Еще один из очень многих

    Трудно было в нашей стране, пройдя через безнравственный режим Акаева, остаться безгрешным, очень трудно.
    Каждый так или иначе оказался причастным к тому, чтобы этот противозаконный режим креп и жил вопреки всякому здравому смыслу. Редко кто может сказать: я не участвовал в этой “поэтической” эпопее. Поэтому, когда сегодня несть числа как бы жертвам режима Акаева, мне трудно смотреть им в глаза. Где они были вчера? Что делали для того, чтобы тот режим пал? Увы, на их фоне теряются действительно замечательные лица, которые ни тогда, ни теперь не могут подать себя в наиболее выигрышной имиджевой “упаковке”. К примеру, у меня остался очень тяжелый осадок после пресс-конференции, которую провел мой давний знакомый врач Оморбай Нарбеков. Тщетно он пытался в выделенное ему время достучаться до сердец журналистов, быть ими услышанным, понятым и оправданным, с тем чтобы продолжить свою работу во славу Кыргызстана. Уважаемое мною агентство вело пресс-конференцию почти по–хамски: быстрее, еще быстрее, будто бы заранее вынесло вердикт по еще не сказанному. Так оно и вышло на деле. Само это агентство распространило информацию о том, что “академик Нарбеков утверждает, что придумал вакцину против птичьего гриппа”. Уже по одному только слову “утверждает”, ясно, что агентство этому не верит и никому не рекомендует верить. А между тем не все так просто, как кажется…
    Болевая точка Кыргызстана
    Это в России всему виной “дураки и плохие дороги”. У нас есть своя собственная болячка. Обозначить ее можно примерно так: мы гордые и независимые, но разве можем мы сделать что-то путное? Это как бы и не совсем комплекс неполноценности, хотя есть что-то и от него, но все-таки это, скорее всего, какая-то глубинная убежденность в том, что среди нас нет собственных пророков и быть их в принципе не может. Поэтому их и нет. Все более или менее талантливые люди стараются вырваться за пределы Кыргызстана и там чего-то добиться. Для нас главный показатель — его (называется имя) признали там-то и там-то, и только после этого (!) наш земляк вправе рассчитывать на уважение и в собственном доме. До тех пор — а кто он такой?
    Оморбай Нарбеков — врач по специальности. Классической, так сказать, направленности. Но и он, как и многие из его коллег, однажды задумался: почему врачи делают все возможное, а больной тем не менее уходит в мир иной? Что не так? Чего не хватает? Близость Китая, его неизменная склонность к народной медицине, труды Авиценны сделали свое дело, Нарбеков стал внимательнее относиться к народным традициям лечения. После советской медицины, когда все, что не относилось к больничной, лабораторной, научной медицине, безапелляционно объявлялось шарлатанством, когда мы привыкли глотать лекарства горстями и идти под нож хирурга всегда, когда нас туда позовут, с его стороны было дерзостью обратиться к нетрадиционным способам лечения. Впрочем, нетрадиционной он считает классическую, ставшую привычной для нас за века медицину. А народную, напротив, именно традиционной. Пульсовая диагностика, лечение теми травами и препаратами, которые поставляет наша природа, психиатрия табибов, да и многое другое, чего и не перечислить, — всему этому он дал ход в тогдашнем лечебном центре “Бейиш”. Слово это в переводе на русский язык означает “рай”. Помнится, в то время к нему потянулись лекари самого разного толка, порой действительно откровенные шарлатаны. Зачем? Это все переварится, говорил он, останется самое лучшее, самое главное, но ведь так, открыто, все–таки лучше, чем в подполье, когда людям не с чем сравнивать, не так ли? И в самом деле, постепенно этот шумный и разноплановый поток стал принимать осмысленные очертания, вошел в русло, а люди при этом еще и вспомнили о тех в веках апробированных приемах лечения, которые наш народ уже почти что утратил.
    Первые специалисты из Китая появились именно в центре “Бейиш”, сейчас наc ими уже не удивишь, более того, и им, всем подряд, уже не доверяем. Но сравнивать опытным путем, что называется, на собственной шкуре, согласитесь, куда опаснее, чем если бы это происходило в недрах одного медицинского учреждения. Однако однажды “Бейиш” в том виде, в котором его создал Нарбеков, существовать перестал. Лучшие его специалисты разъехались по городу, и теперь каждый из них выживает самостоятельно. Бесконтрольные шарлатаны также самостоятельно продолжают свои дела, мороча людям голову на том только основании, что тем хочется верить в исцеление простым и легким путем. Хорошая идея остановилась на полном ходу. Как это и водится в нашей стране, камнем преткновения для нее стали финансы. Точнее, их отсутствие.
    Дело в том, что увлеченный Нарбеков, собрав под свое крыло талант-ливых исследователей, решил строить работу с размахом, едва ли не промышленным. Он понимал, что многие проблемы со здоровьем кыргызстанцев можно снимать с помощью природных сил, природных ресурсов, и хотел, чтобы доступ к ним был у всех и каждого. Но для этого были нужны деньги. Где их взять? Ну как где? Займы, кредиты, быстрее развивать наиболее доходные направления и так далее, и тому подобное. Поскольку “Бейиш” стоял как раз наискосок от “Белого дома”, то тамошние чиновники были частыми гостями у Нарбекова, впрочем, скорее не гостями, а пациентами. Они с готовностью применяли препараты, вырабатываемые “Бейишем”, прислушивались к советам его специалистов, на словах активно поддерживали Нарбекова. И он им верил. Но потом один из советников Акаева решил “откусить” кусок здания от “Бейиша”, а Нарбеков заупрямился — в аренду, пожалуйста, но навсегда — нет. Советник обиделся. А тут подошло время уплаты кредитов, расчетов с поставщиками. Памятуя, что власти обещали ему помочь, Нарбеков отправился в их коридоры. Но одно дело — поддерживать на словах, и совсем другое — на деле. Да, конечно, неплохо было бы наладить в республике такое направление медицины, да, делайте все, что считаете нужным, мы вас поддержим. Но, повторю, когда наступил час Х, Нарбеков остался со своей проблемой один на один. К тому времени у него уже обострились отношения с Минздравом, которому все эти его идеи казались полной ерундой. Обострились отношения с поставщиками сырья, которое, превращенное в лекарства, сбывалось замедленно из-за отсутствия финансов на транспортные и прочие расходы. В некогда шумных из-за присутствия высокопоставленных лиц и членов их семейств коридорах стало заметно тише. Сюда продолжали ходить только простые люди. Нарбеков отчаянно пытался спасти свое детище, остановившееся на самом взлете. Но не смог. Его арестовали. Многим это показалось удивительным, ведь он земляк первой леди, и неужели она не смогла помочь ему хоть как-то? Сам он на эту тему говорить не любит, придерживаясь всегдашнего своего правила: все люди добрые и хорошие, а если поступают плохо, то не мне об этом судить.
    В зоне он ни на один час не забывал о том, что врач, помогал страждущим, чем и как мог. Где сам находил силы? А в своем характере. В любых обстоятельствах он никогда не повышает голоса, не проявляет своего нервного напряжения, говоря, что, когда человеку трудно, он не должен усугублять эти обстоятельства еще и своим поведением.
    А обстоятельства были, понятно, совсем не простыми. И даже те, кто ослабил свой недуг или излечил его с помощью Нарбекова, отвернулись от него. Встав на новый, неизведанный путь в медицине, он, казалось бы, проиграл. А как относятся в нашей стране к проигравшему человеку, думаю, рассказывать не надо.
    Я буду работать, думая о людях
    Помню его таким, каким он был, когда начинал это непростое дело. Впрочем, он остался таким и сегодня. Думающим, горящим, умеющим из самой рутинной работы, из которой, собственно, и состоят его поиски нужных людям лекарственных средств, сделать праздник духа и ума. Открытый, щедрый, доверчивый, он таким и пришел на ту пресс-конференцию. Часть журналистов сразу смотала провода своих телекамер — будет, скорее всего, реклама каких-то препаратов, а это особая статья. “Экология, природа, человек?” — разочарованно протянула другая часть и спрятала свои блокноты и ручки. Третья внимательно изучала проспекты применительно к собственному здоровью. Звучит заманчиво, а как на самом деле? Нам, привыкшим к таблеткам, капельницам и уколам, трудно литрами пить какие-то препараты из растений и ждать (долго) наступления эффекта, нам некогда лечиться со вкусом и расстановкой, нам некогда вникать в ритм своего организма, внимательно прислушивающегося к ритму природы. Я и сама, начав пить вкусные и приятные снадобья, регулирующие давление, однажды забыла о них, потому что давления уже не было, а потом, когда оно появилось вновь, привычно потянулась к таблеткам. И это в наших условиях, в условиях необыкновенной, чудодейственной, неповторимой природы Кыргызстана!
    Сегодня Нарбеков работает в Казахстане, там ему помогли упаковать особенные его лечебные средства в современные флакончики и коробочки, там ему поверили, там его уважают. Более того, там осознают, что это направление вполне может стать доходной отраслью. Но его тянет домой, потому что все его снадобья изготовлены из наших природных веществ, потому что он не мыслит своей жизни без Кыргызстана. Потому что он, видите ли, знает, как остановить массовое наступление туберкулеза, не боится гриппа, в том числе и птичьего, и хочет, чтобы вместе с ним его не боялись и мы. Тщетно он пытался быть услышанным, начав говорить о птичьем гриппе, повергнувшем в страх всю планету. Реакция была ожидаемой: мировые светила не знают, что с ним делать, а тут наш, кыргызстанец, берется рассуждать на такую важную тему! Если понадобится, то мы лучше за доллары будем покупать вакцину, но упаси нас Бог поверить своему земляку.
    Точно так же над ним смеялись, когда он с помощью ленинградских ученых извлек активное лекарственное вещество из обыкновенной гармалы — травы, известной в народе еще как могильник, а по-кыргызски, кажется, андрашман. Это та самая сухая, странная травка, дымом которой так щедро овевают продавцов и покупателей на рынке, чтобы грипп и всякие ОРЗ миновали их. Оказалось, что и в самом деле травка эта способна остановить вирусные заболевания. Не стану описывать изготавливаемые Нарбековым препараты, их слишком много. Но в очередной раз повторю свою мысль: может быть, мы все-таки научимся не уважению, нет, а хотя бы внимательному отношению к своим землякам? Только через людей, только через их конкретный труд народ может и должен проявить свою силу. Иного пути нет.
    На своем пути он сделал очень многое, а споткнулся, повторю, на финансовых расчетах. И если вспомнить, не многие из нас в то время умели просчитывать каждый свой шаг. Может быть, ему не повезло в том, что рядом с ним, с его горячим сердцем, не оказалось помощника с холодным умом, кто знает?
    После “Бейиша”
    Его коллеги, как сказано, сегодня работают в таком же направлении самостоятельно. Им трудно в одиночку, хотя они уже смирились со своей судьбой. В их лабораториях стоит густой аромат трав, кореньев, меда. Их глаза загораются так же, как у него, когда они пытаются достучаться до наших сердец и поделиться открытыми ими тайнами природы. Но и к ним подходят, как к аптекарям: дайте от головы, от импотенции, от горла… И чтобы подействовало быстро и сразу. Они не обижаются на нас, стремительно проносящихся мимо природы, мимо ее подсказок, мимо ее помощи.
    А между тем, отрасль эта вполне могла бы быть доходной, она могла бы принести нашему бюджету немало средств. Но все это как-то непривычно, не так ли? И потом: где аналоги в других странах? У кого такой опыт уже удался? Мы словно боимся самостоятельности на трудном рыночном пути, мы боимся стать первыми, боимся хоть в чем-нибудь обогнать мировое сообщество. И нам ли искать аналогии, если природа у нас, в Кыргызстане, уникальна, особенна по сути своей? Никогда не забуду горящих глаз других исследователей, которые с гордостью рассказывали мне о том, что знаменитый французский ранет есть прямой потомок яблони кыргызов, что известные грецкие орехи некогда вывезла из наших лесов армия Александра Македонского и сделала их дорогим мировым товаром. Что яблоня Недзвецкого с сочной розово-красной мякотью — одно такое яблоко, говорят, и съели некогда в раю Адам и Ева — была обнаружена и описана у нас. И никто не вычеркнет из истории тот факт, что знаменитые аргамаки, покрывающиеся на ходу розовой пеной-дымкой, водились только в нашей Ферганской долине. Когда их, купленных на вес золота, увозили отсюда в Китай, Персию и дальше — в Европу, они утрачивали свою загадочную, таинственную, пора-
    зительную дымку. И нигде в мире больше нет таких щедрых, таких чистых и таких прекрасных ледников, какие есть у нас. За куб такой естест-венным образом замороженной воды можно получать немалые деньги. И это еще одна идея Нарбекова. Отчасти она решена его последователями, но, как он сам говорит об этом, не так и даже не совсем так, как это ему виделось.
    Одно из главных богатств Кыргызстана — его уникальная природа. Но может быть, хватит говорить о ней только восторженно, а следует использовать ее рационально?
    Людмила Жолмухамедова.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/14059/