходит в жизни Кыргызстана за годы его суверенитета, - это тоже результат и порождение перестройки.

    Спору нет, отказ от тоталитаризма, прорыв к гласности, свободе слова, собраний, вероисповедания, приверженности демократическим ценностям - все это несомненные достижения перестройки. Вопрос лишь в том, какую цену пришлось за них заплатить.

    И другой момент. Если "свобода" - сладкое слово, то "независимость" - слово для всех наций и народов желанное. Но посмотрите, сколько вокруг этого понятия толкований, споров, порой вызывающих разногласия даже среди тех, кто искренне и бескорыстно стремится к независимости.

    Опыт и история показывают, что отстоять суверенитет юридически - это еще даже не полдела. Важно фактически стать полноправными, достойными и действительно самостоятельными членами мирового сообщества. Смогли ли мы достичь этого за годы нашей юридической независимости?

    В первые годы суверенитета Кыргызстан пользовался славой островка демократии в Центральной Азии. Но не повторяет ли наша республика с некоторых пор ошибку тех стран и народов, которые, идя к демократии, неожиданным образом приходили к хаосу либо к тоталитаризму? Результат тут зависел от того, кто становился поводырем народов, потерявших в своем историческом движении верные ориентиры, и какие интересы и амбиции руководили действиями этих поводырей.

    Вынужден говорить об этом, потому что с тревогой замечаю, как сегодня в обстановке хаоса и безвластия на политическую авансцену непостижимым образом выплывают весьма одиозные личности, не пользующиеся у широкой общественности ни авторитетом, ни доверием.

    Лично у меня вызывает серьезные опасения и неприятие то, что руководители так называемого правительства народного доверия, еще не заступив лигитимно на пост, не приступив толком к наведению порядка в обуреваемой хаосом стране, лихорадочно делят руководящие кресла и министерские портфели, сообразуясь не с интересами дела и страны, а исходя из соображений родства, клановости, землячества, приятельства и личной преданности.

    Легко представить, куда заведут страну и общество эти поводыри, заполучи они власть законным путем.

    К сожалению, постперестроечные годы наводят на грустную мысль: власть в Кыргызстане оказалась не адекватной требованиям изменившегося времени.

    Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/31932/