Когда «штурмовики» плачут

    В прошедшую пятницу Бишкек сотрясала вовсе не митинговая лихорадка.
    На подступах к “Белому дому” сбились в кучи “бусики”, авто. Повсюду группы людей не столичного вида. В траве у входа в институт курортологии брошены милицейская каска, дубинка, пластиковый щит.
    А дальше — будто дурной сон: толпы во дворе “Белого дома” — вопят, что–то скандируют. Толпы и перед оградой — на проезжей части, на тротуарах.
    — Что случилось? — спрашиваю у двух мужчин в кепках. Будто не слышат. Глаза устремлены на зрелище у стен правительственного здания. Вокруг меня лица, покрытые коричневым давним загаром: угрюмые, напряженные, равнодушные. Как не похожи на лица тех, воодушевленных, людей, что 24 марта в колоннах стекались на площадь, требуя ухода диктатора: “Акаев, кет!”.
    — Кеминские приехали, — отвечает мне какая–то женщина. В глазах тревога.
    — Чего хотят?
    Она уже отвернулась, застыла.
    — Мы здесь, чтобы поддержать Урмата Барыктабасова, — отзывается наконец какой–то байке. — А вы кто?
    — Корреспондент газеты “МСН”.
    — А! Вот! Вы же об этом не пишете, — кивнул на протестующих. — На вас, наверное, давят!
    — Это кто бы давил? — удивилась я.
    — Бакиев!
    О Боже, вразуми моего собеседника…
    — Барыктабасова не регистрируют кандидатом в президенты, говорят, гражданин Казахстана. Это неправда! Наша газета “Мекен” писала. — Ему подают газету. — Смотрите, смотрите, вот справка напечатана, — настойчиво привлекает мое внимание, водя пальцем по строкам. И читает вслух какие–то данные.
    — Он здесь 36 лет живет, — запальчиво дополняет женский голос сбоку.
    Шум за оградой возобновляется, усиливается. “Мирные пикетчики” у здания подняли дикий нестройный ор. Толпа вокруг меня — группа поддержки? Резерв? — подхватила его пронзительным долгим свистом. Неужели ворвутся?
    Неподалеку холеная девица, явно городская, торопливо набирает номер:
    — Алло! Ну что, они прошли? Паника есть? — и, хохоча, сообщила подружкам: “Он сказал, они все сами за вас!”.
    О, с началом атаки ожили мобильники у многих. Вот монументальная нарядная байбиче в соломенной шляпе что–то вещает в сотку. Слева что–то коротко бросает “в трубку” благообразный человек в ак–калпаке.
    Волнение на ступенях вроде улеглось.
    Публика здесь самая разношерстная. Под стеной жилого дома рядком сидят аильные матроны. Вдоль арыка устроились изможденные женщины европейской наружности. Рядом — городские юнцы… Толкнув меня, промчалась крепенькая бабенка. Похоже, провинциалка, всего несколько лет как в городе. Время от времени одиночки, небольшие группки деловито устремляются вверх по улице Логвиненко.
    На “белодомовских” ступенях вновь подняли рев множество осипших глоток. И снова “наша сторона” ответила с улицы свистом. Но вдруг двери “Белого дома” отворились и заголубели милицейские форменки, заливая ступени — все больше, больше… Нападающие дрогнули, побежали. С улицы за прутья решетки вдруг полетели камни. В своих?
    И опять “штурмовики” то продвигались вперед, то бросались наутек под натиском защитников осажденного здания… Я ушла вовремя: только вечером, дома, узнала, что вскоре против нападавших применили слезоточивый газ. Напуганные мартовскими погромами, горожане опасливо обходили стороной очаг “протеста”. На улицах было спокойно. Работали магазины, Ошский рынок. Но на моих глазах вещевые ряды рынка вдруг охватило беспокойство. Торговлю поспешно сворачивали, товары с прилавков будто сметал ураган.
    — Вы по пятницам теперь до обеда? — спрашиваю уходящих — что скажут?
    — Сегодня уже закрываемся.
    — А завтра?
    — Не знаем…
    Вопрос почему остался без ответа. А, так вот в чем причина бегства: к продавщице подошел парень и что–то шепнул.
    — У “Белого дома” революция, — изменившись в лице, передала та соседке.
    Зеленый базар был безмятежен.
    — Акаевдин… Жуз сом… — долетело от прилавка с огурцами. Знают.
    А магазины в центре уже заперли решетки и двери.
    — Толпа ринулась громить “Комфорт”, — сообщили мне.
    Но нет, там все было тихо. Правда, на каждом углу сидели, лежали и слонялись приезжие с рыскающими глазами. Словно чего–то ждали. Сигнала к погромам? Днем? Вот кучка поднялась вдруг с газона и, оставив на траве бутылки из–под пива, миролюбиво двинулась к рынку “Ак–Эмир”, еще не закрытому. Похоже, пополнять пивные запасы.
    Толпа “гостей” человек в 15 сидела в нашем дворе. Но внезапно исчезла.
    — Что они здесь устроили! — делились впечатлениями соседи. — Какой крик стоял. Махали какими–то списками, делили деньги.
    Вот тебе и соратники: оказывается, они ждали платы за “работу”!
    А по улицам, дико воя, уже мчались милицейские машины, оглашая округу неразборчивыми приказами в микрофон. Наверное, никогда еще горожан так не радовал вид летящих с сиренами милицейских авто.
    Комментарий
    Наконец–то государство проявило твердость. Честно говоря, уже мало кто на это рассчитывал. Увидев толпу на ступенях “Белого дома”, я подумала: “И все? Ради такого бездарного конца произошла революция?”. Народ ждал: вот–вот власти остановят бесконечные пикеты у “Белого дома”, сидение неизвестно кого в здании Верховного суда… Представляете, чтобы кто–то обжился, с матрацами и кастрюлями, в главном суде, скажем, Франции? А волнения уже охватывают регионы. Выходит, и новая власть бессильна, защиты ждать не от кого?
    Когда руководители государства — пусть и. о. — заявляют, что действуют в рамках правового поля, — это прекрасно. Но если контра в то же время играет без правил, где здесь смысл? Значит, или ее ставить в рамки, или объявить вне закона.
    Мы словно все еще живем в акаевские времена. Постоянно оглядываясь на “Аскара Акаевича”, прощая его преступления против народа, проливая слезы жалости над его “политическим трупом”, как назвал кто–то беглого диктатора. Его ставленники сидят в Жогорку Кенеше, его сторонники открыто будоражат страну. Ради личной — только личной! — выгоды — денег, портфелей — шантажируют государство. Один деятель, который из расчета метался от Акаева к оппозиции, пытается диктовать условия, угрожая вывести на площадь 500 — 600 своих сторонников. Хотя, как видно по пятничному “пикету”, народ их и в грош не ставит, вот и приходится выводить продажных, за деньги.
    Таким “вождям” почему–то сходят с рук провинности, за сотую долю которых любой честный и безденежный гражданин сидел бы в тюрьме. Им не просто сходит с рук, они лезут в президенты! У правосудия непреложное правило — за каждое преступление должно неотвратимо следовать наказание. А когда этого нет, получаем то, что имеем. У нормальной Фемиды завязаны глаза — чтобы судила по справедливости, невзирая на лица. Это кыргызская Фемида почти 15 лет как прозрела: по указке власть имущих высматривает “своих”, неподсудных.
    В пятницу перед “Белым домом” запахло “черемухой”. Пролились слезы. Нет, не слезы раскаяния. И не тех, кто организовал массовые беспорядки. Но Урмат Барыктабасов объявлен в розыск. И, возможно, он станет первым, кто наконец ответит перед законом.
    Зоя Исматулина.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/10510/