Классика, джаз, мотоциклы, футбол — это Денис Мацуев

    Рассказывают, что на свои концерты Денис Мацуев приезжает на мотоцикле, а за плечом у него сидит эффектная блондинка. Он сам говорит, что это сущая неправда.

- Денис, вы артист мирового уровня и, можно сказать, гражданин мира. Как вы считаете, музыкант, подобный вам, - космополит или патриот?

    - Это непростой вопрос. С одной стороны, ты играешь на правительственных концертах, ты понимаешь, что оценен государством, и это действительно огромная честь. Но, по сути, мне все равно, кто сидит в зале, президент или уборщица. Я не выбираю публику, но и не хочу ее ни терять, ни отпускать. Отечественная публика более ответственная, что ли, и для меня, конечно, более любимая, чем зарубежная. Но и заграничные слушатели мне тоже дороги, ведь каждого слушателя музыкант завоевывает собственным трудом, талантом. Я считаю, что человек искусства, исполнитель должен быть аполитичен и чужд классовых различий, ему должно быть, как говорится, по большому барабану, кто сидит в зале. Главное, чтобы зал был полный. Мне приходилось играть... легче сказать, перед кем я не играл!

    - Есть ли города, которые особенно вдохновляют вас?

    - Разумеется. Если ты играешь в каком-нибудь маленьком итальянском или французском городке, например в Овере, где жил Ван Гог, то эта атмосфера не может на тебя не повлиять. Но я не могу не вдохновляться и моим любимым Байкалом, местами, откуда я родом, где прожил половину жизни и начал заниматься музыкой. Байкал - вообще уникальное по энергетике место, оно не отпускает даже тех, кто побывал там только один раз.

    - Восприятие и интерпретация произведения артистом меняется от раза к разу?

    - Если в каждом случае - а некоторые вещи мне доводилось исполнять на публике больше пятисот раз - искать новые интерпретации, можно просто сойти с ума. Исполняя так называемую поп-классику, нужно стремиться играть достойно, на высоком уровне, но ждать каждый раз открытий я бы не спешил.

    - Когда и как вы поняли, что музыка - ваше призвание?

    - Мне часто приходится отвечать на этот вопрос, но постараюсь ответить по-новому. Дело в том, что я всегда любил выступать - неважно где, с кем и перед кем. Даже дома, перед дедушкой и бабушкой. Я очень рано понял, что могу играть для кого-то. Для меня был важен процесс - артист, публика, выступление. Когда я понял, что буду концертирующим музыкантом? Относительно недавно, если честно. До поры до времени музыка не была для меня самым главным.

    - Удивительно для выпускника консерватории! А что же было главным?

    - Наверное, спорт - футбол, хоккей. Но в какой-то момент я понял, что, во-первых, музыка - это то, что я умею в жизни делать лучше всего другого, а во-вторых, то, что, играя, я приношу людям радость. Ну или слезы. Сознавая, что моя игра может как-то "расчувствовать" слушателя, я понял, что этим можно и нужно заниматься.

    - Это произошло до или после эпохальной победы на конкурсе имени Чайковского?

    - До или после - я не помню. Но когда-то тогда пришло осознание, насколько нам во всех сферах не хватает настоящих профессионалов, насколько дело страдает от того, что мы часто хватаемся не за свое ремесло, что называется. Но и в том, что я хорошо делаю, мне порой многое не нравится. Например, я не могу слушать свои старые записи. Они меня уже не устраивают.

    - А как вы относитесь к критике?

    - Очень хорошо! Мне очень полезно, когда меня ругают. Когда меня хвалят, я расслабляюсь.

    - А себя вы не видите наставником молодых, педагогом?

    - Нет. Не чувствую в этом своей жилки. Каждый должен заниматься своим делом. Некоторые музыканты совмещают концертную деятельность и преподавание, но, боюсь, это не для меня. Я даже мастер-классов не даю. Возможно, я к этому пока не пришел, руки, что называется, не дошли. Просто не хочется.

    - А на футбол времени хватает?

    - Только по телевизору, и то кусочками. Хочется, конечно, поиграть, но, увы, нет времени, да и форма не та. Свободного времени настолько мало, что я теперь получаю кайф от того, что могу просто прийти домой и расслабиться. Отключить телефоны, лечь и выспаться. Раньше я не мог усидеть дома - мне надо было куда-то идти колбаситься, как теперь говорят. Общение, эмоции, тусовки с друзьями... Впрочем, активный отдых я не совсем забросил - играю в теннис, в боулинг. Хожу в баню! Русская баня - уникальное средство для того, чтобы восстановиться. Это целый ритуал. Меня ему еще в детстве учили, это из деревни идет, от дедушки. Может быть, когда я перестану играть на рояле, я открою свои бани. Почти не шучу!

    - Вы пишете музыку?

    - Меня к этому тянуло с детства. Еще маленьким, в Иркутске, я уже писал симфонию для фортепиано с оркестром (смеется). Но сейчас я понимаю: это особое призвание. Я немного пишу музыку и сейчас, иногда даже выношу ее на сцену, но пока я не готов к тому, чтобы называться композитором. Только не спрашивайте, когда я дирижировать начну, ладно?

    - А такое может случиться?

    - Понятия не имею. Не хочется следовать неудачным примерам замечательных инструменталистов, которые стали плохими дирижерами. С другой стороны, дирижирование симфоническим оркестром открывает совершенно новые возможности для музыканта. Иногда, когда я играю на рояле, я чувствую, что мне этого становится мало... Но все же я считаю, что дирижером нужно родиться. Встать за пульт - как сменить инструмент для инструменталиста. Нельзя вот так просто взять дирижерскую палочку и гениально задирижировать.

    - А ваш джаз?

    - Мой джаз... я не могу назвать это джазом. Джазмен - это тоже призвание. У меня получаются некоторые вещи, есть своя программа, я выступаю с известными джазовыми музыкантами - но это не джаз, это скорее какие-то мои фантазии, какой-то мой стиль. И когда слушаешь гениальных джазменов, понимаешь, что не стоит в это влезать, пытаться встать с ними вровень.

    - Вы очень самокритичны. Никогда не боялись поражения на профессиональном поприще?

    - Я не знаю, что такое поражение в нашем деле, тут нет счета, как у футболистов, - "солист проиграл оркестру с разгромным счетом". Но провалы бывают у любого музыканта. Вопрос в том, как он из этого выкручивается, выходит. Некоторых это ломает, некоторых, напротив, стимулирует. Самое страшное, что может случиться, - это не освистание на сцене, а поражение внутри себя. Я больше всего боюсь почувствовать, что мне нравится все то, что я делаю. Это, пожалуй, самое страшное. Хорошо, что родители не дают расслабиться - буквально размазывают меня после каждого концерта, замечают любую ошибку. Отец - мой первый педагог, до сих пор со мной занимается, за роялем со мной сидит, как тогда, когда мне было три года. Друзья говорят, что я ничуть не изменился со студенческих времен, не зазнался. Дай Бог, чтобы и дальше так же было.

    - Друзья, личная жизнь - на это хватает времени?

    - Без друзей просто ничего бы и не было, они меня поддерживают, я бы при таких нагрузках без родных и друзей просто не выжил. А личная жизнь артисту необходима. Главное, чтобы эмоции не шли во вред творчеству. Когда ты любишь кого-то, это страшно вдохновляет на игру, и ты понимаешь, что находишься в какой-то высшей власти. Прежде я старался отстраниться от этого, оставлять, так сказать, за сценой, но теперь это вырывается и на сцену. Любовь, не важно, к чему - к природе, искусству, родным или к женщине, - спасает от невзгод, безразличия, усталости...

- 85 процентов моего успеха принадлежит родителям, которые посвятили мне свою жизнь, - говорит музыкант. - В 1990 году, когда нужно было принимать решение об отъезде из Иркутска, я этого не понимал и категорически не соглашался уезжать. В Иркутске была моя футбольная команда, и в музыке я особенно себя не видел. Решающим аргументом в пользу переезда было то, что появится возможность смотреть "Спартак" вживую в Лужниках. Родители поехали со мной, по сути, в неизвестность, хотя в Иркутске были далеко не последними людьми. Папа работал в театре. Он потрясающий организатор: занимался ритмикой, сценическим движением, в театральном училище ставил спектакли. Мама была ведущим педагогом в пединституте, музыкальной школе. И все это в 1991 году бросив, они сняли на проспекте Маршала Жукова в Москве однокомнатную квартиру, где репетировали со мной на пианино "Тюмень". Риск был громадный: в профессии концертирующего пианиста никто не может гарантировать успех, в ней многое зависит от удачи.

    Моя бабушка, когда я уезжал в Москву учиться, отозвала меня в сторону и дала конверт. Там лежало 20 тысяч долларов - она в тайне от моих родителей продала свою квартиру ради того, чтобы мне в Москве было легче. Вот это, я считаю, геройство первостатейное. Она верила в меня и отдала последнее, что у нее было.

Справка "МСН"

Денис Мацуев родился в 1975 году в Иркутске. Вырос в семье музыкантов. В 16 лет стал лауреатом Международного фонда "Новые имена". Следующим этапом в его карьере была блестящая победа на конкурсе в Йоханнесбурге. Там он удостоился Гран-при. Потом была Московская консерватория. Мацуев поступил учиться в 1994 году.

    XI Международного конкурса имени Чайковского. Еще Денис Мацуев действительно увлекается джазом и очень любит футбол. А на концерте, услышав звонок мобильника в зале, может резко перейти с Бетховена на звучащий рингтон.

Цитаты

"Вашингтон пост": "Денис Мацуев впечатляет своим гигантским звуком (он запросто может заглушить оркестр, играющий в полную силу), очарованием блеска и мощнейшей мужественной энергией".

    Брюс Моррисон "Gra-mophone": "Мы имеем дело с виртуозом "великой русской школы", который возвращает нас к эпохе великого Эмиля Гилельса: технические навыки Мацуева, без преувеличения, фантастичны, а его исполнение Рахманинова воистину пронизано "русской душой."

    По материалам российских изданий.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/30333/