О революции после революции

    Что произошло 24 марта 2005 года в Кыргызстане? Сегодня с удивлением приходится констатировать, что какие–то неявные, отчетливо не просматриваемые силы старательно и небезуспешно пытаются переписать эти совсем недавние события таким образом, чтобы мы не только не гордились этим днем, а чуть ли не стыдились его. Что происходит? И кому выгоден такой именно расклад?
    С этими вопросами я обратилась к Болотбеку Барпыбаевичу Айдарову, председателю правления Республиканского движения защиты революции. То есть самому что ни на есть рьяному революционеру, а в недавнем прошлом активному оппозиционеру режима Акаева.
    Но сначала несколько штрихов к его портрету.
    Кто–то пытается обрисовать облик наших революционеров так, чтобы слова “революционер” и “мародер” стали как бы синонимами. Старательные интриганы при этом делают голубые глазки: так ведь и те, и другие были главными действующими лицами в марте прошлого года, кто же их разберет, кто есть кто? Цель их понятна: создать некоего “мартовского” страшилу, исключительно с оскаленными зубами, страшным ликом, хриплым голосом и загребущими руками. Заканчивается такая “пропаганда” сентенцией: эй, народ, разве об этом ты мечтал? Разве по пути тебе с такими ужасными людьми? Расчет при этом делается на обывателя, которому из его окна плохо видно, кто есть кто, а страшно от всего, что за этим самым окном происходит.
    Болотбек Айдаров — прямая противоположность этим “страшным” картинкам. Он интеллигентен, скромен, выдержан, говорит негромко, пустых слов в его лексиконе практически нет, каждая фраза выверенна, взвешенна, обдуманна. Внимателен к людям, хотя в его положении это требует постоянного напряжения: движение ставит перед собой чрезвычайно сложные задачи, но решает их, совершенно не имея материальной поддержки с чьей–либо стороны. Он шел к революции много лет, ждал ее, но он также реально видит и все те проблемы, которые возникли в новейшей нашей истории и которые рано или поздно кыргызстанцам решать придется. Добавлю, что Болотбек отнюдь не исключение из правил. Большинство тех наших земляков, кто делал революцию, отличается достаточно высоким духовным развитием. Не замечать, не признавать этого — значит сознательно противостоять той силе, которая привела нашу страну к освобождению от позорного режима Акаева. Впрочем, послушаем его самого.
    — Болотбек, так что все–таки произошло 24 марта минувшего года — революция или переворот?
    — Народная революция. Это однозначно. Давайте вспомним канун революции и сам этот день. Весь народ из всех областей и регионов поднялся на борьбу с режимом Акаева. Никто больше не хотел жить в тех условиях, которые были у нас тогда. Не хотел этого, прежде всего, сам народ. И если вы помните, имя будущего лидера страны было названо не сразу. Общеизвестно также, что народными массами при взятии, например, “Белого дома”, их волей практически никто не руководил. Мы знаем имена политических деятелей, которые побоялись, не решились возглавить революционное движение масс. У них на такой шаг не хватило личного мужества. Они опасались за свои собственные жизни, и, может быть, небезосновательно. Кто в те дни мог бы предположить, что Акаев так стремительно покинет страну? Могли быть и другие варианты, не так ли?
    — А какие, например?
    — Повальные аресты. Нам доподлинно известно, что в тупиках железнодорожных станций стояли эшелоны вагонов с заваренными окнами. Для кого они готовились, как не для лидеров оппозиционного движения, которых в то время было не один и не два? Были составлены списки, в которые внесли имена всех “неблагонадежных”. Скажу, что об этом мы узнали за два дня до революции, узнали от людей, сначала примкнувших к нашему движению, а затем испуганно покинувших его. Их было, кстати, немало, и их имена также значились в том списке, поэтому они, показав его нам, исчезли вместе с ним. Как это понимать? Как попытку дестабилизировать движение, напугать нас?
    Нам также доподлинно известно, что мародеров ушедшая власть готовила заранее. И делалось это исключительно для того, чтобы дискредитировать революционное движение. Выставить его в невыгодном для нас свете, затем арестовать лидеров и судить их не как политических противников режима Акаева, а как бандитов. Если бы это удалось Акаеву, то весь мир содрогнулся бы, узнав о том, какие “бандиты” покушались на режим Акаева, нас, наши дела так бы расписали, что еще долгие годы никто бы не решился в Кыргызстане на революцию. А мы все оказались бы за решеткой. Кроме того, вы на собственном опыте знаете, что за всеми оппозиционерами была установлена слежка, прослушивались их телефоны, кого–то арестовывали, кого–то били…
    Все это было. И наше движение по защите революции не позволит вычеркнуть эти факты из истории. Скажу еще о мародерах: все видели, что едва пьяные орды молодчиков приступили к захвату магазинов, как тут же появились джипы и КамАЗы, на которых вывозили дорогостоящий товар. Разве это не признак высокой организованности пьяных мародеров, парней лет 15 — 18? Кто–то ведь руководил ими и обеспечивал им тылы, не так ли? Более того, называл адреса “нужных” магазинов. Чтобы не разминуться с ними, так ведь? Или вот интересная “случайность”: из магазинов “Народный” вывозить товары стали вечером 23 марта и продолжили днем 24–го, но до момента мародерства. Спрашивается, откуда такая осведомленность, если это только не заданность возможного варианта?
    — Вас, кажется, в свое время пытались также обвинить в попытке покушения на Акаева?
    — Да. Было такое. В канун нового, 2000, года в канун очередных выборов президента меня вызвали в СНБ и сказали: нам известно, что ты готовишь покушение на президента. Если, говорю, вам это известно, то предъявите мне хоть какие–либо доказательства. Доказательств не было. Но мне дали понять, что моя деятельность под жестким контролем.
    — Кстати, на всех нас в СНБ заводились какие–то дела. Интересно было бы узнать, что там такое собрано. Вы не интересовались этим?
    — Думаю, что придет время и мы обо всем узнаем.
    — Сегодня усиленно разрабатывается версия “благородного” Акаева, который мог бы силовым путем остановить революцию, но не стал этого делать, чтобы не пролить кровь…
    — Не было крови, не было жертв исключительно благодаря менталитету нашего народа. Мы готовы были стоять на площади и месяц, и три месяца в надежде убедить Акаева уйти с поста президента. Если бы он вышел к нам хотя бы в последние минуты перед штурмом “Белого дома”, думаю, что народ позволил бы ему остаться жить в Кыргызстане. Думаю также, что, не решившись подавить революцию силовым путем, он поступил так потому, что предполагал возможные ответные действия. Пушки ведь не всегда стреляют туда, куда их направляют. Особенно если их направляют против народа. Именно поэтому ни о каком перевороте не может быть и речи. Народ поднялся. Весь народ.
    — У нас, как я это теперь понимаю, мог быть другой лидер?
    — Мог. Но только Курманбек Бакиев не побоялся возглавить революционное движение в тех обстоятельствах, когда еще никто не знал, чем все это кончится. Все могло быть иначе, может быть, даже трагичнее. Но этот человек решился. И победил.
    — Болотбек, бытует мнение, что наши революционные силы поддерживались извне…
    — В самые трудные часы мы попробовали обратиться, скажем так, к политическим деятелям других стран. У нас была только одна просьба: посодействовать, чтобы против народа не применялось оружие. К тому времени в Джалал–Абаде уже избивали стариков и женщин, не только мужчин. Но контактов не получилось, кого–то не могли найти, кто–то отказался выступить посредником, потом, правда, нас услышали, но в самые трудные часы мы остались с судьбой один на один.
    — Болотбек, но ведь так получилось, что некоторые революционеры теперь остались не у дел, не так ли?
    — Почему некоторые? Почти все.
    — Как вы думаете, почему?
    — Потому что в окружении нынешнего президента остались все те лица, которые в свое время обслуживали Акаева. Может быть, не самая преданная десятка, может быть, люди из второго или третьего эшелона, но остались. Им наши имена, как кость в горле. Думаю, что они прикладывают массу усилий для того, чтобы задвинуть нас куда подальше, чтобы не было нас ни слышно, ни видно. Пока что это у них получается, как и получается развитие такой акаевской “идеи”, как: вы еще вспомните о временах Акаева, вы еще пожалеете о том, что он ушел.
    — Выходит, что и они преданы своей идеологии?
    — Да какая там идеология, финансовая подпитка — в этом весь секрет их стараний. Было бы наивным полагать, что Семья не затаила обиды. А раз есть обида, то почему нужно исключать контрреволюционные действия?
    — Когда ваша мама спрашивает у вас: сын, почему все так трудно, может быть, виной тому революция, ради которой и ты работал, то что вы ей отвечаете?
    — Я говорю ей, что это временные трудности и все еще в нашей стране будет хорошо.
    — Известно, что в начале 90–х годов вы были успешным предпринимателем, семья ваша не считала тыйыны, однако после публикации вашей статьи “Авантюра века” в газете “Свободные горы” в вашей жизни все резко изменилось. Вы не сожалеете об этом своем поступке?
    — Нет. Кто–то должен был говорить об этом. Об “удивительнейшем” арендном договоре с компанией “Камеко”, в результате которого огромные территории переданы в пользование иностранной фирме без всякой арендной платы, добытое золото практически не работает на Кыргызстан, его можно вывозить с нашей территории без всякого таможенного контроля и так далее и тому подобное…
    — Но те, кто говорил об этом, остались без работы, без перспектив, в тупике. Согласитесь, в наше прагматичное время не каждый пойдет таким путем. Более того, такие люди в сегодняшнем нашем обществе выглядят белыми воронами. Коррупционеры и те, кто разбогател благодаря прихватизированному народному достоянию, откровенно смеются над нами. У нас нет ничего, однако есть нечто, что никаким денежным расчетам не поддается. Как вы думаете, что это такое, что поддерживает в нас силы?
    — Надежда. Надежда на то, что воры и крохоборы в нашей республике рано или поздно перестанут быть уважаемыми людьми. Такие “белые вороны” есть в каждом обществе. Подсчитано, что от общей численности населения они составляют примерно 10 процентов. То общество, где их меньше, обречено на гибель. Нам самим, может быть, и трудно. Но кто–то должен же опровергать сказку о Драконе. Помните? Борется богатырь с Драконом, но едва убивает его, как сам становится Драконом. Дракона нельзя убить иначе, как перестать следовать его правилам и его принципам. У нас никогда не исчезнет коррупция, если на борьбу с этим явлением общество не выйдет, что называется, по зову сердца. Иначе место одних взяточников и коррупционеров займут другие, и ничего не изменится.
    — Печально, что революционеры не задействованы на государственной службе, печально, прежде всего, для нашего общества. Однако тот факт, что они не стали, размахивая своими заслугами, рваться к власти, только подчеркивает их высокий нравственный уровень, не так ли?
    — И оставляет надежду на то, что народ научится отличать хорошее от плохого. Вынужден сказать, что за годы правления Акаева нравственное падение нашего общества достигло критической черты. Утрачены многие идеалы, цинизм стал восприниматься как норма. Но ведь мы и пошли на революционное изменение ситуации как раз для того, чтобы остановить это падение. Наше движение видит в качестве формы борьбы с коррупцией и вседозволенностью создание общественной структуры по типу народного контроля. Мы сейчас уже формируем общественные комиссии в районах, в работе которых принимают участие НПО, советы женщин, советы ветеранов и другие общественные организации, которые заслушивают отчеты акимов и помогают тем не отрываться от жизни и народа. Пока что не все акимы идут на такие отчеты, но, думаю, рано или поздно им всем придется прислушиваться к мнению народа. Если нечего скрывать, если есть о чем рассказать, то почему нужно бояться таких отчетов? Нас знают в прокуратурах, судах, органах милиции, куда мы приходим исключительно с пожеланиями работать честно, во благо народа. Такой контакт для многих чиновников кажется неприемлемым, но как они тогда понимают тесные и глубокие связи с общественностью? Только с помощью общества можно будет преодолеть все те негативные процессы, которые образовались в учрежденческих службах нашего государства.
    Мы нарабатываем опыт борьбы с коррупцией, так называемой прихватизацией. Например, прошли через суды двух инстанций, отстаивая права государства
    (41 %) и коллектива (37 %) на акции объединения “Дан Азык” в Таласской области, которыми единолично распоряжалась одна из сестер Майрам Акаевой. Работы много. И, повторю, мы выполняем ее на общественных началах. Помощников у нас много. И если кто–то из них по каким–либо причинам не смог прийти и выполнить взятую на себя обязанность, то он обязательно звонит, извиняется, просит дополнительное время, а ведь не получает за это ни тыйына!
    Вот почему я всегда говорил и буду говорить: народ спасет только высокая духовность. О чем сегодня наши люди мечтают? О защищенности и еще раз о защищенности. То есть о том, что мы утратили за последние пятнадцать лет и что хотим воссоздать. При полной свободе отдельно взятой личности у нас должны быть объединяющие общество идеалы.
    — А какова программа вашего движения?
    — Наша цель — строительство истинно народного, демократического государства. Борьба с коррупцией. Борьба за торжество государственных интересов. Подготовка и подбор достойных, честных, профессиональных кадров.
    — Но без поддержки государственных структур, а точнее без совместной с ними работы, такие цели вряд ли достижимы…
    — Конечно. Но мы всегда открыты к такому сотрудничеству. Тесно сотрудничая с народом, мы, если хотите, обеспечиваем духовную подпитку начинаниям власти. Наше движение активно поддерживает политику президента Бакиева.
    — И это при всем том, что многие революционеры так и не задействованы на государственной службе, а некоторые из них остались без работы сразу после революции?
    — А вы думаете легко переломить мощь того чиновничьего аппарата, который практически пока что не обновлен? Нелегко. Чиновники мимикрируют, приспосабливаются, в отличие от нас они мастерски владеют приемами выживания в любых условиях и при любой власти. Это сложнейший контингент нашего общества. И так просто он свои позиции не сдаст. Так и хочется спросить у этих чиновников словами Маяковского: “А вас не тянет всевластная тина? Чиновность в мозгах паутину не свила?”. Но это наша тяжелая реальность, и потому я говорю, что революция еще продолжается. Только теперь она идет не на площадях, а в сознании, сердцах людей.
    Однако назад пути нет. И это — самое главное. Наш народ вышел из последних тяжелейших пятнадцати лет жизни с непростым, но очень важным опытом. Главный урок: личное достоинство превыше всякой власти. Не надо власть любить или не любить, это не есть предмет личных эмоций. Власть должна работать на благо народа, и если она делает это, то заслуживает уважения, если не делает, то происходит то, что произошло 24 марта минувшего года.
    — Что же все–таки питает вашу надежду на лучшие времена для нашей страны?
    — Люди. По счастью, не всегда и не всем в этом мире управляют деньги, есть категории, которые выше них. И они живы благодаря людям.
    Людмила Жолмухамедова.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/13405/