Валентина ТОРОПОВА: Cнежный барс: трудный путь к спасению

    Еще каких-нибудь лет двадцать-тридцать назад в Кыргызстане обитала едва ли не самая крупная на планете популяция такого природного уникума, как снежный барс. Это было предметом национальной гордости. Зверя изображали на гербах, фирменных знаках, он был популярной темой в искусстве. Но случились девяностые годы - пришла разруха. Куда-то сразу исчезли общества охраны животных, а ведь были всесоюзные, республиканские, городские. Специализированные государственные структуры тоже ушли в тень. Для братьев наших меньших наступили подлые времена. Снежный барс из предмета гордости очень быстро превратился в объект безудержного браконьерства. Над нашим красавцем нависла реальная угроза исчезновения. И вот уже десять лет экологическое Общественное объединение НАБУ ведет нелегкую борьбу за спасение и сохранение замечательного представителя нашей фауны. Об этом мы беседуем с исполнительным директором организации доктором биологических наук Валентиной Тороповой.

- Валентина Исмаиловна, расскажите, пожалуйста, как родился проект?

    - В 1997 году сотрудники Германского технического центра (ГТЦ) совместно с учеными Биолого-почвенного института Национальной академии наук Кыргызстана, где я тогда работала, создавали в нашей молодой стране биосферную территорию "Иссык-Куль". Когда проводили ревизию животного мира, невольно обратили внимание на проблему со снежным барсом. Каждый охотник не упускал случая подcтрелить его. Ходили слухи, будто за шкуру можно получить до пяти тысяч долларов. А штраф был всего 72 тысячи сомов. Объявления о продаже этого "товара" не боялись давать даже в газетах и на телевидении. Был вообще дикий случай: кто-то позвонил в Академию наук и предложил купить барсиху с двумя барсятами! Самое ужасное, что над преступной торговлей никакого контроля не было. Тогда сложилось два мощных рынка - китайский и российский. Пытались переправлять охотничьи трофеи и в дальнее зарубежье, но там незаконные акции пресекали местные природоохранные организации. Боялись, что американцы организуют  базу сбыта. Но сработало предупреждение: если в Штатах кого-либо задержат со шкурой барса, штраф составит 25 тысяч долларов.

    Тем не менее ситуация сложилась критическая. Казалось, мы лишимся нашего чуда природы. Но выручила заграница. В 1999 году консультант ГТЦ Торстен Хардер подготовил проект по сохранению снежного барса в Кыргызстане, который был поддержан NABU - Немецким союзом охраны природы. А в 2002 году мы зарегистрировали местное НАБУ - Национальную ассоциацию биологов-ученых, которой по-прежнему оказывает финансовую, материальную и методическую поддержку Немецкий союз.

    - С чего вы начали?

    - Первым делом организовали спецгруппу "Барс". С сотрудниками милиции она объезжала труднодоступные районы страны, ловила браконьеров и изымала у них орудия лова. За короткое время было конфисковано около сотни ружей, более 400 капканов. Другая группа работала с населением, ездила в горные села, приближенные к местам обитания животного. В первую половину дня проводили беседы о важности сохранения снежного барса, викторины со школьниками, показывали фильмы. У нас до сих пор сохранилось много рисунков, сочинений, стихов на эту тему. А к вечеру собирали взрослых, старались приглашать наиболее "опасную" часть - охотников, чабанов, а также местные власти, через которые пытались воздействовать на потенциальных браконьеров. К сожалению, нередко бывало так: убеждаешь-убеждаешь, говоришь про законы, а в конце беседы слышишь вопрос: "Сколько стоит шкура барса?". То есть стоит рисковать или нет.

    - Когда вы ощутили результаты своей работы?

    - Довольно скоро. Пик браконьерства миновал. Исчезли все объявления. Как только кто-нибудь начинал копошиться - искать покупателя, наши на них выходили. А через три года население уже знало о нашей организации. За все то время, что проект действует, мы конфисковали пять животных и более двадцати шкур.

    - Несколько лет назад много разговоров было о барсихе Джамиле. Помню, даже выпускали календарики с ее изображением. Расскажите эту историю.

    - В декабре 2000 года наша группа задержала живого барсенка, которого пытались продать. Запах от клетки был ужасный. Кошки - чистоплотные животные, а барс тем более. Похоже, в неволе зверь находился уже несколько недель и даже месяцев. Он был очень плох. Пораненная капканом лапа гнила. Мы сразу же помыли клетку, настелили побольше тряпок и вызвали ветврача. Но содержать покалеченное животное было негде. Зоопарка у нас нет. Выход один - передать за границу. Нашли желающих в Германии. Они и устроили конкурс среди населения нашей республики, как назвать барсенка. Было прислано более трех тысяч писем, подавляющее большинство высказалось за Джамилю. Так как барс занесен в Красную книгу, пришлось за разрешением на его вывоз обращаться в правительство Кыргызстана, в представительство международной организации "СитеS" в Москве. Все проявили понимание и пошли нам навстречу.

    Судьба Джамили, слава Богу, сложилась хорошо. Сейчас она живет в Швейцарии, в зоопарке Цюриха. Вскоре мы задержали еще двух барсов. Что делать? Стали снова искать спонсоров, нашли в Англии. На их деньги в горах и построили небольшой вольер.

    Но через два года к нам поступили еще два барса. Их хотел контрабандой вывезти казахский цирк. Заезжая сюда на гастроли, администратор в пропускном документе указал 22 животных. Но ни перечня, ни паспортов на них не было. Нам сообщили, что "груз" находится в одном из фургонов. Задержали цирк при выезде почти на границе. Провели досмотр и действительно обнаружили две клетки с краснокнижными животными.

    К тому времени мы оборудовали новый вольер для барсов, самый большой в мире - семь тысяч квадратных метров. Германия и тут оказала нам поддержку. Находится этот вольер в Иссык-Кульской области, чуть выше Ананьево. Старались создать условия, близкие к естественному обитанию барса: скалы, кустарники, ручеек протекает. Огородили ущелье со всех сторон, построили домик, где животные могут пищу принимать и укрываться от непогоды. О них заботятся и охраняют. Чтобы барсы не потеряли форму, время от времени в вольер запускают живых кроликов. Если хищники набирают лишний вес, их сажают на диету - мясо попостнее дают, устраивают разгрузочные дни. Кошки не должны быть толстыми.

    Сейчас в вольере живут три барса - Багира, Алсуу и Кунак. Один барс умер. У него было типичное для неволи заболевание. Не уберегли, хотя и старались. Барсихи Багира и Алсуу - инвалидки: у одной пальцев нет, у другой - полкисти. Капканом оторвало. Свободно бегать не могут - метра через два начинают прихрамывать. Кунак - нормальный. Но он, видимо, рано остался без матери - нет повадок хищника. Обычно барсиха учит охотиться детеныша до двухлетнего возраста. Приплода у наших барсов не было. Англичане и немцы, которые оплачивают их содержание, поставили условие, чтобы они не размножались. Плодить животных, изначально обреченных жить в неволе, противоречит их принципам.

    - Сколько сейчас барсов в Кыргызстане?

    - Мы оцениваем численность в 250-350 экземпляров. Автор монографии "Барс" Евгений Кашкарев, например, проводивший исследования двадцать лет назад, называл цифру 800-1000. По тем временам это была одна из самых крупных популяций из 12 стран, где он обитает.

    До сороковых годов прошлого века на барса свободно охотились, его шкура участвовала в аукционах. Во второй половине столетия началось сокращение численности. Архаров и козерогов - основной объект добычи нашего хищника - стало меньше: их вытеснили многочисленные стада домашних животных, занявшие огромные пастбища. Стало меньше и барса. Плюс браконьерство.

    Тем не менее у нас, пожалуй, одна из крупных популяций. Я не знаю, сколько барсов в Индии, там тоже была значительная численность. И в Китае. Но их данным я верить просто боюсь. Там произошло массовое истребление животного, они даже ввели смертную казнь за браконьерство. На семинаре по снежному барсу в 2003 году в Сиэтле я спросила представителей охраны природы из Китая: "Вы хоть одного браконьера повесили?" - Они: "Нет, конечно". Но статья такая есть. Сейчас зверь занесен почти во все Красные книги стран, где он обитает, а также в список Международного союза охраны природы.

    - Как я поняла, данные по его численности не абсолютны. Как они высчитываются?

    - Мы пользуемся методикой, разработанной организацией ISLT (Международный траст по снежному барсу), которая занимается мониторингом по всему миру. Берутся следы, экскременты, поскребы животного и вычисляются на единицу площади.

    В Сары-Чатском заповеднике экологическая организация "Башат" одно время использовала так называемые фотоловушки. Сначала выявили маршруты животного, а потом установили на них фотоаппараты, реагирующие на движение. Показывали снимки - барс попадался. Но не так уж часто. Сложность в том, что это очень редкое животное. Можно работать в горах годами, но ни разу не встретить барса, хотя он там живет. К тому же зверь очень осторожный. Описано много случаев, когда барс видел наблюдателя, следил, даже шел за ним, но человек его не обнаружил.

    - Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию с барсами?

    - Популяция сейчас, думаю, стабилизировалась. Не могу сказать, что она стала увеличиваться. Хотя оптимисты говорят, что видели то там самку с барсятами, то там. К сожалению, браконьерство все-таки продолжается. В этом году спецгруппой "Барс" была изъята шкура барса, в прошлом - тоже. Но таких, как раньше, масштабов нет.

    В основном работу ведем на местах. В реабилитационном центре, что выше Ананьево, сейчас содержатся не только барсы, но и проходят лечение другие животные. Выздоровевших отпускаем на волю, а изможденных и потерявших навыки охоты - в Центр защиты диких животных - бывший Каракольский зоопарк. Еще до проекта по снежному барсу мы взяли его под свою опеку. Он был в ужасном состоянии, на животных без слез нельзя было смотреть. Торстен Хардер поехал в Германию и нашел спонсоров. Наши госструктуры, честно сказать, с радостью пошли навстречу.

    Сейчас с нами держат связь и агентства охраны природы, и все таможенные службы. Задержали, скажем, животное, но вольера у них нет. Звонят нам: "Приезжайте, заберите". И мы забираем.

    - Что вы думаете о будущем снежного барса?

    - Я полагаю, что он сохранится. Нынче этому много внимания уделяется как международной общественностью, так и нашей стороной. Мы сейчас готовим стратегию сохранения барса. В рабочую группу входят ученые из Биолого-почвенного института, представители Госагентства по охране окружающей среды. Скоро обсудим документ, после чего направим в правительство и Жогорку Кенеш. В стране принято несколько законов об охране животного мира, в которых есть отдельные статьи о защите краснокнижных животных, об охраняемых территориях - заповедниках, заказниках. Но их мало кто выполняет. Надеемся, что новый закон станет более действенным.

    Фото Владимира ВОРОНИНА.

    Анастасия ХОДЫКИНА.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/27821/