Иждивенец и оползень

Распечатать

Оставить комментарий

Посмотреть комментарии

16 мая 2006

РЕГИОН

    Впервые в Кыргызстане попытались оценить не только природные опасности, но и то, как население сможет отреагировать на эти чрезвычайные ситуации: были проведены исследования в рамках проекта ПРООН “Сокращение риска стихийных бедствий в наиболее уязвимых сообществах Ошской и Джалал–Абадской областей”.
    Работа велась почти четыре месяца в тесном сотрудничестве с МЧС. Было обследовано 1274 участка на юге нашей республики — из числа тех, что славятся катаклизмами.
    Как известно, 3,5 миллиона человек проживают у нас именно там, где случаются оползни, наводнения, землетрясения. А полтора миллиона — вообще в высокорискованных зонах. Чем чревато буйство стихии — всем ясно: только за первый квартал этого года жертвами природной агрессии стали 23 кыргызстанца, в прошлом же и позапрошлом годах погибли 150 человек.
    Исследователям пришлось перелопатить данные едва ли не за 20 лет, чтобы систематизировать и проанализировать положение. Брались различные карты, делалась инвентаризация данных Департамента мониторинга чрезвычайных ситуаций. Но архивы — еще не всё. Подсчитывалось даже количество диспетчерских служб на территории каждого айыл окмоту, тракторов, пожарных расчетов и телефонов. Исследованию подвергались многочисленные факторы, не только геоклиматические. В расчет бралась и демографическая картина, и социальная. Ведь понятно, что аил, где живут одни старики, да и то на хлебе и воде, адекватно среагировать не сможет на какой–нибудь сель, не говоря уже о том, чтобы предупредить возможные от него разрушения, как–то обезопасить себя.
    Оказалось, что если в 1986–2000 годах в среднем регистрировалось около 45 чрезвычайных ситуаций, то за последние пять лет эта цифра увеличилась до 70 и выше. Бороться с ними и заниматься “профилактикой” — не по карману государству, хотя убытки — колоссальные: суммарный ущерб от того, что где–то село накрыло оползнем, где–то паводком смыло дамбу, а где–то порвало провода снегопадом, — примерно 10 миллионов долларов в год. Только в прошлом году от того, что на юге два часа хлестал ливень, ущерб составил 700 миллионов сомов. Это разрушенные дома, смытые посевы — но не переселение пострадавших!
    — По бюджету на эти цели у нас заложено 280 миллионов сомов, — рассказывает Джаныш Рустенбеков, глава МЧС. — Международные организации 12 миллионов долларов дали на три проекта в Ошской, Баткенской и Джалал–Абадской областях. С апреля начали проект по Майлуу–Суу — это 6,5 миллиона долларов. Доноры на это дали, потому что трансграничная программа ОБСЕ хочет оказать помощь в реабилитации хвостохранилищ Мин–Куша. ПРООН оказывает очень большую поддержку нам. Вы же понимаете, с теми средствами, которые мы имеем, очень тяжело бороться с последствиями чрезвычайных ситуаций и оказывать помощь пострадавшим.
    Но даже будь денег побольше, это бы не спасло: люди, их иждивенческие настроения — вот еще один неприступный барьер.
    — Недавно был в Кара–Кульдже и Алае. Там больше метра снега нападало. И никто не очищает свои крыши. Все ждут! Даже арычные сети не чистят в сельуправах — паводок как пойдет? Наши родители, помню, заставляли нас месяцами арыки копать. А сейчас все ждут, пока государство сделает, — считает министр. Надо ставить вопрос так: сам построил дом — ухаживай за ним, принимай меры по защите. И мы сейчас разрабатываем новую концепцию, как решить эту проблему. Ведь у нас нет мощных научно–исследовательских институтов, необходимой базы. Сколько бы ни вливали в нас иностранные инвестиции, это нас не спасет, если мы не будем работать в тесном контакте с местным населением.
    Кстати, одна из целей проделанной работы — достучаться до каждого, разъяснить не только реальность угрозы, но и роль человеческого фактора, дать конкретные рекомендации, как действовать. Все это имеется в опубликованном исследовании: где, кому и что сделать. Этому айыл окмоту — провести берегоукрепляющие мероприятия, этому — подготовить объездную дорогу, тому — отселить такие–то дома… Все это — в таблицах, бери и пользуйся. Практическая ценность этой работы в том, что в основу положены Ошская и Джалал–Абадская области. Обе они дают больше половины печальной статистики ЧС в Кыргызстане. В каждой за период 1986–2005 гг. случилось по 500 ЧС различной тяжести.
    Самыми оползнеопасными, к примеру, городами Кыргызстана являются Майлуу–Суу и Сулюкта. Песчаные и глиняные склоны легко приходят в движение, обрушиваются или сползают даже от незначительного воздействия. Только в бассейне реки Майлуу–Суу — свыше 300 оползней. И некоторые — скажем, получивший название “Тектоник” — угрожают хвостохранилищам, расположенным по берегам реки.
    Только по Джалал–Абадской области более 1000 оползней. Практически любой речной бассейн — паводко— и селеопасен. Но в них располагаются 120 населенных пунктов (цифры приблизительные, ибо крупных инженерно–геологических обследований не проводилось).
    Самыми подверженными чрезвычайным ситуациям являются Алайский, Чаткальский, Кара–Кульджинский и Майлуу–Сууйский районы. Близко к ним — Аксыйский и Узгенский. И при этом почти все эти районы отличаются бедностью, особенно Кара–Кульджинский (там в одном только Капчагайском айыл окмоту за чертой бедности живут 96 процентов семей). А откуда у босяка будет крепкий дом и толково сделанная ирригация?
    На это исследование у ПРООН ушло около 7 тысяч долларов. Но сколько миллионов поможет оно сберечь при условии, что ленивый чиновник не спрячет его под сукно.
    Татьяна Орлова.