Феликс Кулов: В том, что революция 24 марта не достигла своих целей, есть и моя вина

    - Феликс Шаршенбаевич, ваш тандем с президентом Бакиевым прекратил существование два месяца назад, и вы перестали быть премьером. Сегодня вы уже лидер оппозиционного Объединенного фронта “За достойное будущее Кыргызстана”. Можете объяснить, как вышло так, что ваш союз с президентом так быстро превратился в свою противоположность?
    — Как вы знаете, тандем был вынужденным союзом, созданным для обеспечения стабильности на время проведения президентских выборов 2005 года. Тогда на уровне политических элит в стране царило мнение, что поскольку революцию против северянина Акаева возглавил южанин Бакиев и именно эта революция освободила из тюрьмы меня, северянина, то исторической справедливости ради теперь необходимо, чтобы следующим президентом Кыргызстана был представитель юга. И чтобы не допустить раскола страны на север и юг, я пошел на создание тандема и после президентских выборов стал премьером.
    Мне постоянно говорили, что долго наш тандем не протянет. Советская история, да и не только она, полна примеров того, как избавлялись от соратников. Но я был верен данному мною слову, постоянно от этих мыслей отмахивался, потому что функционировать с ожиданием постоянного удара в спину — это неправильно, и в конце концов произошло то, что произошло.
    — Пару недель назад один из ваших соратников сказал, будто вы признаете ошибку, допущенную в ноябре прошлого года, когда отказались присоединиться к лидерам оппозиции, выступавшим на митинге с требованием проведения реформ. И будто бы вы сказали, что если бы тогда так поступили, то страна сегодня была бы другой.
    — Перед теми митингами у меня была встреча с лидерами движения “За реформы!”. Я прямо сказал, что не примкну к ним и на митинги не выйду. Помню, что один из лидеров движения Алмазбек Атамбаев (экс–министр промышленности в правительстве Кулова, подавший в отставку в мае 2006 года. — Ред.) мне сказал, что если я не примкну к ним, то они меня “не видят” в новой власти. Я ответил, что и не буду к ним проситься, для меня важно сохранение стабильности через сохранение тандема. К сожалению, тогда это нанесло серьезный урон моему авторитету, особенно на севере, где многие от меня отвернулись, считая, что я их предал. Я ответил, что пока я руководитель, никогда не буду делить Кыргызстан на север и юг.
    Я перешел в оппозицию не потому, что меня “ушли” с должности. После того как я второй раз не получил поддержки в парламенте при утверждении в качестве премьера, я сказал, что в третий раз не надо меня представлять, и попросил президента передать рассмотрение данного вопроса в Конституционный суд. Ведь это дало бы ему возможность устранить меня более безболезненным способом, поскольку если он не поддержал бы меня в парламенте, то посчитали бы, что это его вина и он предал условия тандема. И когда на совещании у президента мне стали говорить, что парламент меня никогда не пропустит на пост премьера, сколько бы раз меня ни представлял президент, и Бакиев мне стал предлагать должности руководителя администрации и секретаря Совбеза, я рассмеялся и сказал, что это примитивная политическая игра. Я уйду, и президент потом скажет: мол, хотел его представить и в третий раз, а он сам решил не рисковать.
    Поэтому я заявил: уходить не буду. Издайте указ об освобождении от должности и сами объясняйте, почему вы это сделали. И еще сказал президенту такую фразу: “Вы поступаете не очень грамотно в данной ситуации. Я бы на вашем месте меня убрал другим способом — подождал месяц, пока парламент не рассмотрел бы мой отчет за прошедший год”. Согласно Конституции, премьеру можно выразить недоверие и отправить в отставку. Это было сказано 19 января, то есть в тот день, когда меня во второй раз не утвердили в парламенте. И я предложил: либо вы подождете месяц, либо передаете дело в Конституционный суд. А мне говорят, что там нет кворума, парламент еще недоизбрал двух судей в Конституционный суд. Но это же проблемы парламента, отвечаю. Потребуйте, чтобы судьи были избраны, в этом случае к вам никаких претензий нет. Но президент отказался. И мне стало окончательно ясно, что он не хочет сохранить тандем и не слишком озабочен сохранением стабильности.
    — И это стало решающим аргументом для перехода в оппозицию?
    — Получив отставку, я решил взять паузу, чтобы обдумать ситуацию. Но тут ко мне стали обращаться люди, которые говорили, что они на выборах президента голосовали не за Бакиева, а за тандем. Кроме того, я ведь официально не дал согласия на одобрение принятой 30 декабря Конституции. Когда на заседании правительства в начале января обсуждали этот вопрос, я предложил передать на рассмотрение Конституционного суда и записал свое особое мнение в решении правительства.
    — Но вы не стали говорить, что декабрьская Конституция вам не нравится, потому что она возвращает все полномочия президенту, которые предыдущей, ноябрьской Конституцией у него были отобраны?
    — Я говорил раньше в парламенте, что она мне не нравится. Но в детали не вдавался. И со временем я пришел к выводу, что раздражение моих сторонников тем, как был обставлен мой уход, может подорвать стабильность. Нельзя было пускать эти опасные настроения на самотек, их, если можно так выразиться, необходимо было оседлать. И тогда я принял решение собрать своих единомышленников в Объединенный фронт.
    — И заявили, что главным требованием фронт считает проведение досрочных президентских выборов, поскольку Бакиев после распада тандема, законно сохраняя президентские полномочия, тем не менее утратил их легитимность: формально голосовали за него, а фактически часть этого
    90–процентного электората была ваша.
    — Да. Но дело в том, что если Бакиев, желая подтвердить свою легитимность, хочет участвовать в досрочных выборах, он должен до этого подать в отставку. Такие требования идут из наших штабов на местах, оттуда сообщают, что местные власти уже получили из Бишкека команду готовиться к возможным досрочным выборам и, естественно, будут готовиться к фальсификациям, чтобы обеспечить нужную поддержку Бакиеву. Поэтому, чтобы исключить влияние административного ресурса, мы, видимо, будем требовать, чтобы все кандидаты в президенты перед выборами ушли в отставку.
    — Пока же в отставку уходят чиновники, тут же объявляя о переходе в оппозицию. Сначала замминистра культуры, потом единственная в Кыргызстане женщина–генерал, одна из руководителей Генпрокуратуры… Вы как–то управляете этим процессом?
    — Мы даже ничего не знали об их намерениях. И меня радует, что чиновники такого ранга, которых трудно заставить, принимают такие решения. Значит, люди понимают, что дальше так жить нельзя.
    — Но где гарантия того, что ваши действия не приведут к еще большему раскачиванию лодки и к потере стабильности в стране?
    — То, что происходит, — вполне закономерный процесс, поскольку цели, которые были поставлены революцией 24 марта, достигнуты не были, и в этом есть, кстати, и моя вина тоже. Я этого не скрываю. Почему я многого не мог реализовать? Потому, что правительство, которое возглавлял, не было самостоятельным. А там, где мы пытались быть такими, наталкивались на глухую стену сопротивления, за которой стоял президент. К примеру, правительству отказывались подчиняться директора электростанций. Между тем правительство было их единственным акционером. Это же абсурд.
    Теперь о гарантиях. Объединенный фронт поддерживается подавляющим числом сотрудников МВД, нас поддерживают почти 800 отставных офицеров милиции. Это только в Бишкеке и в Чуйской области. Кроме того, в состав фронта вошли руководители немецкой, казахской, белорусской диаспоры, таким же показателем доверия к фронту является переход к нам бывшего замгенпрокурора Галины Пугачевой, о которой вы упомянули. Кто их заподозрит в том, что они хотят каких–то потрясений насильственного характера? Что же касается президентской стороны, то мы не можем отвечать за ее действия. Но я уверен, что они не пойдут на применение силы. Если перефразировать известного поэта Расула Гамзатова, выстрелив из пистолета, в ответ они получат удар из пушки. Потому что стрелять в народ означает сразу подписать себе смертный приговор.
    — За два месяца, что прошли после вашей отставки, вы уже дважды съездили в Москву и этого не скрываете. При этом больше никуда не ездили: ни в Вашингтон, ни в Брюссель… Это дает возможность трактовать ваши поездки как демонстрацию поддержки ваших действий со стороны России. Скажите, по–вашему, Москва будет спокойно наблюдать, как в очередной раз в Кыргызстане происходит смена законно избранного президента? Тем более вы сообщаете, что встречались в Москве с бывшим министром обороны, а ныне первым вице–премьером Сергеем Ивановым…
    — Во–первых, я эту тему ни с кем не обсуждал: будут наблюдать, не будут наблюдать… Во–вторых, есть определенная этика международных отношений, когда одно государство не вмешивается во внутренние дела другого. Что же касается разговоров о том, что Россия или ОДКБ могут вмешаться в нашу ситуацию, чтобы не допустить дестабилизации, то я скажу следующее: мы сами можем обратиться к ОБСЕ или к ОДКБ, а точнее, к России с просьбой провести политические консультации, если обнаружится, что президент силой цепляется за власть.
    — Предположим, вы добьетесь досрочных президентских выборов. И Бакиев выставит свою кандидатуру. А может, другой представитель юга. И он победит, поскольку южане вас не поддержат, скажут: дайте нам поруководить страной хотя бы столько же лет, сколько руководил Акаев. Вы признаете в этом случае свое поражение?
    — Отвечу, как всегда в таких случаях: народ решит.
    Беседовал Аркадий ДУБНОВ. Бишкек — Москва.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/17783/