“Что ты видишь, тускло на стену смотря, в час, когда на небе поздняя заря?”

    Шли праздники. Один за другим. А пенсию все не приносили. Мороз крепчал. В квартирах холодно. Но старушки нашего дома вскладчину собрали стол, прикупили бутылочку и... запели. Обо всем. О любви, о милом, ушедшем безвозвратно, о жизни. Потом, потом каждая из них останется наедине со своими мыслями, будет тускло смотреть в стену, даже не зная стихов великой Ахматовой об этом процессе, и горько вздыхать. Но это - потом, потом, потом...

    Про кошелек и копеечки в нем

    Когда к старушкам присоединился дед Коля, то они очень этому обрадовались: все-таки мужчина очень стимулирует женщин к тому, чтобы поточить зубки, поулыбаться просто так и вообще почувствовать себя такой же интересной и неотразимой, как это было когда-то, но давно прошло. Но и у мужчин, хотя б они уже были дедами, тоже есть свои интересы. Их хлебом не корми, дай показать свой ум и склонность к анализу и логике. Вот и дед Коля, с наслаждением опрокинув рюмку-другую, достал из глубины зимних штанов записную книжку и нацепил на нос очки.

    - Значит, так. Чтоб платить пенсии, Социальному фонду в нынешнем году не хватает около 700 миллионов сомов.

    Бабки ахнули: а что же это с нами будет?!

    Дед сурово оглядел аудиторию:

    - Но зато у него, Социального, то есть фонда, есть около двух миллиардов резервных денег, накопил, значит. Из бюджета фонду дадут 486 миллионов сомов для компенсации повышения тарифов на электроэнергию пенсионерам. 80 миллионов сомов из бюджета пойдут на похороны пенсионеров.

    Старушки перевели дух: вот и ладно.

    - На пенсию теперь опять будут уходить женщины в 58 лет, а мужчины в 63 года. На этом деле фонд сэкономит еще 300 миллионов сомов. Его начальник так прямо и сказал парламенту: "Ведомство может получить прибыль".

    Снова выпили и закусили. Но петь уже почему-то не хотелось. Старушки смотрели на то, как дед Коля зачерпывал ложкой винегрет и аккуратно нес ко рту, закусывая хлебом. Ему как мужчине налили еще рюмочку. И пусть поест хорошо, дома ведь нечего. Зато умный! Старушки ждали продолжения лекции. Наконец дед Коля отодвинулся от стола.

    - Значит, так, какие у меня вопросы? С одной стороны, пенсии у нас такие крошечные, что неизвестно, как мы выживаем. Но с другой стороны, Социальный фонд накопил много денег. Спрашивается, как такое может быть? Отвечаю: не знаю. Почему бы эти деньги не дать пенсионерам и не сделать нашу жизнь хотя бы чуть-чуть лучше? Но что тогда будет: все сожрем, и баста.

    - Если б были сытыми, не сожрали бы, - иронически бросила баба Тоня. - Среди нас, глянь, толстых и нету. На стол наш посмотри, что ты здесь, интересно, видишь? Коньяк, мясо в собственном соку или селедку с картошкой и вино под названием "Самигнали"?

    Дед, урезонивая, остановил ее: я еще не закончил.

    - Вот эти все накопленные деньжищи, или прибыль, как они их называют, фонд хочет инвестировать в фонд развития страны, за счет чего опять получит прибыль. Короче, как в обыкновенном бизнесе: деньги - товар - деньги. Товаром в данном случае будут выступать правительственные ценные бумаги под различные проекты, оплаченные, подчеркиваю, средствами, собранными на социальные нужды.

    Бабки ахнули: опять облигации?! Дальше пошли воспоминания об облигациях сороковых и пятидесятых годов, когда их заставляли выкупать эти бумаги из мизерных своих зарплат. Как они сначала берегли их и прятали от дурных глаз, как потом оклеивали ими стены туалетов и давали детям для игр. Баба Дуся зарыдала навзрыд: я, может, помидорку сейчас хочу свежую съесть или шоколадку. Я, может, пальтецо себе зимнее прикупить хочу, теплое, с воротником.

    - А я - плитку новую, электрическую.

    - А я - утюг.

    - А я - печенку, полезная, говорят, она.

    - А я, а я, а я...

    Бабки разошлись не на шутку.

    Дед Коля снова надел очки и прочитал: "И бывает такое: что человек, проработав всю жизнь и откладывая деньги на старость, не успевает ими воспользоваться, а средства при этом уходят государству". Это начальник Социального фонда сказал. Поэтому он предлагает, чтоб люди накапливали себе пенсию. Помрут - деньги достанутся наследникам. А чтоб накопленные деньги просто так не лежали, они превратятся в облигации.

    - И бывает такое, что человек не успевает ими воспользоваться! Да сплошь и рядом, рядом и сплошь! Где наши мужики? Они ходили по колено в урановой пульпе и НЕ СМОГЛИ воспользоваться. Моего мужика придавило плитой, когда цех строили. Дочкин муж, сват, вон сосед наш недавно умерли от неизлечимой болезни. Где они ее взяли? На работе. И тоже не смогли воспользоваться! А мы, чем "пользуемся" мы?! Или мы не люди? Или виноваты, что быстро не помираем?! Или кто-то на этой земле знает секрет, как сделать так, чтоб стариков вовсе в природе не существовало? Пока человек может работать, пока есть от него польза государству, пусть живет, а не стало сил, пусть испаряется?!

    Бабки сначала кричали, потом поплакали, а потом запели. Праздники! Завтра, завтра придут счета за квартиры, свет, коммунальные услуги, завтра нужно будет думать о хлебе насущном и его стоимости, а сейчас - праздник. Дед Коля уже самому себе рассказывал о том, что есть у него медаль "Ветеран труда", но за нее не доплачивают и копейку, подумаешь, эка невидаль, работал долго и честно! А рядом с ним сидела хозяйка квартиры и, плача, рассказывала неизвестно кому о том, что она - почетный донор. Что ей за это доплачивают ежемесячно 80 сомов и что это хорошо, хотя совсем мало, плохо только, что не сразу, не в начале месяца, а так ходишь и ждешь, просишь, зато сколько людей ее кровь на ноги поставила.

    Бабки пели, дед считал миллиарды и миллионы Социального фонда. Было хорошо.

    В чем сила, мать?

    Старые деревья - это хорошо. Много снега на них - это еще лучше. Мороз при этом - совсем замечательно. Бабка Наталья знает это лучше многих. Потому что это все  дрова. Хорошо, если ветка отпала сама собой. Ее за шкирку - и волоком во двор. Хуже, когда ветка осталась висеть. Бабка Наталья приноровилась отрывать ее так: нужно подпрыгнуть, крепко ухватиться за толстую часть ветки и висеть, ожидая, когда лопнет кора. Можно, конечно, при этом и самой упасть. Но бабка выбирает такую позицию, чтобы падение было максимально безболезненным. И камни все на подготовительной площадке убрать, это само собой.

    И еще хорошо бы, чтоб никто из знакомых не попался. Все-таки почему-то стыдно, хотя горят старые ветки в печке так, что душа радуется. А то однажды висит она так себе, ждет, а тут соседка, толстая, рыхлая, богатая баба Валя. И еще шибко умная.

    - Петровна, а я и не знала, что ты природным лечением занимаешься, висишь вот на деревьях, то-то такая стройная, ни жиринки, и бегаешь быстро. Вот только не на том дереве висишь. Нужно на породистом, крепком дереве, а ты - на карагаче. Бесполезно все это.

    А тут ветка возьми да оторвись. Баба Валя заохала, запричитала, под локотки ее взяла, домой повела. И пошла! А что делать? Идет, а сама глазами назад. И точно: дедок какой-то шустрый подскочил, ветку схватил и поволок! Так что из дому надо пораньше выходить, пока богатеи кряхтят, вставая, и отдуваются, чай попивая.

    Дом у Натальи большой, три комнаты. Но зимой живет она в кухоньке, весь дом не протопить. Сын погиб в армии давным-давно. Дочь умерла при родах. Так что крутиться ей одной до самого конца.

    Надежду Георгиевну бабкой назвать никак невозможно. Все-таки бывшая учительница. Газеты до сих пор читает. Хороший сын живет в России, помогает деньгами. А плохой сын, пьющий, живет с ней. Все из дома тащит. Поэтому Надежда Георгиевна мучается. Все ищет ответ на вопрос: в чем правда? Как жить? Участвует во всех выборах. Создает себе на время кумира, усиленно помогает ему. Но снова и снова убеждается: мир перевернулся и верить нельзя никому. А как тогда жить?! Нет, она сыта, одета, в доме тепло поддерживает. Но ей этого мало! И на минувшее Крещенье отправилась в Сосновку, и вместе со многими другими людьми погрузилась в ледяную купель. А?! На 80-м году?! Вышла из купели как бы заново рожденной и сильной. Соседи ждали: теперь умрет. Даже не чихнула.

    После смерти мужа Бурулкан перебралась к детям, к младшему. Все живут хорошо, в достатке, три сына - начальники, дочь - замужем за начальником. Последний сын не начальник. Как соберутся все вместе, так на младшего и наваливаются: жить не умеешь, деньги делать не умеешь, они мимо тебя со свистом пролетают, а ты ушами хлопаешь. А тот им в ответ: взятки не брал и брать не буду, обманывать не обманывал и учиться этому не собираюсь. Старшие, конечно, обижаются. Сначала Бурулкан плакала. К соседям уходила, в тишине посидеть. Потом, когда внуки стали ссориться - у кого сотка круче, а у кого папа главнее, терпение ее лопнуло. Сказала: приезжайте в нормальной одежде, сотки отключить, о деньгах не говорить. Потому что я забыла, какие вы у меня и что вас в этой жизни печалит или радует. Поначалу и говорить было не о чем. Совсем. Даже удивились. Если не о делах, если не о деньгах, то о чем?! А теперь втянулись. Сами, никого не нанимая, отремонтировали дом, двор забетонировали, сад посадили. Детей своих иначе стали воспитывать. Как хорошо, что ты у нас есть мама, - кто сказал вслух, а кто просто подумал. И даже снохи дуться перестали. А что там, за пределами ее дома, ее не касается. Проснулась душа у детей, значит, и там все будет хорошо, по-другому и быть не может.

    Устами младенца?

    В каждом месте, где живут люди, обязательно есть сумасшедшие. Ну это те, кто иной, другой, отличный от всех прочих. А есть еще неразумные дети и потерявшие разум старики. Так что если всех их отчислить, то обыкновенных нормальных людей останется не так уж и много. Но слышно только их. Остальных - нет. Как говорится, зачем умным людям прислушиваться к тому, о чем говорят глупцы? Незачем. И тем не менее. Наслушавшись на одном собрании умных людей, нечаянно попадаю в гости к глубокому старику. И то ли так звезды повернулись, то ли еще что произошло, но разговор среди нормальных людей на тему о человеческом достоинстве и можем ли мы его себе позволить, когда так много материальных проблем, получил неожиданное продолжение и в этой тесной квартирке. Старик, узнав о том, что я только недавно осмысленно перечитала "Божественную комедию" Данте, устроил экзамен.

    - А кто, какие люди описаны Данте первыми из тех, с кем он встретился в аду?

    - Не помню.

    - А! Как можно такое забыть?! "Обрывки всех наречий, ропот дикий, слова, в которых боль и гнев, и страх...", "Признав иных, я вслед за тем в одном узнал того, кто от великой доли отрекся в малодушии своем", и вот, вот главное: "И понял я, что здесь вопят от боли НИЧТОЖНЫЕ, которых не возьмут ни Бог, ни супостаты Божьей воли". А?! "Вовек не живший, этот жалкий люд..."

    - Вы все помните наизусть?!

    - Да. Тысячу раз да, потому что для чего же еще великие умы человечества все это создавали, если мы, нет, вы, а не я, живете так, как будто бы и не было их, не бились их сердца и не горели лбы от тяжких мыслей?!

    ...Уже потом, дома, смотрю на череду умнейших книг: вот где ответы на все вопросы и вот где никто из нас никогда не получит ответ на самый главный вопрос: а как жить именно мне в тех обстоятельствах, в которые поймала жизнь?! Умнейшая теория робко останавливается ввиду глупейшей практики. И или побеждает ее, или сдается. Тут уж кому как повезет.

    Людмила Жолмухамедова.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/21523/