ЕСЛИ МЫ ТАКИЕ, ТО МЫ НЕ ПРОПАДЕМ…

    Митинг на Старой площади надо было, наверное, начать давно. Иначе оппозиционный контингент, сфокусированный в массе телекамер, продолжал бы создавать о нашей стране и о наших людях отнюдь неправильное мнение. То есть весь мир воспринимал бы попытку оппозиционеров разделить титульную нацию на два крыла — южных кыргызов и северных кыргызов — как некую объективную реальность.
    Всему миру казалось бы, что испуганный народ, сидя едва ли не в юртах, с трепетом и восторгом воспринимает слова оппозиционеров. Вычлененные телекамерами из контекста площади лица оппозиционеров казались бы лицами борцов за справедливость. Но вот на Старую площадь пришли не только, и даже скорее не политики, и зазвучали голоса и с южным диалектом, и с северным, и наконец-то на русском языке. Кто на каком языке привык говорить и думать, тот тем и пользовался. И площадь, на которой собрались граждане многонационального Кыргызстана, отлично понимала ораторов. Бурлит кипение многоцветных флагов — партии уже обзаводятся своими атрибутами, и к этому нам нужно привыкать. Радуют лица. В них нет озлобленности и склонности к ультимативным формам общения. А главное, в них нет страха. Как нас много, оказывается, тех, кто принял мартовскую революцию и готов отстаивать ее идеалы.
    Проблем в стране много. Но кто не говорит об этом? Президент, премьер-министр, те, кто поддерживает их? Нет. Говорят все. Но все также понимают, что не на площади, не в митинговых страстях их нужно решать.
    Как нарочно, в самый разгар нашего митинга, Россия праздновала День единения. История словно бы напоминала нам о том, что все народы, все государства прошли сложный путь своего единения. Когда-то и Россию раздирали региональные распри. Когда-то и там всякий русский, говорящий на одном диалекте, считал себя лучшим по отношению к такому же русскому, но говорящему на другом диалекте. Понадобилось время, понадобились усилия мудрых людей и щедрость людей богатых для того, чтобы соединить отдельные княжества в государство, мощное и стабильное. В Германии также существуют разные диалекты, по которым немцы узнают о происхождении друг друга, едва заговорив. Но разве это обстоятельство уже способно разрушить мощную и сильную Германию? Нет, конечно. Язык. Живая душа народа, течет, словно полноводная река, но любая река начинается с ручейков, родничков, дождевых капель. Любой язык как раз и силен тем, что он вбирает в себя малейшие оттенки человеческих чувств, знаний, открытий.
    Между тем митингующие оппозиционеры постоянно нажимают на эту педаль: есть, мол, в стране два клана — южный и северный. Слушая их и одновременно общаясь с собравшимися вокруг них людьми, получаю своеобразные “уроки языкознания” и вдруг начинаю отличать диалекты! Если сказал “хоп”, значит, ты с юга. Если сказал “макул”, значит, ты с севера. А как быть, к примеру, с парнем, который сам говорит “макул”, но нежно любит свою мать, которая говорит “хоп”? Одно и то же по смыслу слово, но произнесенное иначе, разве может оно разъединить сердца?! Но напряжение южан в этом стане явно чувствуется. Тяжелое напряжение.
    Тысячи слов кочуют от народа к народу, постепенно становясь собственными. Немало в кыргызском языке русских слов, за века видоизменившихся, но сохранивших свои корни. Или, например, французское слово “монпасье” (“мое удовольствие”), которое в русском языке звучит как “момпасе”, в кыргызском уже звучит как “момпасу”. Тысячи ученых исследуют происхождение слов, которые кочуют от народа к народу и при этом становятся их собственными! Кто от этого проиграл? И кто способен остановить слова?! Недавно прочитала такую версию происхождения слова “дейч”, может быть, и не бесспорную, но имеющую право на существование. Так вот, согласно этой версии, слово “дейч”, что называется, самое что ни на есть германское, пришедшее из древневерхненемецкого, может иметь этрусские корни. Если знать, что римляне называли этрусками фракийские племена, которые сами себя называли русами, или росенами, и к которым ведут свою историю нынешние россияне, если вспомнить, что слова “племя”, “народ” теми обозначались как “течь” и писались (в латинской транскрипции) как “tythi”, то получится, что слово “дейч” имеет славяно-фракийские корни. Может быть, это и не так, а если и так, то что из этого? Слова свободны, как птицы. Если это кому-то не нравится, то это их собственные проблемы.
    А что сейчас происходит с английским языком? Каждый народ осваивает его слова, как хочет, и иногда их трудно узнать. Но стал ли от этого английский язык хуже или слабее? Нет, разумеется.
    Могу себе представить, сколько новых слов в кыргызском языке появится после того, как мы, русско-
    язычные, наконец овладеем им! Будем приспосабливать слова к привычным для нас формам и звучанию, но главное останется — мы будем поняты, не так ли?
    На митинге на Старой площади не было напряжения, вызванного происхождением или использованием того или иного диалекта или языка. Поэтому именно там возникло ощущение: каждый из нас — часть народа Кыргызстана. Хорошее ощущение. Если мы все-таки такие, если нас много, то что мешает нам уже в ХХI веке объединиться настолько, что забудутся, как страшный сон, сами разделительные понятия юг — север? Многие народы объединились ввиду опасности внешних врагов. Их опыт стал достоянием человечества. Может быть, наш народ будет первым, кто преодолеет все эти искусственные преграды мирным, современным путем, кто знает?
    Людмила ЖОЛМУХАМЕДОВА.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/16264/