Почему хорошему химику компьютер мешает

    Единственный кыргызстанец, которому посчастливилось прорваться в цитадель будущих ученых и даже цэрэушников, приехал на летние каникулы на родину. Наша газета сообщала в прошлом году, что Медер Камалов, одаренный парень из Оша, поступил в Массачусетский технологический университет, выпускников которого с удовольствием переманивает к себе суровое американское ведомство. И не только оно. Кстати, этот вуз на третьем месте в рейтинге самых престижных вузов мира. И конкурс туда — двадцать человек на место!
    Поступить туда — значило выбрать что–то одно из математики, химии и физики. Именно этой тройке предметов Камалов всегда отдавал предпочтение. Химия победила. По химии, между прочим, парень помогал отцу писать докторскую. А когда поступал в заокеанский вуз (надо было помимо тестов написать и сочинение), придумал чудо–реакцию неведомого доселе элемента МЕД (сокращенно от имени будущего химика), соединившегося с… Массачусетским технологическим университетом. Так что теперь уже нельзя и допустить мысли о том, что Медер и выбранный им университет — слагаемые разных уравнений.
    Итак, как нашему земляку в этом вузе учится?
    Там Медер оказался со своим давним другом из Казахстана, с кем познакомился в Германии на школьной олимпиаде. И обитание на чужой земле значительно облегчилось. Впрочем, были и другие выходцы из СНГ, так что тусовались больше с русскоязычными. Есть студенты из Молдовы, Украины, даже из Туркменистана.
    — На моем факультете много людей не из Массачусетса, и они довольно разные, — делится Медер наблюдениями. — Техасцы больше говорят о спорте, кино, ньюйоркцы менее разговорчивы, но больше жалуются. Всегда у них проблемы…
    Не успел Медер приехать в Бостон и получить подъемные на семестр вперед (выдаются на пропитание, хотя хватает на большее, по счастью), тут же купил компьютер. И пожалел.
    — Он больше мешал, чем помогал в учебе, — поясняет. — Уже через месяц после приезда стал по нашим сайтам ходить, начал кыргызские песни скачивать. Раньше вообще этим не интересовался!
    Успел наш земляк стать героем и тамошних СМИ: о нем и о студенте из Монголии написали в духе “новые связи Америки и мира”. Впрочем, преподаватели даже не подозревали о том, что Медер Камалов — из другой страны. Да и как они могли отвлекаться на такое, если в лекционном зале двести человек. Ну а семинары обычно ведут аспиранты — не то что в наших вузах. Да и система обучения у американцев несколько иная, тем более в этом году университет решил опробовать новые технологии.
    Случались и казусы. На первой лекции по математике Медер… уснул. При всей своей любви к уважаемому предмету. Преподаватель очень быстро говорил и не обращал внимания на слушателей — будто с доской разговаривал. И это при том, что языкового барьера, в приницпе, быть не могло: дома, в Оше, Медер в основном читал и писал на английском.
    — Ну а с окружающими общий язык быстро нашли?
    — С американцами совсем несложно налаживать контакт, — считает парень. — Но у них об азиатах уже сложившееся мнение. Китайцы считаются самыми трудолюбивыми, прилежными. И все думали, что и я должен быть немногословен и трудолюбив…
    — Вы разве не отличаетесь трудолюбием? — спрашиваю, помня рассказы про то, что в семье Камаловых царит культ книги, знания и упорства (родители — ученые).
    — Я себе никогда трудолюбивым не казался. Для меня трудолюбивый — тот, кто телевизор не смотрит, музыку не слушает. Только занимается и на экзаменах вперед вырывается.
    — Интересно, а как проходит ваш день в таком случае?
    — День начинается в восемь утра. На лекциях до пяти вечера. Оттуда в библиотеку, потом домашняя работа (выполнение задания может занимать от пяти до восьми часов). С другом делаем частенько. Позвонишь: а давай вместе? Занимаемся почти всю ночь. А утром кофе — и снова на лекции. Часто просыпался в библиотеке — часов в пять–шесть утра. Кстати, во время экзаменов на всю ночь в библиотеке остаются те, кто там работает — помогать студентам. В общежитии мы только четыре–пять часов в сутки проводим: душ и спать.
    — Сумасшедший график!
    Кивает согласно:
    — В выходные можно бросить все к черту и пойти с друзьями на футбол или плавание. За время учебы положено минимум четырьмя видами спорта овладеть. Как правило, занятия ими — до учебы или после. Так что нужно выбирать такие, чтоб не потеть: стрельбу из пистолета или лука, гольф, который на воздухе… Выбрал плавание и гольф.
    — А путешествовать удается?
    — Почти нет. Только в конце года поехали с друзьями в Нью–Гемпшир, сняли домик на два дня — в лесу, с лужайкой и озером перед ним. Делали шашлыки, барбекю. Все было хорошо, кроме комаров (в Бостоне комаров нет).
    Бостон — город исторический. И ребята не преминули походить по его достопримечательностям, включая старейшую публичную библиотеку. Посмотрели знаменитые мумии, точные копии кораблей времен “бостонского чаепития”, посетили музей искусств, и не раз, музей науки…
    Будущий физик, пожалуй, больше черпает в непосредственной работе — лабораторной ли, домашней… Когда Медер летел в Бостон, знал, что сразу же попадет в лабораторию с ядерным реактором — еще до начала занятий.
    — Думал: увижу нечто. Зашел, а там что–то маленькое, люди сидят, кнопки нажимают. Интересно, что этот реактор способен обеспечить электричеством весь город, а они на нем только свои эксперименты ставят. Новые виды реакций проверяют, над безопасностью работают. Рядом госпиталь — пробуют лечить рак. В институте так много лабораторий, что проекты не кажутся чем–то особым. Хотя каждый занимается важным делом.
    Камалов, между прочим, из интереса стал работать в лаборатории. Без какой–либо зарплаты, просто потому, что понравилась команда и то, чем они занимаются. К тому же все задачи у них расписаны понедельно — серьезный подход по нраву Медеру. Проект любопытный: смотрят, как пониженная гравитация влияет на физиологию мышей. Для запуска на орбиту пятнадцати грызунов уже создали особый спутник, в следующем году запустят. Уже выбрали дату, ракету и даже вертолет, на котором полетят в Австралию подбирать этих самых мышек после приземления. А пока готовят пищу, воду для “космонавтов”, самих мышей.
    — А как вам на родине? Нет ощущения, что лучше бы там остаться?
    — Немного есть. Хотя здесь все так же, как и раньше. Только цены выросли раза в два–три. Здесь, если перевести, почти такие же цены, как там: сходить в ресторан в Бишкеке 500 сомов, в Бостоне в кафе — столько же (в переводе на сомы). А Бостон — один из самых дорогих городов США.
    Лето наш соотечественник проводит в любимом родном Оше. Может быть, выедет на Иссык–Куль, если друзья соберутся. Хотя каникулы для него отнюдь не такие, к каким привыкла кыргызстанская молодежь: Медер усиленно готовится к следующему учебному году.
    — Он точно будет сложнее, чем прошедший, — уверен парень.
    А мы уверены, что все у нашего Медера Камалова сладится!
    Татьяна Орлова.
    Фото Владимира Пирогова.
    
    P.S. Когда Медер прилетел в Кыргызстан, он получил е–мейл от младшего брата, пятнадцатилетнего Кайнара. С единственным словом — “бронза!”. Кайнар взял третье место на международной олимпиаде по химии среди школьников, прошедшей в Корее. Поздравляем! И гордимся семейством Камаловых. А самому Медеру желаем стать неоднократным нобелевским лауреатом. Правда, он об этой премии не мечтает, объясняя, что она — не цель. Ведь любая награда дается за то, что мечта реализуется.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/15082/