Кадыралы Артыков: Это же я могу!

    Несколько дней назад она опять позвонила в редакцию. «Я — Айдай, помните меня?» Как не помнить? Минул почти год, как она попросила написать о ее кумире Кадыралы Артыкове. Но он был тяжело болен, лечился. Потом приходил в себя в родном доме в селе Рахманжан на юге КР. А недавно его жена Амина стала отвечать по телефону: ждем его… Ждем… Ждем… «Вы не забудете сказать артисту, что я уже 10 лет не могу купить его кассеты, ищу по всему городу?» — отчаянно вопрошал девичий голос.
    Не забыла. Спросила, едва он переступил порог редакции:
    — Кадыралы, существуют ли вообще ваши кассеты?
    — Нет. Почему? Во–первых, нужны финансы. Во–вторых, не особенно и старался их записать. Только теперь планирую выпустить альбом, собираю песни. Думаю, в течение полугода он выйдет.
    — Значит, где–то летом Айдай сможет его купить?
    — Даже сам подарю ей, — голос певца потеплел от улыбки. — Раз она так мои песни любит. Не только Айдай, на “Дордое”, других базарах мне постоянно говорят: “Ваши кассеты спрашивают, альбом”.
    — Как у вас сейчас со здоровьем?
    — Слава Богу, улучшается. После лечения больше полугода провел на родной земле, в доме, где рос. Там чистый воздух, тишина. Там мама и все родные.
    10 октября 2003 года Кадыралы увезли в институт кардиологии, в реанимацию. Его выходили. Но вскоре скрутили новые хвори, да так, что медики опустили руки. Своей исцелительницей благодарный пациент считает народного лекаря Нургуль.
    — Хочу петь, выступать перед народом, — возвращается он к нашей теме.
    — Вы — певец, композитор…
    — … исполнитель на музыкальных инструментах, — подхватывает с улыбкой. — Играю на комузе, гитаре, фортепиано, аккордеоне, синтезаторе…
    Своей самой известной песней он называет “Кыялдануу” (“Мечта”).
    — Она была популярна в девяностые годы долго, лет десять. Там поется о парне, который делится с любимой мечтой: хорошо бы шел дождь, а мы вдвоем укрывались от него под елью…
    Мой герой — автор музыки. Но в последнее время начинает писать и стихи.
    — Понравился чей–нибудь текст — появляется песня. А иногда возникает просто мелодия. Она из души моей появилась, а стихов подходящих не найду. Иной раз приходят свои слова. Раньше не получалось, теперь получается. Песни у меня в основном лирические, про любовь.
    — А вы на чьих песнях выросли?
    — Мой отец, Жусуп, был человеком очень одаренным музыкально, очень умным. Образования он не имел, работал в колхозе чабаном. На комузе играл, пел дастаны — большие по форме песни. Люди его очень любили, уважали. И у мамы в молодости был прекрасный голос. Помню: в дом приходили их друзья и обязательно звучали песни.
    Слушателей хватало.
    — Мама родила десятерых. Но самая старшая сестра умерла трехлетней. Остальные, слава Богу, живы–здоровы.
    Как играть на комузе Кадыралы показал отец, на аккордеоне — дядя Базаркул. И мальчуган сразу заиграл. Из всей их голосистой музыкальной компании профессионалом стал только он. В Ошском пединституте специализировался на аккордеоне, “но учили и на фортепиано”.
    Братья–сестры выбрали другую стезю. Но все равно от муз не ушли.
    — Старшая играет на комузе, Бурулча поет, братишка Камбаралы, он учитель, биолог, тоже комузом владеет, аккордеоном, гитарой. Он талантливее меня, — бесстрашно признается мой собеседник.
    Вот тут и выяснилось: в своем полугодовом пребывании в родном доме Кадыралы не только восстанавливал силы. С ноября начал давать концерты в Джалал–Абаде, Оше. И в них впервые участвовали все его родные! Пели его песни.
    — Мне трудно было найти хороших солистов. А тут есть свои. Люди удивлялись: “О, оказывается не только Кадыралы, все они талантливы!”.
    Младший брат отца Базаркул–байке — особая песня. Филолог, всю жизнь проработавший директором школы, разумеется, как и вся родня, — музыкант.
    — Он первый в роду Артыковых начал сочинять мелодии. Когда я заканчивал институт, он и меня подбивал, ты, мол, хорошо поешь–играешь, но почему не сочиняешь? Думаю, у тебя получится.
    — Почему он так считал?
    — Чувствовал, наверное. Но я и не пытался следовать его совету.
    Дядина композиторская “бацилла” передалась ему через год–два: Кадыралы написал песню. Но никому не показал. Из опасения, что сделал неудачно? Ведь композиции его никто не учил.
    Поразительно вот что: педагогом Кадыралы по аккордеону был знаменитый Рыспай Абдыкадыров, которого многие музыканты, в том числе и мой герой, называют великим композитором! Что стоило подойти к нему: “Научите”?
    — Музыканты говорят об Абдыкадырове как о легенде. Каким он был?
    — Очень неординарным. С великой душой. Высокий, худощавый, он шутил: “Я такой худой, но душа моя — как океан!” Он был великолепным аккордеонистом, сочинял не только для инструмента соло, но и дуэты, трио, квартеты. Я тоже их играл.
    Чуть позже, когда Кадыралы уже сам преподавал в alma mater, он все же решил получить у мэтра ответ на мучивший его вопрос.
    — Мы вышли покурить, и я спросил: “Агай, скажите, как сочинить мелодию?” — “Ну–у, — протянул он, — это сложно. Не каждый сможет”. — “Но как все же? Объясните элементарно”. — “В двух словах не скажешь. Давай, я математически объясню”. В аудитории он написал на доске ноты: “Начинается мотив. И развивается, развивается, резко идет вверх. Потом — кульминация. И — вниз. Точка. Элементарно — так”. А я — “Агай, это же я могу!” — “Нет, не можешь, это трудно. А сможешь, буду рад”. Его объяснение мне сразу глаза открыло.
    Песни две–три было пробных, для разгона. А потом родилась “Кыялдануу”, принесшая ему известность. Автор поспешил к учителю с только что написанными нотами. “Вот, сочинил”. Тот сел за фортепиано, заиграл.
    “О… о… о… О–о–ой, айланып кетейин, — это вроде “милый мой”, — молодец! Такую песню написал! И смотрел на меня с радостным удивлением.
    — На чьи слова эта песня?
    — Поэтессы Алмаш Чойбековой. Ее стихи мне очень нравятся. Ей принадлежат тексты многих моих песен. Вы спрашивали, кто на меня влиял. Это Базаркул–байке и Рыспай Абдыкадыров. Я просто впитывал песни Абдыкадырова. В детстве тоже их слушал, они были очень популярны, но не воспринимал, ребенку нелегко понять сложные мотивы. Только став студентом, по–настоящему открыл для себя его творчество. Сложные по форме песни, очень содержательные стихи и кульминационная точка, непременно. Я помню его слова: “В хорошей песне обязательно должна быть кульминация — накал, напряжение, пик, крик души”. Это характерно для песен Рыспая Абдыкадырова. У него диапазон очень большой. С низкой ноты начинается, на верхней ноте — кульминация, потом — вниз…
    — А его песни вы поете?
    — Пою. Они мне близки.
    — Кадыралы, а в Бишкеке вы дадите семейный концерт?
    — Это пока планы, надо готовиться.
    — Песни сочинять?
    — Нет, делать аранжировки и прочее. Песни есть. Три дня назад написал последнюю.
    Он работал и во время болезни, слова писал к своим мелодиям.
    Его жена Амина — врач–окулист. Но тоже поющий. Два года назад Кадыралы устроил в одном из ресторанов свой бенефис–концерт. Там дебютировала Амина. С мужем исполняла дуэт.
    Впервые встретились они в доме близкого друга Кадыралы — врача Шермамата.
    — Пришла молодая женщина, хозяин нас познакомил. Это оказалась его сестра. Мы сразу друг другу понравились…
    Амина не только супруга, но и ученица: артист занимается с ней, помогает, подсказывает “как петь, чтобы голос красиво звучал”.
    Передался “музыкальный ген” и детям: “Хотя никто из шестерых музыке не учился, дома поем”.
    Кстати, знаете ли вы, почитатели, что ваш идол исполняет не только песни, но и эпос “Манас”?
    Однажды руководитель турецкого лицея “Себат”, где певец лет десять преподавал музыку, предложил ему поехать в Германию: тамошние турки хотели показать немцам, что за праздник Нооруз. Исполнитель должен был петь на кыргызском, казахском, узбекском. Играть на разных инструментах. И сказывать “Манас”. Кадыралы подходил по всем статьям. Вот только эпос был не по его части.
    — Я нашел отрывки из “Манаса”, прихватил с собой кассетный магнитофон и отправился к Замиру Сооронбаеву, главному режиссеру Кыргыздрамтеатра. Мы очень близко знакомы. Хотя он не манасчи, у него есть свой вариант, удивительно красивые мотивы.
    — В чем отличие этого варианта?
    — В мелодии.
    — Нетрадиционной?
    — Нет, традиционной. Но некоторые сказители один–два мотива повторяют, а у него они очень богаты. Начинает три куплета в одном мотиве, следующие три — в другом… Меняет тональность, высоту… Я записал его вариант и по нему учился.
    — Вы точно копируете или свое что–то привносите?
    — Свое, конечно, добавляю. Фантазия же есть у меня.
    — У манасчи допускаются такие вольности?
    — Да. Но манасчи должен быть от Бога.
    Сам он не считает себя сказителем. “Я просто исполнял маленький отрывок. Но только в Германии”.
    — В Кыргызстане не рискуете?
    — Не–е–ет, стесняюсь, здесь есть сильные манасчи, перед ними я вообще… Неумелый.
    Он владеет всеми языками, на которых поет. Кроме родного, лучше всего — узбекским. Турецким — на бытовом уровне.
    — А по–русски поете?
    — Да, например, песню Демиса Русоса “Сувенир” в переводе на русский, очень ее люблю со студенческих лет. Но пою не на концертах, для своей души.
    Для души — и природа, особенно южная, родная.
    — Чистый воздух, лес, чистая вода, водопады… Смотрю — и возникают мелодии.
    — Вы животных любите?
    — Конечно, я ведь среди них вырос, — улыбка мягкая. — На коне ездил, улак–тартыш…
    — Это игра же требует таких усилий!
    — Детские улак–тартыши тоже бывают. Мы мальчишками играли.
    — Так вы очень спортивный человек?
    — В молодости был. Собираюсь вернуться к любимому теннису, волейболу…
    Он не забыл о верной поклоннице и обещал подарить ей записи своих песен. По улыбке было видно: ему приятно доставить человеку радость. А самому Кадыралы, возможно, именно аура зрительской любви и вернет здоровье.
    Зоя Исматулина.
    Фото Владимира Воронина.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/9519/