Дело в шляпке

    Знакомая художница просто лучилась от радости: “Наконец–то мне сделали хорошую раму! Прежняя уродовала картину, а новая подчеркивает ее достоинства”.
    Да, профессионалы знают: рама для произведения то же, что шляпка для элегантного дамского наряда. Первая попавшаяся не подойдет, подбирать “аксессуар” надо умеючи.
    Украсить или погубить
    И вот я на тихой улице в центре Бишкека. Вывеска не зазывает кричащими буквами, а лаконично информирует: “Евробагет”. Багет, как известно, планка для изготовления рам.
    — А как понимать добавку “евро” — что вы производите багет по европейскому образцу или что закупаете его в Старом Свете? — интересуюсь у владельца мастерской Саякбая Абакирова.
    — Заказываем. В Италии, Турции, Китае… Там производство налажено, приезжай, выбирай. А наша забота — сделать рамы по размеру.
    Штат фирмы — раз-два и обчелся: сам Саякбай и его напарник Олег. Тесноватое помещение–пристройка похоже на художественное ателье, здесь так же уютно расположились полотна и графические листы — ждут, когда их “оденут”. Готовые “обновки” — темная стопа разнокалиберных рам — тускло отсвечивают лаком.
    За 10 лет существования “Евробагета” ценители проторили сюда дорожку и не представляют, как обходились без него. А ведь появилась мастерская исключительно благодаря случаю.
    При чем здесь Айвар, Дали и шведский король
    На заре девяностых студент Рижского авиационного университета Саякбай Абакиров подрабатывал на ремонте картинной галереи. Парнишку с экзотической внешностью приметил среди белокурых прибалтов галерейщик Айвар Пожарский. И пригласил к себе работать на подхвате.
    Хозяин и его друзья оказались живописцами и графиками андеграунда. Таких в Союз художников не принимали и залов для их экспозиций не предоставляли. Поэтому выставки они устраивали по частным квартирам или в помещениях, арендованных на собственные деньги. Пока не решили обзавестись своей галереей. Дело поручили Айвару как прирожденному организатору. Но где взять средства?
    — Они ездили на пленэры, которые шведский король ежегодно устраивает на острове Готланд для художников из разных стран. (Кстати, монарх–меценат сам и покупает работы участников пленэра. — Авт.). Из одной такой поездки Айвар привез литографии и офорты Сальвадора Дали в великолепных багетных рамах. Имя испанца тогда звучало, но произведения его в Советском Союзе мало кто видел. Пожарский устроил экспозицию графики знаменитого сюрреалиста. А когда выставка закрылась, распродал экспонаты по бешеным ценам. Сбор пошел на содержание галереи.
    А чтобы и дальше иметь средства на ее существование, новоиспеченный коммерсант открыл багетную мастерскую. Опять же невиданную на просторах СССР. А Саякбай делал рамы, резал паспарту, развешивал картины в галерее и мотал на ус, как “крутится” смекалистый художник, приноравливаясь к нарождающемуся рынку.
    — Тогда в Риге как грибы появлялись офисы, — вспоминает Саякбай, — и сразу обзаводились картинами. Но рам не было. Столяры не брались за трудоемкую работу, стоившую гроши. Художники порой сами мастерили рамы, как могли.
    Пожарский попал в точку: спрос на его качественный евробагет был огромный.
    — Интересно, что первый крупный заказ мы получили из Средней Азии — на две тысячи рам для портретов Туркменбаши…
    Вместе с учебой кончился и вид на жительство в Риге. Саякбай поехал не в Архангельск, где жил прежде — отец был военнослужащим, а в столицу Кыргызстана, где родился. Но самолетов было мало, инженеров–авиамехаников — пруд пруди, кому нужен молодой специалист? Тут и пригодилась наука Айвара Пожарского: “Я открыл свою мастерскую”.
    Европейский канон — это гармония
    С евробагетом бишкекчан познакомил он. Здесь, как и прежде в Риге, хорошие рамы были дефицитом. “Самодельщики” могли поставить на холст даже крашеные плинтуса.
    Но разве это стиль? Разве “шляпка”?
    — Европейский канон — все подбирается: чтобы паспарту из цветного картона, рамы гармонировали и друг с другом, и с произведением, — объясняет мастер. — Многие клиенты просят: “Хочу, чтобы рама с мебелью сочеталась”. Куда это годится? Ведь творение художника — вещь особенная…
    — Индивидуальность…
    — Индивидуальность, да. К мебельному гарнитуру рама может подойти, а к живописи — нет…
    — Саякбай, для багета берется особая древесина?
    — Итальянцы, самые лучшие производители багета, для каждого вида применяют свой сорт древесины — лимонник, бальсовое дерево… У них и дизайн замечательный.
    Оказывается, каких только рамочных планок не бывает — позолоченных, тисненых, пластиковых, покрытых всякой–разной пленкой: цветной, узорчатой, под металл… Самым стильным и элегантным современные дизайнеры считают алюминиевый багет.
    — Все это заводы массово выпускают и относительно недорого.
     — Относительно?
    — Да. Недешев итальянский из натурального дерева. Настоящий багет и должен быть натуральным, без покрытия. Дешево то, что из Китая идет — пихта, дерево второго сорта. Чтобы оно хорошо обрабатывалось, сверху покрывают гипсом, потом уже рельеф наносят. На китайский золоченый гипс спрос мал.
    — Аляпистый?
    — Да. И не подходит к современной живописи. Вот под полотна XVIII века неплох был бы, — засмеялся.
    Самые востребованные багеты –— однотонные — коричневые разных оттенков, темные, золотистые, под дерево.
    — Мы получаем планку, паспарту в широком ассортименте: у нас 10 видов багета. На любой вкус. 90 процентов потребности удовлетворяем.
    — А десять?
    — Если нужен серо–буро–малиновый, не получится. Мы такой не берем у поставщиков: спрос невелик. А завод требует, чтоб закупали, например, 300 метров одного вида…
    Выходит, рамочники сами в рамках — меньше не купишь.
    — А эксклюзивные рамы где добыть?
    — В СНГ их изготавливают только в двух местах — в специализированных мастерских Эрмитажа и Третьяковки. Их очень трудно делать. Если, скажем, нужна “индивидуальная” рама для холста Рембрандта, сначала разрабатывают проект. Это работа ручная, стоит громадных денег. И сама рама уже — произведение искусства.
    Но не стоит думать, что обрамление сегодняшнего дня — только строгое, гладкое, тонкое. Профиль планки, то есть поперечный разрез, может быть самой причудливой конфигурации. Тут уж диктует само полотно. Недаром обратные профили — когда высота рамы повышается от внешнего края к внутреннему, популярны уже более 400 лет — с XVI века! Они создают иллюзию выталкивания картины из рамы к зрителю и хороши для небольших работ.
    — Почему я начал это дело? — вдруг задумчиво спросил Саякбай. — Все время сталкивался с картинами, фотографиями раритетными.
    — Важнее всего для вас в вашей работе близость к искусству?
    — Нет. Самостоятельность.
    Зоя ИСМАТУЛИНА.
    Фото Владимира ВОРОНИНА.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/16428/