Вторая серия «калкановского дела»

    Главные роли исполняют приговоренный Военным судом Бишкекского гарнизона к семи годам лишения свободы Джаныбек Бакчиев и руководители Главного управления исполнения наказаний. Последние играют в этом сериале весьма бездарно.

        Седьмого августа 2000 года Джаныбека Бакчиева — бывшего начальника упраздненного антитеррористического центра “Калкан”, который был создан тогда еще министром национальной безопасности Феликсом Куловым, — Военный суд Бишкекского гарнизона приговорил к семи годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии усиленного режима.

        Бакчиев признан виновным в “нарушении неприкосновенности частной жизни человека”, “злоупотреблении служебным положением”, “превышении должностных полномочий”, “служебном подлоге” и в “подделке, изготовлении, сбыте или использовании поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков”. Апелляционная и надзорная инстанции — Военный и Верховный суды соответственно — оставили приговор без изменений.

        Не будем ворошить прошлое и тем более давать какие–либо политические оценки этому скандальному процессу. Просто скажем: первая серия под названием “Дело антитеррористического центра “Калкан” заканчивается. И продолжение не заставило себя ждать. Правда, с новым “актерским” составом, с новыми действующими лицами.

        В столиЧных газетах некоторое время назад было опубликовано обращение, адресованное ОБСЕ, международным правозащитным организациям, зарубежным СМИ. Родственники Джаныбека просили мировую общественность защитить его законные права, а может, и “спасти ему жизнь”. Дальше — больше.

        На состоявшемся 8 октября заседании парламентского комитета по судебно–правовым вопросам и законности нынешний адвокат Бакчиева Галина Скрипкина неожиданно, что называется в лоб, спросила присутствовавшего там же зам.начальника ГУИН Владимира Носова: “Где Бакчиев?”. Тот ответил не сразу. Немного подумал и сказал: “В 19–й колонии”. (Там, где отбывают наказание бывшие работники правоохранительных и административных органов. — Авт.). И все вроде бы нормально. Где же ему еще находиться, как не в колонии?

        “В связи с применением в отношении Д.Бакчиева Закона Кыргызской Республики “Об амнистии”, введенного в действие указом Президента… от 16 марта 2001 года, а также с учетом фактического времени содержания под стражей в настоящее время Д.Бакчиев отбыл положенные по закону 2/3 срока наказания и подлежит условно–досрочному освобождению, — пишет в справке адвокат Скрипкина. — Но здесь в отношении Д.Бакчиева и начинается ряд явно грубых нарушений закона со стороны ГУИН”.

        Все дело в том, что еще 18 июля 2001 года в отношении Джаныбека Бакчиева наступил срок представления на условно–досрочное освобождение. Согласно расчетам, которые представила нашей редакции адвокат Скрипкина, это выглядит так: общий срок по приговору суда — 7 лет лишения свободы, что составляет 6 лет 11 месяцев 30 дней. 1/3 этого срока — 1 год 1 месяц 23 дня — была снята по амнистии, когда Бакчиев еще находился в 47–й колонии. Осталось 5 лет 10 месяцев 7 дней. Для того, чтобы быть представленным на условно–досрочное освобождение, необходимо отсидеть 2/3, то есть в случае с Бакчиевым 2/3 от

        5 лет 10 месяцев 7 дней — это 3 года 10 месяцев 24 дня. Согласно постановлению судьи Военного суда Бишкекского гарнизона Ашимбек уулу Нурлана от 25 мая 2001 года, Бакчиеву было зачтено заключение (с 21.04.99 г. по 18.12.00 г. он находился в СИЗО МНБ) из расчета один день предварительного заключения за два дня содержания в исправительной колонии усиленного режима. Зачтен еще 1 год 7 месяцев 27 дней.

        Таким образом, 18 июля 2001 года наступил срок представления кандидатуры Бакчиева на условно–досрочное освобождение. Это должно было произойти еще когда Бакчиев находился в центральной больнице при 47–й колонии. Врачами Чуйской областной клиники Джаныбеку был поставлен диагноз — язвенная болезнь 12–перстной кишки, цирроз печени, острый панкреатит. Поэтому Бакчиеву было назначено лечение. Однако администрация 47–й колонии не торопилась представлять документы на условно–досрочное освобождение в суд.

        Тогда родственники Бакчиева обратились в спецпрокуратуру за соблюдением законности в исправительных учреждениях. 30 августа 2001 года исполняющий обязанности прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях М.Ракаев дает ответ: “…По результатам проверки в адрес администрации ОП 36/47 внесено предписание о безотлагательности рассмотрения вопроса о возможности представления Бакчиева к льготному освобождению либо замене вида режима”. Казалось бы, закон торжествует.

        В тот же день Бакчиева неожиданно, специальным нарядом, этапируют в 19–ю колонию…

        Заместитель начальника ГУИН Владимир Носов в письме адвокату Бакчиева сообщает следующее: “27.08.2001 года проведено комиссионное обследование состояния здоровья Д.Бакчиева и принято решение о его выписке из центральной больницы и направлении в исправительную колонию N 19… Досрочное освобождение от наказаний будет рассмотрено администрацией учреждения в соответствии с действующим законодательством”.

        А действующее законодательство таково. Согласно статье 69 Уголовного кодекса, лицо, отбывающее наказание в виде лишения свободы, может быть освобождено условно–досрочно, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбытии назначенного наказания.

        Статья же 145 Уголовно–исполнительного кодекса расписывает для администрации колонии порядок представления документов в суд.

        Таким образом, судьбу Бакчиева теперь должна решать администрация 19–й колонии. Она ее решает. Сначала 12 сентября Бакчиеву объявляют выговор за нарушение режима отбывания наказания, выразившееся в “оказании недоверия медперсоналу ИК–19”. Это причина, по которой он не был представлен на административную комиссию по условно–досрочному освобождению.

        “Я категорически не согласен с данным решением, — пишет в своем заявлении в спецпрокуратуру Бакчиев. — Считаю его незаконным и абсурдным. У меня нет оснований пока сомневаться в компетенции медперсонала и выражать недоверие, но если бы я и выразил недоверие — то это является моим законным конституционным правом, и никто не может лишить меня права выражать собственное мнение и тем более за это наказывать”.

        Через десять дней, 22 сентября, появляется еще один любопытный документ: “Выписка из протокола N 10 заседания административной комиссии учреждения ОП 36/19… Осужденному Бакчиеву Джаныбеку… отказать в прохождении административной комиссии на льготное освобождение на основании ст.145 УИК, так как Бакчиев свою вину в совершенном преступлении не осознал, не раскаивается”.

        — 145 статья Уголовно–исполнительного кодекса, — говорит адвокат Скрипкина, — расписывает для администрации колонии процедуру представления документов заключенного в суд на условно–досрочное освобождение. В представлении, вносимом в течение месяца, должны быть указаны данные заключенного, его характер, личность, отношение к труду, отношение осужденного к совершенному деянию. Все! Утверждения администрации колонии, что он должен раскаяться и признать себя виновным, — это, мягко говоря, уловка. Он может относиться к содеянному как угодно. ГУИН берет на себя функции суда.

        ***

        Вот такие непонятные дела. Органы прокуратуры, между прочим, тоже “охладели” к Бакчиеву. Если сначала спецпрокуратура обязала 47–ю колонию безотлагательно рассмотреть вопрос о Бакчиеве, то к следующей жалобе родственников Джаныбека уже Генеральная прокуратура отнеслась очень осторожно: “В настоящее время ГУИН МВД Кыргызской Республики проводится проверка… в отношении осужденного Бакчиева Д., о результатах которой вы будете извещены”.

        Один интересный момент. Помните, адвокат Скрипкина спрашивала зам.начальника ГУИН Владимира Носова о местонахождении Бакчиева? Помните, что он ей ответил? “В 19–й колонии”.

        В понедельник, 8 октября, жена Бакчиева Айнагуль встретилась со своим мужем в СИЗО–1…

        Артем ПЕТРОВ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/108/