Учитель любви к природе

    16 сентября 2005 года исполнится 20 лет , как умер Василько Васильевич Озаровский. Ему шел 85 год. В столице Киргизии он прожил 55 лет. Всех восхищали его интеллигентность, эрудиция, культура, трудолюбие, благородство, внимание, доброта.
    Впервые я узнал о нем в 1957 году. Позже с Василько Васильевичем меня познакомил ветеран Великой Отечественной войны, старший преподаватель Высшего радиоучилища им.А.С.Попова, кандидат математических наук Александр Макушкин. Он неоднократно приезжал на отдых из Ленинграда в Киргизию и всякий раз встречался с Озаровским.
    С того момента не гаснет моя любовь и восхищение одним из самых красивых во всех отношениях человеком, кого довелось знать.
     Мечтаю написать о нем книгу.
    Родился Василько 16 мая 1901 года в Москве. Его отец Василий Дмитриевич Сапожников и мать Ольга Эрастовна Озаровская работали в Главной палате мер и весов в
    С.–Петербурге под руководством Дмитрия Ивановича Менделеева.
    Об отце Василько говорил мало. О матушке вспоминал с особой любовью: “Моя мама была математиком, артисткой, сказительницей. Любила фольклор”.
    После смерти Менделеева она посвятила свою жизнь театру и русскому фольклору. Два года работала в театре “Кривое зеркало” в С.–Петербурге . А в 1909 году переехала в Москву. Здесь Василько общался со многими крупными представителями русской культуры. Это были ученые, писатели, актеры, музыканты, композиторы, художники, скульпторы. Они оказали большое влияние на становление и культурное образование Василько. В 1915 году Ольга Эрастовна отправилась во вторую экспедицию по Архангельской губернии: познакомиться с талантливыми сказителями, узнать неведомые обычаи, обряды, сказки, былины, частушки, песни, пословицы, поговорки... Так она пополняла и освежала свой сценический репертуар. Взяла с собой сына. И волею судьбы он помог ей познакомиться с уникальной сказительницей Марией Кривополеновой. Их союз длился до конца жизни архангельской сказочницы. Около 200 концертов дала Озаровская совместно с Марией во многих крупнейших городах России. Семидесятидвухлетняя безграмотная нищенка ошеломляла и восхищала сочной народной речью, песнями, сказками, былинами, частушками ученых, губернаторов, студентов и простых мещан. “Махонькую бабушку” уносили со сцены на руках. Нарком просвещения А.В.Луначарский назвал Марию “государственной бабушкой” и добился назначения ей государственной пенсии. Предлагал ей квартиру, работу в Москве. Академики наградили ее грамотой и медалью.
    А началось все просто. Ольга вновь остановилась в деревне Великий Двор в избе подруги-сказительницы Прасковьи Олькиной. Утром женщины собрались по делам. А Василько замешкался. Выскочил из избы женщин догонять. Глядь, маленькая бабушка стоит, милостыню просит. Догнал женщин: “Там нищенка милостыню просит”. Мать велела вернуться, взять в халате мелочь и дать бабушке. В кармане был целый пятак. Перед сном Мария помолилась и подумала: “Добрые люди дали пятак. Завтра пойду к ним. Скажу сказку. Спою песню. Не задаром же пятак получила”. Она жила подаяниями за песни и сказки.
    От сказок и песен бабушки у Ольги вся душа перевернулась. Она нашла “жемчужину невероятной величины”. Души двух женщин срослись и не разлучались до кончины Марии. И после Октябрьской революции и Гражданской войны путешествовала Ольга с Марией по городам России.
    Всякий раз, повествуя о Василько, я рассказываю о его роли в знакомстве Ольги и Марии и слышу возражения: “При чем тут
    14-летний отрок? Все произошло случайно”. Не согласен! Обеспеченный сытый парнишка мог отмахнуться от старой нищенки, мол: “нет ничего”. Но Василько был хорошо воспитан. Он обладал даром сострадания к бедным людям.
    . В 1918 году Василько окончил среднюю школу. С 1919 по 1923 год служил в Красной Армии, куда записался добровольцем. Большое внимание уделял учебе и укреплению физического состояния, увлекся тяжелой атлетикой. В армии окончил Главную Военную школу физического образования трудящихся в г.Москве.
    Получив громадные знания от мамы и ее окружения, до конца жизни хранил любовь к русскому фольклору, театру, литературе. Но став взрослым, более всего тяготел к тайнам природы, животного мира.
    Интерес к змеям возник, когда любимая бабушка Варвара подарила внуку на 6-летие ужа. Увлечение мальчика змейкой переросло в неукротимую любовь к рептилиям. С ними он прожил рядом 78 лет. До конца жизни. Держал дома многих животных и птиц, но со змеями не расставался никогда.
    Василько отличался крепким здоровьем, красивой мощной фигурой.
    Нина Ивановна Синусова, проработавшая с Озаровским более 20 лет на кафедре физвоспитания, утверждает, что видела в каком-то журнале фотографию: “Озаровский держит на весу одной рукой жену, а другой — двух сыновей”. Пока мне не удалось найти ее. Может, читатели помогут. С 1924 по 1928 год Василько работал агентом по приобретению животных в Московском зоопарке.
    Он побывал во многих уголках СССР, где отдыхал от шумной суетной Москвы. Но более всего его поражала природа и животный мир Дальнего Востока и Средней Азии.
    В 1929 году он переехал в Приморский край, в г.Владивосток. Много путешествовал, охотился на тюленей, фотографировал. Серьезно увлекся орнитологией. Здесь познакомился с задорной красавицей Клавой, студенткой зоофака Дальневосточного университета. Она стала его женой и опорой в жизни. Клавдия Дмитриевна ходила на прием к сестре Ленина Марие Ильиничне Ульяновой, просила помочь в лечении Ольги Эрастовны Озаровской.
    Сами же Василько Васильевич и Клавдия Дмитриевна жили очень скромно. Лишь в 1983 году ученик Озаровского Эмиль Шукуров с помощью друзей “выбил” для Озаровских новый кирпичный дом. А до этого старики 28 лет ютились в бараке в двухкомнатной квартире с печным отоплением. Во дворе сарайчик, где хранили уголь, дрова, всякое барахло и выращивали корм для змей и черепах: кроликов, крыс, мышей, тараканов, червей.
    Вот в таких условиях Василько Васильевич много лет проводил биологические опыты и первым разработал научно обоснованную теорию и практику содержания и дойки ядовитых змей в неволе и впервые в мире получил от эфы и гюрзы потомство.
    Но вернусь к 1929 году. Красота нашего края, обилие дичи и зверья оказались для Василько более притягательными. Он перебирается в Киргизию. В те годы наша земля была иной. Здесь он видел, как по пустынной местности одновременно ползают тысячи черепах. Даже по дороге нельзя было проехать. В центре Фрунзе, недалеко от “Зеленого рынка”, продавали охотничьих соколов и беркутов. Василько был заядлым охотником и рыболовом. Охотился на фазанов там, где сегодня стоит цирк.
    Во Фрунзе у Озаровского родились сыновья Дмитрий и Олег. Сюда Василько привез из Москвы тяжелобольную маму “на ягоды и солнышко”. Отсюда отправили ее в последний путь. Вскоре от тифа умер Дима.
    С 1931 года Озаровский работал в женском педагогическом техникуме, который позже реорганизовали в институт. Здесь ему выделили “большой” дом из трех комнат с просторной кухней, навесом и электричеством, маленьким садом и огородом. Здесь в 1940 году родился младший сын Игорь. В 1954 году этот “рай” снесли и семью “временно” поселили в бараке. “Временно” растянулось на 28 лет. Сюда шли бесчисленные письма со всех уголков Советского Союза, приезжали корреспонденты и ученые из Германии, Америки, Японии, Польши, Венгрии, Израиля… Здесь они видели малюток эф и гюрзят, которых впервые в мире вывел человек в неволе. Если бы не чрезмерная скромность Василько Васильевича, он был бы весьма зажиточным человеком. Работал всю жизнь как вол, а получал только то, что ему давали.
    Кратко хочу рассказать о его педагогической деятельности. Каждый день рано утром Василько выходил с сыновьями на зарядку, легко одетый, без шапки в любую погоду. Он и пример показывал, и активно привлекал к занятиям физкультурой детей и подростков в округе.
    Занятия продолжались вечерами после работы и в выходные дни, когда зеленые лужайки со змеями и черепахами окружали ребятня и взрослые. Смелые брали неядовитых змей в руки, вешали их на шею. И все завороженно слушали рассказы “волшебника” о природе и животных.
    Василько Васильевич был талантливым педагогом. Получил более 30 наград. Почти все за успехи в воспитании молодежи. Три Почетные грамоты Верховного Совета Киргизской ССР, служба в армии в годы войны, медаль “За победу над Германией” давали ему право на персональную пенсию. Но товарищи из Госуниверситета не побеспокоились, и он получал обычную.
    Многих освобожденцев от занятий физкультурой он сделал крепкими людьми и чемпионами. Однажды вечером, рассказывал Игорь Озаровский, на него напали два грабителя. Одного он скрутил. Другой убежал. “Пленника” бить не стал. Пригласил в спортзал. Тот пришел. Увлекся. Оказался позже хорошим атлетом и неплохим человеком. Много лет отца благодарил.
    Озаровский никогда не поганил матом русский язык. Не кричал, не грубил, не курил и не пил. Животные не любят запах алкоголя. Был в хороших отношениях с окружающими.
    Однажды Озаровского вызвали в Москву. В самолете он познакомился с соседом по креслу. Тот летел покупать “Волгу”. Деньги вез в балетке. Они были в моде. Случайно у Василько Васильевича была точно такая же. Собеседники так заговорились, что перепутали свои вещи. Устроился Озаровский в гостинице, открыл балетку и ахнул. Поняв, что незнакомец может найти его только в гостинице, два дня безвылазно просидел в номере в ожидании горемыки. И дождался.
    Его часто приглашали с питомцами в детские сады, учебные заведения, воинские части, парки, учреждения и на предприятия. Зачастую одной такой встречи было достаточно, чтобы человек избавился от предубеждений и страха, стремления во что бы то ни стало убить змею при встрече.
    Автор счастлив тем, что был знаком и дружен с этим человеком. Хочу рассказать, как проводил Озаровский змеиные лекции. Чтобы молодежь получила урок любви к природе и чтобы помочь материально дорогому человеку, я, будучи директором Зональной школы при ЦК ЛКСМ Киргизии, с 1971 года регулярно, каждый месяц приглашал его на встречу с комсомольскими работниками и активистами. Слушателями были ребята из республик Средней Азии и Казахстана.
    “Факир” любил молодежную аудиторию. Каждый раз мне приходилось с трудом завершать встречу через 4–5 часов. Мне жалко было уставшего старика. Но и прервать живой интерес к нему, поток вопросов тоже стоило немалых усилий.
    Среди дюжины ужей, полозов, анаконд, питончиков и удавов наибольший интерес вызывала Маша. Тогда этот тигровый питон был около трех метров длиной и весом около 30 кг. Красавица ползала по мне, плечам хозяина, обвивала его шею кольцами. Однажды Маша не ела восемь месяцев и 5 дней подряд. Хозяин сильно расстроился и был готов к самому худшему. Но потом она заглотила кролика и все стало на свои места. Под дружный хохот слушателей лектор сообщал, что половые органы у змей так завуалированы, что трудно определить их пол, что Машка — это самец, а не самка.
    Об Озаровском много и часто писали в газетах и журналах. Но почти всегда в этих статьях он представал чудаком, змееловом, “факиром”, заклинателем, коллекционером. В лучшем случае — любителем природы. Первым из журналистов достойно рассказал о нем и его увлечении Борис Прохоров в газете “Известия” 28 сентября 1983 года. Ученые–герпетологи видели в Озаровском коллегу, высоко ценили его достижения, главная цель которых была научиться выращивать ядовитых змей и любых других животных в потребном количестве в искусственных условиях для дальнейшего их размещения в естественной среде и других целей.
    Бывший рабочий завода им.Ленина Петр Юденич запечатлел в любительском фильме, как Василько Васильевич обычным пинцетом удалял с глаз кобр остатки рогового покрова после линьки. Сначала они нервничали, а потом привыкли. Хозяин выработал у них условный рефлекс. Ведь кобры линяют сложно, клочками. Часто роговой покров подолгу застилает им глаза. Только профессионал высокого класса мог достигнуть таких успехов, такого взаимопонимания.
    Я никогда ни от кого не слышал, чтобы змеи Озаровского укусили кого-либо из его учеников, соседей, детей, слушателей лекций. Такого ни разу не было. Но его самого змеи кусали, и не раз. Были случаи, когда он выздоравливал долго, с трудом. Последний укус 14 сентября 1985 года оказался роковым. Но тут имеются две версии. Ученые–герпетологи считают, что человек в возрасте 84 лет потерял контроль, бдительность, быстроту реакции. При этом никаких особей он не боялся, даже вновь приобретенных. У него была кобра Победа, которую он приручил за 3 дня. Накануне 14 сентября 1985 года Василько Васильевич нарушил какой–то закон, и змея этого не простила.
    Вторая версия принадлежит его сыну Игорю и лучшему и самому преданному ученику — биологу Владимиру Лапшину. Это он после смерти учителя забрал и сохранил бесценную коллекцию животных. Игорь и Владимир предполагают, что Василько Васильевич сам принял решение и способ ухода из жизни. Для этого были веские причины. Человек всю жизнь чувствовал себя здоровым, сильным, крепким. До самой кончины у его кровати лежали пудовые гири и гантели. В 1983–1984 гг. он часто стал жаловаться на слабость. Не было сомнений в том, что он до конца пребывал в здравом рассудке и очень тяжело воспринял старость и угасание физических сил. В 1982–1983 гг. он перенес несколько операций на обоих глазах. Эффекта не почувствовал. В полутора метрах от себя видел только силуэт сына. Наступающая слепота убивала его. Он не мог смириться со слабостью и пошел на крайность. Своих любимцев он мог легко найти на ощупь. Если это так, то свою последнюю тайну Озаровский унес с собой.
    Гадать нет смысла. Надо сохранить о человеке достойную добрую память. Как это сделали, например, давно ушедшие из жизни друзья–фронтовики Александр Антонович Москалев и Павел Степанович Коркин. Они работали фотографами, знали, любили Василько Васильевича, дружили с ним и сделали около двухсот его снимков.
    В начале 2002 года я искал в Национальной библиотеке материалы об Озаровских. Наткнулся на книгу. Автор ее — родной дядя Василько Васильевича Юрий Эрастович Озаровский. Он служил режиссером императорских театров. Издал в 1911 году в С.–Петербурге театральное пособие с режиссурой, постановкой, костюмами, гримом, декорациями пьесы Д.Фонвизина “Недоросль”. Я тогда не знал, что эту книгу подарил библиотеке Игорь Озаровский. Выпросил раритет на два дня и прибежал к директору русской драмы Андрею Петухову. Показал. Рассказал, как нашел. В его кабинете сидела сотрудница Ирина Голочалова. К моей радости, она знала жену П.Коркина Нину Александровну. Познакомила нас. Завязалась дружба. И.Коркина подарила мне все фотографии и негативы, на которых запечатлен Озаровский с питомцами. Теперь в моей коллекции более 200 фотографий Озаровских и Василько Васильевича с возраста 1 года и до старости.
    Хотелось бы, чтобы в Нацуниверситете как–то отметили 20–ю годовщину его смерти. Ведь о 100–летии со дня его рождения в 2001 году забыли. Чтобы помогли поставить памятник на могиле своего первого преподавателя физкультуры, занесенного в летопись старейшего вуза страны. Хочу, чтобы городские власти подумали о достойном знаке в честь Озаровского... А самая большая моя мечта — чтобы все его теоретическое и практическое наследие попало в надежные руки и получило развитие.
    Сегодня в Дагестане, в других странах успешно разводят в неволе ядовитых змей и получают большое количество яда. Может быть, и в Кыргызстане появится научно–исследовательский питомник имени Василько Васильевича Озаровского по разведению ядовитых змей.
    Великий ученый, академик Вернадский утверждал: “Гений человечества позволит овладеть законами биосферы и активно создавать новую эпоху в ее эволюции”.
    Так хочется, чтобы этой проблемой по–настоящему занялись наши научные учреждения и организации при самой серьезной поддержке нового президента и правительства.
    Михаил Корсунский.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/11290/