Два года после революции

    Революция — это хаос
    с невидимым стержнем.
    Она может победить
    и никем не управляемая.
    Александр Солженицын
    В конце февраля “Российская газета” издала отдельной “брошюрой в газете” статью Александра Солженицына “Размышления над Февральской революцией”. Вышедший менее чем за месяц до второй годовщины кыргызской мартовской революции, этот труд неизбежно наводит на определенные сравнения и параллели между тем, что произошло в России 90 лет назад и в Кыргызстане 88 лет спустя.
    Когда речь заходит о мартовских событиях 2005 года, чаще всего акцент делается на неожиданном характере блицреволюции, на том, как легко, практически без какого–либо видимого сопротивления пал режим первого президента Кыргызстана Аскара Акаева.
    Кстати, и Солженицын, ссылаясь на слова Мельгунова, отмечает: “Успех революции, как показал весь исторический опыт, всегда зависит не столько от силы взрыва, сколько от слабости сопротивления”.
    Думаю, мартовская революция была проиграна властью Акаева еще задолго до ее начала. Возможно, не будь тремя годами раньше кровавых аксыйских событий
    17 марта, окружение президента и сам он решились на более радикальные меры защиты собственной власти. И, кто знает, быть может, пятеро погибших парней у села Боспиек, своей кровью удержали страну, предотвратили еще большее кровопролитие. Режим, запятнав себя однажды кровью невинных сограждан, более всего опасался вторично пустить в ход оружие против собственного народа. Таким образом, именно трагические события 17 марта 2002 года предопределили сравнительно легкую победу оппозиции 24 марта 2005 года.
    Ирония судьбы. Так безоглядно (едва ли не патологически) влюбиться во власть, стремиться удержаться на троне, не гнушаясь даже прямым нарушением Конституции и закона о выборах парламента, и так легко, без борьбы и сопротивления бросить все и бежать из страны.
    Объективность такова, что из всех президентов бывших союзных республик, ставших суверенными после распада СССР, Акаев оказался едва ли не самым худшим. За без малого 15 лет правления он, возглавив занимавшую достаточное прочное экономическое положение страну, привел ее практически к экономическому, политическому, конституционному краху.
    В своих “Размышлениях” Солженицын задается недоуменными вопросами: как же можно было Николаю II за 22 года своей безраздельной власти с такой поразительно последовательной слепотой на все государственные и военные посты находить только худших и только ненадежных? Почему в решающие для России недели премьер–министром был назначен отрекающийся от власти неумелый вялый князь Голицын, а военным министром — канцелярский грызун Беляев? И сам же отчасти отвечает на эти вопросы: потому что оба очаровали императрицу помощью по дамским комитетам.
    Обращаю внимание на эту деталь потому, что еще задолго до событий марта 2005 года наша газета неоднократно отмечала опасную для лидера государства черту характера Акаева — паническую боязнь здоровой конкуренции, боязнь иметь в своем ближайшем окружении людей ярких, неординарных, самостоятельно мыслящих, в чем–то превосходящих его самого. Он методично и последовательно избавлялся от таких людей, заменяя их худшими.
    Ну а если верить упорной молве в коридорах власти и в среде политбомонда, определенную роль в проведении кадровой политики, далекой от интересов дела и общества, играла и первая леди. Вот и доигрались.
    Остались ли
    в стране патриоты?
    Говоря о причинах мартовской революции, в числе главных следует назвать то, что за годы президентства Акаева, с одной стороны, произошла концентрация в его руках властных полномочий, а с другой — крайне неэффективное распоряжение этими полномочиями. Все явственнее в действиях власти интересы страны и народа уходили на задний план, уступая место интересам, прежде всего, правящей верхушки.
    Хотя мартовская революция свершилась молниеносно и в мягких формах, политические последствия ее оказались типичными для всех революций — смена персоналий на вершине власти, появление множества вакансий на всех уровнях властной пирамиды.
    К сожалению, как свидетельствует тот же исторический опыт, дележ этих мест принимает, как правило, такие неприличные и уродливые формы, что вызывает у нормальной публики неприятие и отвращение.
    Вспомним, вскоре после провала августовского 1991 года путча ГКЧП по стране пошла гулять злая и вместе с тем горькая шутка: “Одна шпана сменить другую спешит, дав воле полчаса”.
    Не служит ли это наблюдение неким отражением того, что произошло в Кыргызстане после 24 марта 2005 года? Достаточно проанализировать, какие одиозные фигуры промелькнули и побывали за это время как в ближайшем окружении президента Курманбека Бакиева, так и в креслах губернаторов областей, акимов районов, сановных столоначальников.
    Надо полагать, два года срок вполне достаточный, чтобы сравнить и попытаться ответить, что же дала рядовым людям смена персоналий на посту N 1 в государстве, какую пользу принесло стране и обществу, просто “человеку с улицы” освобождение от хватательных инстинктов семьи первого президента?
    Наблюдая за происходящим в республике, все чаще ловлю себя на мысли: уж не произошла ли в эшелонах и коридорах власти элементарная смена одних политиков, преисполненных собственного тщеславия, ослепленных алчностью и безудержной жаждой наживы, другими, ни в чем не уступающими первым? Думать так заставляет грустное понимание того, что мартовская революция и последовавшая за ней смена фигур в “Белом доме” не оправдала надежд и чаяний кыргызстанцев, мало что изменила в ходе демократических, рыночных, социальных реформ. Большинство политиков, в том числе и на ключевых постах, откровенно демонстрируют неспособность и нежелание принимать на себя никаких далеко идущих обязательств. В их действиях явственно проглядывают заинтересованность в личной выгоде, озабоченность собственными амбициями.
    Посмотрите, как современно и злободневно звучат слова Салтыкова–Щедрина, написанные без малого полтора века назад: “Есть легионы сорванцов, у которых на языке “государство”, а в мыслях — пирог с казенной начинкою”. Ну как будто о наших сегодняшних политиках.
    Глядя на действия власти и оппозиции, знакомясь с интервью и заявлениями лидеров партий и движений, сопоставляя их правильные и громкие слова с реальными делами, поневоле задаюсь вопросом: а есть ли, остались ли в стране подлинные патриоты, душой, умом и сердцем болеющие за будущее Кыргызстана, за то, как будут жить на этой земле близкие и далекие потомки? К сожалению, ответ напрашивается малоутешительный.
    Экономика и политика
    Мартовская революция оказалась практически для всех совершенно неожиданной, к ней никто не готовился и планов возможных действий не прорабатывал. Отсюда — растерянность и неопределенность, поспешность и непродуманность шагов и решений в первые постреволюционные дни.
    Однако время шло. Лозунги и цели революции стали постепенно забываться. Слова и дела как не стыковались у свергнутой власти, так и не стыкуются у сменившей ее. На словах — приверженность демократии, готовность всемерно развивать и укреплять ее позиции. На деле — конституционное усиление позиций исполнительной власти.
    За два года утверждено второе правительство. Но и оно является зеркальным отражением доказавшей свою несостоятельность и полностью обанкротившейся социальной системы отраслевого управления экономикой, хотя за 15 лет независимости Кыргызстана в структуре хозяйства произошли весьма серьезные изменения. И еще надо посмотреть, у кого крепче бульдожья хватка тащить и не пущать, ловкости по части льгот и привилегий — у старозаветного бюрократа–коммуниста или у новоявленного бюрократа–демократа.
    Как до мартовской революции, так и после нее, частным предпринимателям житья нет от неисчислимой орды мздоимцев и прихлебателей. Пуще того, стонов и жалоб на разгул коррумпированного чиновничества, беспредела налоговиков и гаишников стало больше.
    Безусловно, рыночные преобразования уже не остановить. Они будут идти. Вот только темпы и масштабы их чаще всего оказываются не такими, как хотелось бы, и какими они могли бы быть.
    Самый простой, лежащий на поверхности пример. Часто приходится слышать расхожее мнение, мол, Кыргызстан не сумел воспользоваться преимуществами вступления во Всемирную торговую организацию. Действительно не сумел. А почему?
    Мне кажется, беда в том, что наши управленцы жили и, похоже, продолжают жить в иллюзорном мире представлений, что достаточно вступить в авторитетную международную организацию, а там дело пойдет само собой. Вот и при вступлении в торговую лигу никто не задумался, а какие у республики были плюсы и минусы, с чем, по большому счету, мы могли выйти на мировой рынок, на чем могли зарабатывать конвертируемую валюту, чтобы покрыть огромное отрицательное сальдо во внешней торговле по всем главным и стратегическим направлениям? Никто не озаботился анализом: что же Кыргызстан производит или может производить такого, что отвечало бы по технологическим, техническим и качественным параметрам требованиям современного мирового рынка. Вступив в ВТО, ровным счетом ничего не сделали, чтобы извлечь из этого хоть какую–то выгоду.
    Несомненно, нашим политикам знакомо выражение вождя мирового пролетариата о том, что лучшей политикой для нас является экономика. Однако на практике все годы независимости в Кыргызстане на первом месте была и остается политика. Телега по–прежнему находится впереди лошади. И мы еще удивляемся, почему все эти годы топчемся на месте.
    Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/17640/