Закрытый космос

    Последние, прощальные проекты, связанные с космосом, завершает нынче ОАО "Аалам", некогда знаменитое ОКБ ИКИ (Особое конструкторское бюро Института космических исследований АН СССР). Как мы гордились, когда слышали: на очередном космическом аппарате, запущенном с Земли, есть и научные приборы, созданные в Киргизии! Кто в те дни мог представить, что работы по космосу прекратятся?

    - Когда закончатся последние работы и что они собой представляют? - с этого вопроса мы начали беседу с главным конструктором ОКБ "Аалам" Александром Новиковым.

    - Закончатся до конца года. У нас два прибора. Один - блок мониторинга за солнечной активностью.

    - Он тоже на космическом аппарате устанавливается?

    - Да. Мы только детектор делаем.

    - Небольшой?

    - Небольшой. Но очень ответственный, так называемый цилиндр Фарадея. Это датчик, который ставится в прибор БМСВ, регистрирующий потоки заряженных частиц от Солнца, то есть солнечный ветер.

    - О, как раз то, ради чего и запустят аппарат?

    - И не только. БМСВ будет установлен на орбитальный астрофизический телескоп РАДИОАСТРОН. Второй прибор - блок управления для проекта "Коронас-Фотон". Это другой спутник. Вот наши последние штрихи в работе на космос. В этом году 40 лет исполнилось, как мы занимаемся космической тематикой.

    - И так печально отметили.

    - Очень печально.

    - Александр Демьянович, "процесс пошел" после развала Союза?

    - Да, тогда все по своим квартирам расселились. И каждый озабочен был своим выживанием. ОКБ ни в советское время, а тем более в постсоветское от республики денег не получало. При СССР финансирование было бюджетное, от президиума Академии наук СССР. После 1991 года Россия продолжала финансировать свое космическое агентство. У них резко упало финансирование, а соответственно упало и у нас. Второе, хотим мы этого или не хотим, каждое государство само по себе. Вовне деньги бюджетные государство передает, наверное, при двух, самых главных условиях: когда либо экономически невыгодно делать прибор самим, либо технически невозможно. Как тягаться с Россией? Там все технически возможно и экономически можно.

    - Несмотря на все это, вы столько лет продолжали сотрудничать с ИКИ.

    - Мы на старых, за десятилетия сложившихся связях с институтом, на том запасе прочности все эти годы работали. Но постепенно финансирование снижалось и снижалось.

    - Снижалось для нас?

    - Да. Те темы, которые начались 18-15 лет назад, продолжались. Но каких-то новых почти не было. Естественно, когда-то это должно было кончиться. Потом они ввели тендер - проведение конкурсов. Это еще одно условие. Оно понятное, правильное, но его уже не обойдешь. И последнее, все эти 17 лет, по сути дела, велся принцип погодового финансирования. То есть планы календарные можно рисовать на всю длину проекта - 5, 6, 7 лет, как это раньше делалось, но космическое агентство, которое выделяет деньги, финансирование открывало только на год. Причем не к началу года следующего, в большинстве случаев это растягивалось до второго полугодия. Естественно, при таких условиях мы не могли наращивать мощности, принимать молодых специалистов. Ну кто пойдет, когда перспектива ясна только на год? И еще немаловажный момент: ввиду малости финансирования зарплаты весьма маленькие.

    - Неужели и у ваших российских космических коллег маленькие?

    - У Института космических исследований-то несколько источников средств. Во-первых, из бюджета РАН зарплаты идут, потом - грантовая система. И третье, самое важное, - тематическое финансирование проекта. Сложить все вместе - более или менее достаточно получается. А поскольку мы хозрасчетная организация, других источников финансирования у нас нет, кроме как договоры. Мы с ИКИ работали по договорам и до сих пор работаем. В договорах нам устанавливают ограничения по зарплатам (они достаточно низкие) и прибыли - не более пяти процентов. А это очень значимые ограничения.

    - Александр Демьянович, помнится, ваше ОКБ в свое время сотрудничало и с Францией, и с ГДР. Это все было через Москву?

    - В основном через Москву. И большая часть проекта была не на финансовой основе, по кооперации: что-то делали мы - либо весь прибор, либо часть его, что-то делалось за рубежом. В рамках того финансирования, что мы получали от Института космических исследований, а не от заграницы. В последние лет пять при Союзе у нас появились с Европой уже контрактные работы, договорные - с Карл-Цейс-Йена (ГДР), потом с Французским космическим агентством по проекту марсовому. Закончились в 1996 году. С тех пор у нас с дальним зарубежьем контрактов нет.

    - Почему?

    - Потому что мы в новых проектах, которые проводит ИКИ, не участвуем.

    - Получается, Москва отсекла всех партнеров по Союзу?

    - Ну не то чтобы они целенаправленно отсекали. Это произошло в силу тех причин, о которых я уже говорил.

    - Когда вы делаете прибор, разработка чья?

    - Считается, наша. В науке есть идеи, аванпроект, определяющий, какие приборы, какие физические явления надо измерить, где, что и как. И дальше уже подключались мы, вместе с учеными делали более глубокую проработку: как реализовать идеи, какими способами. Формировалось техническое задание, по которому мы уже продолжали работать - пошла схемотехника, конструкция, технология, технологические, опытные и летные образцы приборов.

    - А ученые были чьи?

    - Московские, они же были заказчиками. Конкретно - Институт космических исследований. Еще мы работали с Астрофизическим центром ФИАН, это из ИКИ выделился отдел астрофизики.

    - Меня поразил такой факт: ни один президент КР не побывал в вашем ОКБ. Даже ученый-физик.

    - Ни один. Но зато в советское время у нас были и президенты АН СССР - Александров и Келдыш, академики, космонавты, зарубежные ученые и специалисты.

    - Значит, страна изначально не была заинтересована в том, чтобы сохранить этот уникальный творческий коллектив изобретателей?

    - Наверное. Если в советское время хотя бы гордились, что в республике есть такая организация, то после развала Союза и не вспоминали. Мы бились с девяностого или девяносто первого года за создание, по примеру других республик, своего космического агентства, хотя бы отдела в Министерстве промышленности. Даже в Таджикистане агентство есть. Мы бились, чтобы хотя бы в рамках Минпрома были люди, курирующие работы по космической тематике. Одно дело, если бы мы занимались фундаментальными исследованиями, это чистая наука. Здесь же - прикладные вещи, которые нужны всем: связь, геология, геофизика, ресурсы, картография, где можно скооперироваться. Я одно время даже был членом рабочей группы Координационного совета стран СНГ по мирному освоению космоса. Туда входили Россия, Белоруссия, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан. Составляли планы. В конце концов вроде как возложили на Министерство промышленности эти вещи курировать.

    - Это в каком году было?

    - В последний раз лет пять или семь назад. Подписали соглашение пяти стран о мирном освоении космоса. Но дальше дело не пошло. Во времена Акаева был образован комитет по созданию кыргызского спутника связи. В то время чуть ли не два раза в год приезжал академик Роальд Сагдеев. То они решали вопросы финансирования, то еще что-то. В общем, это дело тоже заглохло.

    - У вас в ОКБ ведь высококлассные специалисты мирового уровня.

    - Были. Сейчас таких уже нет.

    - Если какие-то заказы появятся, "Аалам" мог бы работать для космоса, хотя бы вместе с другими странами СНГ?

    - По космосу - нет.

    - Говорят, в 1982-1986 годах здесь было 1300 сотрудников.

    - Даже до девяностого было приблизительно так. А теперь - 100-130. На порядок меньше.

    - Люди уехали? В Россию?

    - Кто-то в Россию, кто-то в дальнее зарубежье. В прошлом году у нас большая убыль была летом, примерно в это время. Поскольку объемы сократили, мы вынуждены были сокращение провести. Наши люди кто в Славянском университете работает, кто в Академии наук, в Институте автоматики, кто-то на пенсии. Все эти годы делали и сейчас что-то делаем, как раньше говорили, для народного хозяйства. Для железной дороги делаем блоки автоматики, механические детали и узлы, пробовали для медицины - терапевтическую аппаратуру.

    - Это какие-то новые разработки?

    - Научная сторона не наша, мы с одним товарищем из Алматы контактировали. И у нас был договор с Южной Кореей на эту тему. Но он года два-три назад закончился. Пока ничего нового по этой части нет.

    - А может быть, ОКБ специализироваться на медицинских приборах?

    - Затрудняюсь ответить, - вздыхает. - Мы еще раньше пытались этим заниматься. Но там свои трудности. Во-первых, поскольку это с человеком связано, более длинная технологическая цепочка, что ли: надо медицинские испытания проводить, сертификации добиваться. И второе, может быть, самое сложное - получить финансирование. Кто будет финансировать? В советское время мы сотрудничали более или менее плотно с Институтом кардиологии Миррахимова. В те годы мы еще были очень загружены тематикой по космосу. Вынуждены были получать разрешение от ИКИ, допустим, на 100 тысяч рублей работать для исследований Института кардиологии при годовом объеме восемь миллионов.

    - А в ту эпоху кто выделял средства для создания "кардиологических" приборов?

    - Институт кардиологии.

    - Наша медицина ведь получает какие-то гранты. Нельзя ли связаться с Минздравом и попробовать наладить что-то свое? Может быть, ему как раз нужны такие разработки? Ведь в наших поликлиниках, скажем, аппаратура - прошлый век!

    - Мы на Минздрав не выходили, думаю, это бесполезно. Потому что всякая разработка требует времени и денег.

    - А там надо сразу выложить готовое изделие?

    - Да, сейчас же. И самое существенное, у государства на такие вещи денег нет. Те же медики на какие зарплаты живут? Медицина получает на грантовой основе какую-то помощь. Заграница техпомощь оказала, поставила прибор. Даже бывший в употреблении, но еще работающий, гарантийный срок не вышел. А расходные материалы надо покупать за полновесные доллары. Поработали, расходные материалы кончились - та же пленка, что-то еще. Дальше покупайте сами. Платите деньги. Сломался аппарат заграничный, платите деньги за ремонт. Хорошо бы, конечно, свои приборы создавать.

    - Чем теперь будет заниматься ваш коллектив, спустившись "с небес" на землю?

    - Ищем, - вздыхает. - Будем искать. Под лежачий камень вода не течет.

    - Помните, в России тоже спад был в космической области, в самолетостроении. Прославленные КБ, разработчики супертехники чуть ли не кастрюли производили. Россия очнулась, вспомнила о науке, прикладных сферах, высоких технологиях. Нашла деньги. Хорошо бы, руководители нашей страны поняли, что мы теряем. Если найдется у "Аалама" своя ниша, можно будет собрать тех, кто еще остался в КР?

    - Вся беда в том, что те люди уже предпенсионного или пенсионного возраста. Молодежи практически нет.

    - Но есть же одаренные молодые специалисты, которые вынуждены будут уехать, чтобы работать для процветания чужих стран. Они к вам пошли бы.

    - Есть, есть. Нужна идея. Идеи обычно рождает наука. Если будет идея, можно искать и финансирование. Без науки мы ничего не сможем сделать. Мы и фотореле производили, и узлы для защиты электродвигателей, и тепловычислители. Но объемы маленькие: фотореле на весь город, может быть, 50 штук надо. Разработали - сделали. Или узлы защиты электродвигателей для "Кыргызалтына". Один раз им 50 штук сделали, другой раз - 150. Больше спроса нет. Лет пять назад сварочные аппараты постоянного тока сделали и сертифицировали. Всего сто штук. Они и на выставке стояли. Люди посмотрели, похмыкали, кажется, дорого. Кое-как распродали. Потом уже нам начали звонить, спрашивать, где-то увидели, попользовались, на сварочники появился спрос.

    - А наши соседи, Казахстан скажем, сохранили связи с космосом?

    - У них существует Казахское космическое агентство. Есть институт космических исследований. Там занимаются прикладными вещами - материаловедением. Сейчас они создали конструкторское бюро космического приборостроения.

    - Тоже для внутреннего пользования?

    - Да. Дальше телефонных разговоров у нас дело не пошло. Однако какие-то надежды у меня есть, связанные с ними. Хотя бы передать им опыт, если возможно. Но что из этого получится, пока сам не знаю.

    Зоя ИСМАТУЛИНА.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/19530/