“Мама, я в Абу–Даби”

Распечатать

Оставить комментарий

Посмотреть комментарии

30 июня 2006

РЕГИОН

    О том, что она летит в Эмираты, никто не знал. Родителям сказала, что поедет в Алматы. Спустя неделю позвонила домой: “Мама, я в Абу–Даби”. “Что такое? Чтобы завтра ты была дома”, — сказала мама, не поняв, что это за город и где он находится. Дане пришлось объяснить: “Это в пустыне, в Арабских Эмиратах…”. Маме ничего не оставалось, как смириться и ждать полгода ее приезда домой.
    Дана окончила отделение журналистики. Но в профессии разочаровалась и решила кардинально изменить жизнь. Выбор пал на танцы.
    Благодаря объявлению в Интернете в Абу–Даби она не только училась танцу живота в течение восьми часов ежедневно у именитых арабских танцовщиц, но с любопытством бродила по улицам города. И вот что удивило в первую очередь.
    — Идешь — бананы растут. Женщинам–арабкам, одетым строго в черный хиджаб, по улицам гулять запрещено — они ездят на машинах до магазина и обратно. Туристки, наоборот, свободно разгуливают по городу, но колени, шею, руки до запястья прикрывают. Пляж тоже разделяется на две половины — один для мужчин, другой для женщин. Арабы горячий, вспыльчивый народ. Живут в домах без номеров, дом называется по имени владельца. Почему–то все они предпочитают учиться в других странах. Бедуины в родной стране практически не работают. Трудятся в основном индусы — на стройке, филиппинцы — в сфере обслуживания, пакистанцы — в мелкой торговле. Женщин–работниц, за исключением официанток и продавщиц–филиппинок, практически нет. Если ты не арабка, значит, проститутка — так воспринимают женщин арабы. Даже закон есть такой: если араб женится на арабке, то в придачу получает виллу. Если на русской, то остается без ничего. Так борются за чистоту крови. А то, что в Арабских Эмиратах плохо отзываются о наших девушках, виноваты, как правило, они сами, — считает Дана.
     В целом страна потрясла ее. За 30 лет за счет нефти удалось сказочно поднять экономику. Там, где была пустыня, теперь всюду богатые отели, магазины. Кстати, сколько этажей в гостинице, столько же и ресторанов с разной кухней. В Абу–Даби находится и самый дорогой шестизвездочный
    отель в мире — в виде корабля. Можно встретить и супермаркеты, названные наследниками шейха в честь, например, русских возлюбленных… Золото там продают на каждом шагу, как у нас семечки. Только украсть никто не отважится. Поймают, отрубят кисть. Такой закон.
    Народ там верующий. Мечети на каждой остановке, и обязательно перед входом коврик — можно помолиться. Поверье гласит: если ты будешь молиться пять раз в день на протяжении 20 лет, не работая, то и Аллах даст тебе благо. “У нас пустыня, и, не работая, мы имеем столько богатства”, — говорят арабы.
    Климат Дане не подошел: питьевую воду нужно покупать в бутылках, ногти слоятся, волосы выпадают.
    — Выдавали нам на карманные расходы триста восемьдесят дирхамов, примерно сто долларов США. С их ценами это копейки. Десять литров невкусной пресной воды стоят на наши деньги сто сомов. Баранину там не едят: климат не позволяет выращивать овец. Едят мясо верблюдов, ламы. На вкус — крольчатина. Клубника, как трава. У них днем сорок градусов в тени, на солнце до пятидесяти доходит, зимой за тридцать жары. С 14.00 до 16.00 город вымирает — самый пик зноя.
     Несмотря на то что страна мусульманская, ночью, как подметила Дана, творятся такие дела, что Нью–Йорк отдыхает. Но вот стриптиза не увидишь, в ходу только восточные, современные танцы.
    Впечатлил город еще и сказочным ореолом. Кажется, что так в жизни не бывает… Сам город находится в пустыне, а взору открывается Средиземное море, на берегу которого арабы любят сидеть и курить кальян (всего его 32 вида). Спросом пользуются яблочный и виноградный.
    — С удовольствием бы вернулась туда. Если бы предложили поехать на полгода в Швейцарию или на две недели в Эмираты, выбрала бы, не задумываясь, последнее, — ностальгирует Дана.
    — А как там молодежь живет? — спрашиваю.
    — По–разному. Школы открыты для представителей всех социальных групп. Школьники ездят на автобусах. Все остальные — на легковых машинах. Золотая молодежь отрывается… в песках. В пустыне собирается компания, садятся в джипы и гоняют. Соревнуются друг с другом, развивая бешеную скорость. Мне тоже посчастливилось поучаствовать. Идиотизм, конечно, но захватывает. Летим на скорости, а потом переворачиваемся… Ощущение, что нас нет, умерли. Но ничего, вылезли, песок мягкий. Он, кстати, повсюду, идешь по асфальту в шлепках, а приходишь домой, они полны песка.
    Очарована Дана красотой арабов.
    — Многие мужчины в белых кандурах (платья до пят), как ангелы, спустившиеся с небес, и носят одежду с достоинством. Даже соперничают, у кого белее и накрахмаленнее.
    Только ученые, интеллигенты могут ходить не в национальной одежде. С одним из таких и познакомилась Дана.
     — Он сидел у барной стойки, потягивал какой–то безалкогольный напиток (найти спиртное там вообще трудно, разрешается продавать его только в ночных клубах при отелях, но без паспорта не купишь), а я была неподалеку. Первым делом он спросил меня: “А вы кто?”, причем на русском языке. Я в ответ: “Как видите, не арабка”.
    Разговорились. Оказалось, он писатель, журналист. В общем, Шакир Лайби понравился ей. Другие арабы предвзято относятся к приезжим. А он нет. Шакир родился в Ираке, написал книгу о политической деятельности Саддама Хусейна, за что его приговорили к смертной казни. Он бежал во Францию, поступил в университет, отучился и отправился в Швейцарию. Там он стал гражданином этой страны. А потом его пригласили по контракту в Абу–Даби на национальное телевидение.
    — Вот так мы и познакомились. Вместе жили, но спустя время он уехал в Швейцарию, а я домой. Он обещал приехать.
    Слово сдержал — побывал в Бишкеке и на Иссык–Куле. С тех пор прошло несколько лет, но с Шакиром она общается и сейчас — переписываются, созваниваются. Последние два с половиной года он преподает в Тунисском университете.
    Как отмечала не раз во время нашей беседы Дана, с поездкой ей крупно повезло — встретила Шакира, да и фирма попалась “не левая”. Через шесть месяцев здоровая, счастливая девушка вернулась на родину, к родителям, друзьям, любимой природе. Хотя через полгода ей стало скучно в городе, и она отправилась навстречу новым приключениям. На этот раз в Швейцарию, где в Институте специальных танцев обучилась основным направлениям стрип–пластики и модерн–классики. Балетная, сценическая, классическая хореография и постановка танца были добавочными занятиями. В Бишкек она приехала спустя полгода уже дипломированным специалистом — хореографом–постановщиком. Но через полгода вновь рванула в Европу, в Германию, и в Ганновере руководила шоу–балетом “Сити”.
    — Через несколько месяцев соскучилась по Иссык–Кулю, вернулась. Думала, обратно уеду, но не получилось...
     Теперь она преподает восточные, современные танцы, может обучить стрип–пластике.
    — Мечта — попасть на карнавал в Бразилию, где полгода полуголыми танцуют. Еще хочу посмотреть шоу, которое устраивается раз в год тоже в Бразилии. На пустую улицу какого–нибудь города выбегают несколько человек в красном, а когда они отбегут на сотню метров, вслед выпускают быков, и начинается погоня. Зрители собираются в домах (организаторы специально снимают вторые–третьи этажи) и наблюдают за этими сорвиголовами, чья жизнь висит на волоске…
    Юлия Сушкова.