Единство и борьба противоречий

    Наше общество развивается быстрее, чем государство. В этом факте есть положительные моменты (их много), но есть также и отрицательные, что значительно осложняет нашу жизнь. А поскольку процесс этот скорее мыслительный и духовный, чем волевой, то, надо полагать, понадобится еще очень много времени, прежде чем можно будет сказать, что мы сделали себя такими, какими хотели бы быть.

    Термин как отражение реальности?

    Россия попрощалась со своим первым президентом Борисом Николаевичем Ельциным. О многом говорилось в день траура. Но мне бы хотелось выделить следующее: подчеркивалось, что именно Ельцин сказал первым, а затем постоянно, настойчиво повторял: россияне, мы - россияне. И кто знает, не с этого ли первого цементирующего слова и началась новая Россия? И вот уже мы, оторвавшиеся от России, но все еще всматривающиеся в нее, такую родную и близкую, говорим не слово "русские", а слово "россияне". Чувствуете разницу?

    Для сравнения: в нашем государстве слово "кыргызстанец" пока что значительно уступает в качественном и количественном применении слову "кыргыз". Политологи находят этому оправдание: нация пытается укрепиться в своем самосознании, чтобы выжить, выстоять, занять свое место в мире. И это понятно. Вместе с тем процесс этот в XXI веке, III  тысячелетии (!), не может идти, что называется, в чистом виде, без всяких, если это слово здесь вообще уместно, примесей. А пока что получается так: подождите, пока мы решим все проблемы кыргызов, и только после этого можно будет вновь заговорить об интернационализме, то есть о правах и ожиданиях лиц некыргызской национальности.

    Думается, что такое возможно только в теории, в умозрительных рассуждениях. Что же касается практики, то жизнь развивается по своим законам и она совершенно не приемлет деления на важные и неважные (с точки зрения человека) темы. И потом, речь не идет об интернационализме в сущностном его виде. Надо говорить о КЫРГЫЗСТАНЦАХ, именно о кыргызстанцах, мы все-таки есть или нас нет? Физически вроде бы присутствуем, а фактически?

    В любом случае это обстоятельство значительно затрудняет формирование нового общества и не способствует укреплению мощи государства.

    Плохой и хороший кыргызстанец

    Главный критерий качества политиков в нашем обществе установился еще во времена Акаева: тот, кто говорит от имени народа, - хороший, тот, кто от имени власти, - плохой. (И неважно при этом, насколько сам народ в курсе их притязаний.)

    Именно поэтому каждый политик, кто хотел бы управлять Кыргызстаном так, как ему этого хочется, ставит перед собой задачу собрать под свои знамена как можно больше людей. Счет идет на тысячи. Чем больше тысяч, тем как бы больше оснований утверждать, что именно этот политик - народный. Доходит до казусов: чтобы утвердиться во власти в III тысячелетии, идет формирование "сторонников" по родоплеменному принципу! И получается облом: вместо сотен тысяч - десятки сотен.

    По-моему, сегодня очевидно, что принцип "массовки", положенный в основу оппозиционной работы, явно выработал свой ресурс. В массе своей кыргызстанцы давно уже идут другим путем - все хотят просто жить, и жить хорошо. Каждый для этого находит свои пути. И вопрос по сути своей не в том, как выжить отдельно взятому кыргызстанцу, а как выжить Кыргызстану. Пока два эти понятия не станут неразделимыми, страну будут сотрясать мелкие митинги в центре столицы и огромные центробежные силы мигрантов по ее рубежам.

    Безнравственность, утвержденная во времена Акаева, еще долго будет культивировать свои злые ростки. Тем более что ей не была дана своевременная оценка. Более того, ее апологеты и сегодня позволяют себе "идеологически" воздействовать на общество.

    В одной из газет с пространными воспоминаниями регулярно выступает господин Осмонакун Ибраимов, немало сделавший для того, чтобы наше общество стало таким, каким стало. В частности, он долго и подробно описывает момент изъятия из его кабинета сейфа. Смакует подробности, описывая внутренности сейфа. Едва сдерживает злорадный смех, сообщая, что те, кто вскрыл наконец его сейф, обнаружили там полную пустоту и... резиновый кулак с вытянутым пальцем. То ли кукиш, то ли жест типа "я всех имею". Означенный господин очень собой доволен: как, мол, я их, а?! Между тем получается следующее. Господин Ибраимов задолго до революции почистил свои авгиевы конюшни и ждал только того момента, когда уже точно нужно будет сбегать. Этот главный идеолог не шел к людям, не говорил с ними, не пытался хоть как-то участвовать в происходящем, а чистил и чистил свой сейф. Что там было, теперь мы никогда не узнаем. Он и сбежал первым. После всего, что он сделал для страны, ему только и оставалось, что бежать. Помнится устроенное им аутодафе журналистам, где открытым текстом предлагалось "плохих" журналистов уничтожать. Помнятся многочисленные суды над СМИ, инициированные означенным господином, его попытки делить общество на "плохих" и "хороших" кыргызстанцев, его жалкие потуги родить в собственном кабинете хотя бы какое-то подобие идеологии. Одиозная эта фигура немало поспособствовала крушению режима Акаева. Сбежал, но вернулся. И, в общем-то, кому он нужен, этот мелкий, лукавый человек?! Однако мне думается, его делам следует сделать нравственную оценку, иначе он так и будет торжествовать и в очередной раз переписывать историю. Пишет: сейф пустой, зато очень много книг, так много и такие разные, а вот ворвавшиеся в его кабинет их не взяли, потому что не владеют тем языком, на каком те написаны. Чего в такой фразе больше? Высокомерного презрения к кыргызстанцам (а в "Белый дом" вошли не инопланетяне) по всегдашней своей привычке или желания самоудовлетвориться как бы своей исключительностью?

    О таких господах нужно помнить прежде всего для того, чтобы не позволять им вновь просачиваться в государственные структуры, пытаться управлять общественным мнением. А господин Осмонакун Ибраимов уже предпринимает какие-то попытки. В частности, сообщает, что Бакиев сначала хорошо относился к Акаеву, но когда тот себя неправильно повел, то и Бакиев переменился. То есть Акаев спровоцировал то, что спровоцировал. Что это, как не желание господина Ибраимова подластиться к новой власти? Прием этот ненов и не им одним в нашей стране используется. А получается (или временно не получается) все это у них только потому, что в нашей стране не дается, все еще не дается нравственной оценки поступкам.

    Именно поэтому каждый смело заявляет: я тоже мог бы быть президентом (спикером, премьер-министром и так далее), потому что мне нравятся открывающиеся с этими должностями возможности. Я тоже пойду в оппозицию, потому что могу на этом заработать. Я тоже могу совершить переворот, потому что тогда обогащу своих сородичей. И так далее, и тому подобное. И никто, никто почему-то не говорит об ответственности, о личной ответственности, о личных своих качествах. Практически никто даже не задумывается над тем, насколько личные его качества полезны или вредны стране!

    Истерика как символ демократии?!

    Хотелось бы видеть в отечественной политике не мальчиков, но мужей. А так получается очень смешно: повязал на шею голубой бант, стоит весь такой гордый и важный, а на деле - пшик и истерика, едва кто-то ему сделает замечание. И рядом с ним такой же, и еще один. И ломятся со своими ультиматумами против компромиссов. А уходя с площади, бросают: мы еще вернемся, и мы еще покажем. Кому? И во имя чего?!

    Утешает в этих обстоятельствах только одно: общество явно перерастает своих политиков нравственно, продолжает развиваться, открыто и свободно наблюдая за происходящим в мире. Конечно, этот процесс очень длительный и трудный, но он идет, и тем, кто не хочет отстать от общества, придется все-таки перестраиваться на марше. Единство и борьба противоречий объективно существуют только для того, чтобы идти все время вперед, а не описывать круги, оставаясь на месте.

    Людмила ЖОЛМУХАМЕДОВА.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/18376/