Вячеслав Шаповалов: Скорпион Зодиака — это одиночество

    В рубрику “Без галстука” заглянул “на огонек” профессор–филолог, поэт, переводчик, по слухам знаток французских вин, ценитель хорошей кухни, прекрасных дам и автомобилей Вячеслав ШАПОВАЛОВ.
    — Вячеслав Иванович, не могу не спросить сразу: уж коли вам присвоили звание народного поэта Кыргызстана, кто в мире поэзии, столь загадочном и витиеватом, стал вашей путеводной звездой?
    — Огласить список?
    — Если хотите…
    — Ладно. Однако сразу скажу, что не терплю, когда люди, закатив умиленно глаза, вздыхают: “Ах, Пушкин — это наше все!”. Для меня существует несколько иная поэтическая история — русская и мировая. Например: Данте, Лермонтов, Блок, Павел Васильев, Иосиф Бродский. Но я бы не хотел говорить о поэзии — ее время в культуре заканчивается.
    — И все же раз уж так сложилось, что вы стали поэтом, то сия стезя, как известно, сопряжена с романтическими приключениями. Наверняка вы сами — романтик, и какие же романтические поступки вам наиболее присущи?
    — “Нехитрая грамматика небитых дураков” — романтика — состояние гормональное, то бишь возрастное, хотя энная подоплека присутствует в каждом человеке: даже если он думает, что он прагматик, в душе порой цветут совершенно непредсказуемые розы. И выражается это вовсе не в каких–то “безумных” поступках — скорее это счастливое, на зависть прочим, преобладание эмоции над анализом, что ли. Что касается меня, то да, конечно, в юности безумств было предостаточно — и серенады под окнами собственного сочинения, и подснежники под дверь, и прыжки из окна, когда хозяин вернулся, и еще черт знает что. Но, видно, всему свое время.
    — Вы уже обмолвились как–то, что вам не чужды человеческие грехи. Какие же пагубные привычки есть у вас, с чем вы хотели бы бороться, но пока атаковать не решаетесь? Чем дорожите?
    — “Пагубы” человека — его судьба и характер, взлеты и падения. Про себя давно знаю, что в личностном плане я человек хоть и универсальный, а это свойство талантливости, но в целом совершенно средний по всем показателям. Нормальное мужество и столь же нормальная осторожность, нормальная прозорливость и столь же нормальная легковерность… В “года младые” мы с друзьями любили и умели крупно выпить и пошуметь, но со временем и это поднадоело. Осталось острое ощущение прелести этой в сущности бесконечно банальной жизни. Помните, как сказал Воланд в “Мастере и Маргарите”: что–то есть нехорошее в мужчинах, которые сторонятся наслаждений… Я, конечно, люблю и хороших друзей, и хорошую кухню, и хорошую беседу, и хорошую интригу, и хороший (только не долгий!) роман какой–нибудь… Обычно хорошо разбираюсь в тех вещах, которые люблю. Да вот, обожаю быструю езду — “какой русский и т.п.”, предпочитаю “Мерседес”, правда, до сына мне далеко, тот настоящий Шумахер…
    — Ну вот мы и подобрались к теме “семья”. Расскажите, пожалуйста, о своих домочадцах. Насколько я знаю, у вас трое детей.
    — Трое — молодые, но взрослые и самостоятельные люди, очень (даже по нынешним временам) хорошо образованные, успешные специалисты. Старший сын — европейский магистр международного права, средняя дочь закончила Российскую таможенную академию, она теперь москвичка, а младшая — парижанка, она экономист. Что касается супруги, то нас судьба развела несколько лет назад, я благодарен ей за наших детей: у меня есть основания ими гордиться, что я и делаю.
    — У вашей младшей дочери весьма редкое имя. Сами выбирали?
    — Было решено, что наши дети будут все названы на одну букву. День рождения сына по старообрядческому календарю (по материнской линии я из староверов) пришелся на святого Игоря, это скандинавское имя, в переводе “гордец”. Греческое имя Ирина означает “мир”. А поскольку крестной матерью младшей дочери является большой друг нашей семьи, российский филолог–кыргызовед Ия Васильевна Стеблева (она живет и работает в Москве), то в честь нее дочурку и нарекли Ией (с греческого — «фиалка»).
    — Как я поняла, сейчас вы живете один в довольно уютном холостяцком флэте. Как питаетесь? Я к тому — умеете ли вы готовить и какое блюдо ваше самое любимое?
    — Кухня у меня всегда под чьим–нибудь доброжелательным контролем, в этом преимущества свободы. Да я и сам, в принципе, умею, если приспичит. “Для души” у меня есть собственное фирменное блюдо. Рецепт прост и гениален: берутся все копчености, что есть в доме, — ветчина, колбасы, сыры, мясо, бросаются в казан с кипящим маслом, туда же — картошка, перец, помидоры, лук, чеснок, в общем, все плюс подряд понемногу, не глядя, все имеющиеся в доме специи (главное, не перепутать и не бухнуть стирального порошка). При этом слегка добавляем какой–нибудь отравы типа гранатового соуса. Засыпаем это тертым сыром, заливаем сырыми яйцами. Чем больше компонентов, тем вкуснее блюдо. И поскольку все ингредиенты бросаются в котел на авось, то и блюдо невозможно повторить — и в итоге не знаешь, что у тебя получится. Но всегда получается объедение. К блюду вообще–то рекомендуется красное сухое вино. Или белое. Или любые другие напитки в любых количествах.
    — Убедили: ваши пристрастия в мире кулинарии теперь ясны. Не могу не спросить, как вы относитесь к одежде? Какой стиль предпочитаете?
    — В юности мы все пижоны. В мои “школьные годы чудесные”, если надел галстук, причем яркий, ты социально опасный элемент, если повязал на шею платок, то вообще в декаденты запишут. В молодости я побывал во всех трех ипостасях. Что касается моего имиджа нынешнего, то я консерватор — предпочитаю классику, но не в нашем совковом исполнении, а слегка офранцуженную: подчеркнуто строгие костюмы. Особенно люблю черное. Люблю хорошие галстуки, но это у нас редкость.
    — Вернемся к делам давно минувших дней. Вы, насколько я знаю, выпускник того легендарного филфака КГУ, где обучалось целое поколение нынешних литераторов, журналистов, политиков. Уверена, есть что вспомнить из бурной студенческой молодости. Поделитесь!
    — Если начать вспоминать, мемуары составят хороший талмуд. Но и правда: в нашей студенческой молодости была поразительная концентрация талантов. По окончании филфака меня направили в Пржевальск (ныне Каракол), в тамошний пединститут. В канун первой моей лекции я волновался, и хохмач из Воронежа Федор Пыльников пустил слух, что Шаповалов перепутал со страху аудитории, явился не к филологам, а к физикам и прочел им лекцию по литературе. Все почему–то этой дикой сказке поверили. Дошло до ректора. Тот тоже все переиначил и на ученом совете похвалил меня, сказав, что вот, мол, “молодой преподаватель хорошо налаживает межпредметные связи”. Года три мне с этим проходу не давали: “Ну–ка, что ты там вливал про теорию относительности?..”.
    — Вот вы дарили столько лет знания людям, свои стихи, свой опыт. А сами любите получать подарки?
    — Раньше любил подарки, всякие дни рождения, а сейчас вкус к жизни поутратился. Но дарить люблю. Если бы я мог, дарил бы друзьям машины, виллы, стипендии пожизненные, просто счастливую жизнь. Но, увы, я не волшебник.
    — Отвлечемся от рассуждений материальных, вернемся, как говорится, к душе, к поэзии. Поговорим о женщинах. Какие черты в женщинах вам наиболее импонируют?
    — О женщинах говорить — бесполезное занятие. С ними делать что–то надо полезное для общества. Чудесный бразильский писатель Жоржи Амаду говорил: “Нельзя перелюбить всех женщин на свете, но надо к этому стремиться”. Если же все–таки нужно сформулировать некую концепцию. давайте попробуем. Во–первых, женщина относительно человека иной биологический вид (поэтому на женщин бесполезно обижаться и т.д.). Во–вторых, женщина, возможно, улучшенный вариант человека, она ведь из мужского ребра сделана (поэтому выносливее и долго живет). В–третьих, в биологической программе женщина — продолжение рода, то есть сохранение вида, поэтому ей не нужно абстрактное мышление и прочие глупости, оставим их мужчинам. В–четвертых, некрасивых женщин не бывает никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах...
    — Ладно, с вашими пристрастиями относительно женского пола все ясно. При таком раскладе вы, должно быть, себя ассоциируете с тигром или львом, или каким–то еще хищником?
    — Я по знаку зодиака Скорпион, правда, ранний и не особенно ядовитый, то есть где–то добрый. Не надо, кстати, путать зодиакальный символ и то земное существо, именем которого он назван. Скорпион зодиака — это одиночество. А уж если говорить об ассоциациях с фауной, я ни с кем не ощущаю общности. Ну, может быть, с шимпанзе — это существа, в чем–то чуждые окружающей животной среде. Они полны предчувствием Разума.
    — Вы мечтатель?
    — Далеко за пределами молодости я уже не в состоянии позволить себе такой очаровательной инфантильной привычки — мечтать. На некоей точке бытия мечты оборачиваются своей другою стороной — неисполнимостью. И тогда мечтатель становится плакальщиком о несбывшемся. Это малоинтересное занятие. Хотя, конечно, в принципе, я мечтаю, чтобы мои близкие и родные люди были здоровыми, счастливыми.
    — Тропа личности творческой, как известно, терниста. Если не сложно, вспомните, с какими провалами сталкивались вы на своем пути и какие моменты счастья, триумфальные моменты у вас случались?
    — Что такое, собственно говоря, провалы? Часто бывает: вроде бы ничего не произошло, а в сердце подспудное ощущение, что что–то утрачено, что–то сломалось… В таких случаях нужно слушать свою интуицию, мобилизоваться, анализировать все вокруг, быть готовым моментально перекроить жизнь.
    Понятия же “триумф” и “счастье” — разные вещи. У меня немало было изумительных триумфальных точек бытия: вот В. В. Путин вручает мне орден Дружбы. А вот точки счастья: первая любовь, выход первой книги, рождение первенца… Почувствуйте разницу.
    — Каким одним словом вы бы себя охарактеризовали?
    — Наверное, искатель. Я всегда ищу приключений на все места. Значит, искатель и есть.
    Беседовала Дарья МАЛЕВАНАЯ.
    Фото Владимира ВОРОНИНА.
    P.S.
    Человек — мгновенье бабочки на вечности цветка,
    но и он, подобно леднику, оставляет за собою
    эпоху длиною в геологический срез.
    Нахлынет мутный, как весенняя река,
    дар — способность почуять тропу к водопою
    и исчислить шизоидные алгоритмы небес…

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/16280/