Разорвем ли порочный круг?

    Согласно новой редакции Конституции, наконец–то опубликованной 6 декабря, в избираемом отныне Жогорку Кенеше не менее 50 процентов мест будет распределяться по пропорциональной системе.
    Уже одно это является мощным стимулом для пробуждения активности многочисленных, но в абсолютном большинстве бездействующих и ничем не проявивших себя политических партий Кыргызстана. Ну а с учетом того, что партия, заполучившая в ходе выборов по пропорциональной системе хотя бы 23 места в парламенте, приобретает право вносить на утверждение президента кандидатуру на пост премьер–министра, легко предвидеть, какая нешуточная активность развернется в ближайшие год–два на политической арене среди наших пока еще спящих красавиц.
    Если сегодня даже политики и политологи путаются в определении численности политических объединений (не говоря уже об их названиях), то можно вообразить, какой сумбур, какая сумятица возникнут в головах избирателей с началом выборной кампании в Жогорку Кенеш.
    Рассуждая с позиций рядового избирателя, думаю, что логичнее всего было бы голосовать за те партии, от членов которых в парламенте и в правительстве будет больше пользы. Но вот тут–то и таится вся загвоздка. Как понять, как определить, от кого будет больше пользы, в ситуации, когда они себя никак и ничем не проявили.
    И здесь у тех, кого принято называть электоратом, возникает очень серьезное опасение попасться на удочку того, кто более поднаторел в искусстве заигрывания с массами, кто более беззастенчив и щедр на посулы и обещания. Тем более что при нашей всеобщей расхристанности, при множестве изъянов и пороков в деятельности органов власти в центре и на местах, при неудовлетворенности подавляющей части граждан состоянием дел в стране ни большого ума, ни богатой фантазии, чтобы наобещать с три короба, нагородить турусы на колесах, не нужно.
    К примеру, определенные шансы на успех появятся у того, кто посулит развернуть движение за отмену льгот, привилегий, а главное, неприкосновенности парламентариев. И что с того, что однажды бывший президент Аскар Акаев ловко надул подавляющее большинство избирателей страны именно на этом.
    Вспомним, на третьем референдуме по внесению изменений в Конституцию, проведенном 17 октября 1998 года, кыргызстанцам предлагалось проголосовать за пять разноплановых вопросов одним общим голосованием. В числе пяти был и вопрос о лишении депутатов Жогорку Кенеша парламентского иммунитета. Именно включение этого пункта сыграло решающую роль в том, что большинство граждан проголосовали за предлагаемые поправки.
    Добившись своего, Акаев уже ничуть не возражал против скорого восстановления конституционного положения о депутатской неприкосновенности.
    Почему бы в очередной раз претендентам на место в парламенте не воспользоваться этим испытанным приемом?
    Другой беспроигрышный момент — обещание бескомпромиссного наступления на беловоротничковое воровство и коррупцию по всему фронту. И даже если эти посулы будут исходить от махрового взяточника и отъявленного расхитителя общественной собственности, избиратели будут очень хотеть ему поверить.
    А сколько дивидендов можно получить на обещаниях кардинально решить такие больные социальные проблемы, как повышение пенсий, пособий, увеличение льгот пожилым, многодетным и неполным семьям, инвалидам, работникам бюджетных сфер.
    Оценивая итоги последних парламентских выборов с позиций сегодняшнего дня, поневоле вспоминаю, как после их завершения правительственные и пропрезидентские СМИ в дежурном экстазе восторгались небывалой политической активностью избирателей.
    К сожалению, с некоторых пор мы почему–то стали считать политической активностью дисциплинированное перемещение граждан от места прописки к избирательным урнам. А вот спроси любого из нас, за кого он голосовал два года назад, многие ли вспомнят и ответят уверенно? Что же касается вопроса о программе избранника, то едва ли кто мог связно ответить на него даже в день голосования.
    Мы уже как–то привыкли к тому, что в ходе предвыборной кампании крайне редко ведется конкурс взвешенных реальных программ и идей. Как правило, мы становимся участниками конкурса физиономий и узнаваемых имен.
    В результате имеем то, что имеем. Мало того, что многие парламентарии совершенно убеждены в собственной свободе от законов страны, так еще в большинстве своем они системно и весьма успешно выступают адвокатами отпетых уголовников, своим безответственным и ни перед кем не отвечающим заступничеством и поручительством освобождают от ответственности заведомых преступников.
    И после этого у них хватает бессовестности фарисейски обвинять официальную власть и силовые структуры в неспособности обуздать разгул организованной преступности.
    Надо полагать, через три года многие из нынешних депутатов Жогорку Кенеша ринутся вновь в борьбу за парламентский мандат. Думаю, будет вполне справедливо, если мы, избиратели, припомним некоторым из них об этой их деятельности.
    А кто считал, кто знает, сколько валидола приняли отдельные бишкекские сердечники, сколько тревожных дней пережили предприниматели и рядовые горожане в периоды перманентных митингов и шествий протеста против существующей власти. Никто не убедит меня в том, что все эти акции, и особенно бессрочный митинг ноября, не продиктованы в очень большей степени личными обидами и неудовлетворенными амбициями, неуемной жаждой власти отдельных парламентариев.
    Говорю так, потому что наблюдаю за тем, кто из обладателей мандата Жогорку Кенеша оказывается в первую очередь и неизменно там, где заваривается хоть что–то обещающее привлечь внимание общественности и заинтересовать СМИ.
    Недавно один из депутатов, любителей шествий и митингов, сетовал перед телекамерами, что парламентарии ничего не успевают сделать. Где уж тут успевать, если на заседаниях парламента постоянно не набирается кворум, а если же заседания и проходят, то они все чаще смахивают не то на базар, не то на балаганное шоу. Сразу и не поймешь.
    Признаться, я бы хотел подписаться под некоторыми требованиями оппозиции к власти. Но по некотором размышлении ловлю себя на сомнениях: что стоит за этими требованиями? Жажда справедливости или стремление лишний раз раскачать лодку общественной стабильности и замутить воду в тихом омуте? И здесь я невольно прихожу к одной из наиболее болезненных проблем современного Кыргызстана. Паспортной.
    Давайте ответим на изначальный вопрос: кто затеял бурю в стакане, кто открыл ящик Пандоры, выпустив на волю злоключения тысяч и тысяч рядовых, ни в чем не повинных кыргызстанцев? Тот, кто проявил поразительную бдительность, обнаружив какую–то неточность в гербе на лицевой стороне национального паспорта, абсолютно ничем не поступился, ни на йоту не пострадал. Страдают рядовые граждане.
    Предвижу вопрос: так что же, надо было оставить все как есть? Наверное, не надо. Но нельзя во имя мнимой справедливости ломать страну через колено, нельзя в угоду сиюминутным амбициям делать разменной монетой благополучие и жизнь тысяч людей. Убежден, уж коли так случилось и “ошибочный” национальный паспорт Кыргызстана уже признан всем миром, не следовало пороть горячку. Ничего ужасного бы не произошло и имидж республики ничуть не пострадал, поживи мы год–другой со старым паспортом. А тем временем спокойно, без ажиотажа, основательно подготовившись, ввести в действие новый паспорт, не привлекая к сугубо внутренней проблеме внимание мирового сообщества и не выставляя себя на всеобщее позорище и посмешище.
    В данной же ситуации уж и не знаю, что сильнее подпортило имидж суверенного Кыргызстана в глазах мирового сообщества. Не в ту сторону повернутая голова орла на обложке паспорта или невероятных размеров слон, выросший из не очень, казалось бы, существенной проблемы.
    Итог же таков. Парламент, раздув паникадило, опять ни при чем. Он в стороне. Виновата власть. Тогда как долг депутата не только вещать с парламентской трибуны о проблемах общества, но и думать, как отзовутся его слова на жизни страны и этого общества. Пока что с выступить у парламентариев получается неплохо, а вот с думать — значительно хуже. Вынужден повторить то, о чем говорил однажды. Как показывает практика, секундная скорость языка у многих из них пока, к сожалению, заметно превосходит секундную скорость мысли. А хотелось бы, чтобы было наоборот.
    Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/16518/