Распечатать: Ближний и средний восток и евразийская стратегия Вашингтона РаспечататьОставить комментарий: Ближний и средний восток и евразийская стратегия Вашингтона Оставить комментарий

Посмотреть комментарии: Ближний и средний восток и евразийская стратегия Вашингтона Посмотреть комментарии

14 сентября 2004

ПОЛИТИКА

Ближний и средний восток и евразийская стратегия Вашингтона

    Эднан Карабаев, проректор КРСУ
    Мир никогда не был однообразен и тем более стабилен. События последних дней
    подтверждают это с невероятной точностью и, к сожалению, с невероятной жестокостью.
    Теракты буквально захлестнули планету, теракты тем более страшные, что единственным
    и наиболее популярным объяснением выступает религиозная составляющая. Причем в
    роли составляющей охотнее всего видят ислам. Хотя при этом всем, безусловно, ясно, что
    ни одна религия не может призвать на убийство, но все-таки к мусульманским странам
    относятся с опасением. Именно поэтому сегодня многие исследователи, анализируя
    перспективы мировой политики, пытаются определить в первую очередь векторы
    развития исламского региона, географическим средоточием которого является Ближний и
    Средний Восток. Регион не просто сложно прогнозируемый, но исторически
    неспокойный, а сегодня еще и взбудораженный собственными противоречиями и,
    особенно, слишком частым в последнее время инородным вмешательством.
    На сегодняшний день по отношению к региону Ближнего и Среднего Востока существует
    ряд достаточно риторических вопросов, в основании которых чаще всего лежат вопросы
    расстановки внешних по отношению к региону сил. Современная система международных
    отношений претерпевает значительные изменения как в качественном отношении, когда
    противостояние стран выливается в противостояние уже не на уровне экономико-
    миллитаристском и даже не на уровне идеологическом, но на уровне духовно-
    религиозном, так и количественном отношении, когда рухнула двуполярность,
    подкрепленная наличием у лидирующих сверхдержав вассальных территорий и мир
    остановился перед необходимостью выбора цивилизационных лидеров, поскольку реалии
    как политики, так и геополитики убеждают в неизменном присутствии двух активных и
    одной пассивной сил.
    Правда, в последнее время подобная практика была достаточно сильно изменена, что
    привело баланс мировых политических сил в маятникообразное состояние, при котором
    системы сдержек и противовесов практически не срабатывают. Это поставило под угрозу
    в первую очередь контроль за распространением ядерного оружия, тем более что данная
    угроза чаще всего провоцируется сегодня соображениями финансовой выгоды. К пятерке
    ведущих стран, располагающих им, уже добавились (и это только пока) Индия и
    Пакистан, страны на сегодняшний день экономически еще не достаточно
    самостоятельные и испытывающие политические разногласия вторую половину ХХ века,
    а это уже является доказательством нестабильности в мире.
    Во многом это связано с тем, что ось формирующегося баланса межгосударственного
    взаимодействия все более очевидно не укладывается в плоскость линейного
    противостояния сверхдержав, а проходит, по крайней мере, через несколько уровней
    организации глобальных взаимосвязей, отличающихся по степени воздействия на
    международную среду. Так, в уравнении международной стабильности константные
    величины Вашингтон, Пекин и Москва пока далеко не равнозначны, а без учета таких
    переменных, как Берлин, Париж, Токио, Дели, Тегеран, взаимодействие которых
    необходимо рассматривать в совокупности с величинами постоянными: Китай (неизменно
    единичен) — Евразия (особенно — Индия, Иран) — США (с почти равномерными
    правами с Японией, Францией, Германией). Но на сегодняшний день подобное
    практически невозможно уже потому, что даже политологическая мысль практически не
    учитывает возможности Японии, причем не просто ее геополитические амбиции, но и
    саму стадию развития, которая в любой момент может востребовать для себя в роли как
    минимум регионального лидера. И это на фоне становления в роли лидеров так
    называемых "четырех азиатских тигров", ведь сам квадрант, образуемый этими новыми
    международными акторами, так или иначе придет к необходимости смены экономических
    приоритетов на политические. И в этом случае можно предположить политические же
    противоречия с Японией за лидерство в Азиатско-Тихоокеанском регионе, противоречия,
    непредсказуемые тем, что ни азиатские тигры, ни сама Япония еще не прошли период
    активного военного присутствия в мире, и это при явном техническом лидерстве
    последней в мире.
    Именно поэтому, без явного политического лидерства в регионах, сегодня сложно
    говорить не только о Среднем и Ближнем Востоке, но и о международных отношениях в
    целом, поскольку мир до сих пор колеблется между как минимум биполярностью и
    монолидерством, все чаще подразумевая под последним понимание "структурного
    лидерства" США как группу наиболее развитых государств (в которую включают страны
    Северной Америки, Западной Европы, Японию и реже Австралию, Южную Корею и
    Новую Зеландию), представляющих в значительной степени однородную, но внутренне
    структурированную политико-экономическую и культурную общность.
    Совпадение базовых интересов стран, входящих в такой "сложный полюс", продиктовано
    естественным делением мира на "ядро" и "периферию", которые, играя принципиально
    различные роли в мировом производственном процессе, в известной степени
    противопоставлены друг другу. Тактические противоречия, неизбежно проявляющиеся в
    рамках группы постиндустриальных государств, не в состоянии поставить под сомнение
    совпадение стратегических ориентиров их развития или ослабить структурную
    зависимость от мирового лидера — США.
    Хотя видится возможной достаточно сильная конфронтация между странами так
    называемого ядра, здесь может сыграть роль не только борьба за регионы, и в первую
    очередь за регион Персидского залива, поскольку речь идет о странах, в которых даже
    идеология построена на ценах за баррель нефти, но может проявиться и опасность со
    стороны США, которые в последнее время достаточно демонстрируют не только свою
    военную мощь, но и достаточно явное пренебрежение мнением остальных стран.
    Это и доказали конфликты США—Ирак и готовность каждой из сторон пойти до конца,
    до возможного в данных условиях предела, выявив это как абсолютное условие даже не
    победы, но конфликта. Этот пример знаменателен для нас двумя моментами. Кроме
    демонстрации обязательной готовности идти до края возможного в данных условиях, он
    показывает условность ограничений. Очевидно, что во внешней политике США
    руководствуются легитимностью, позволяющей применять насилие.
    Условность ограничений, стоящих перед политическими силами, проявляется в
    возможности изменения характера этих ограничений. Изменения возможны как под
    воздействием самих политических сил, так и внешних факторов, в том числе и процессов
    глобализации. В этом плане глобализация воздействует на политику. Но это не ставит ее
    или условия, ею явленные, выше политики, потому что данные обстоятельства условны, а
    не абсолютны сами по себе. Характер абсолютных ограничений они обретают уже в
    политической сфере, в процессе осознания их политическими силами. Последние, в силу
    собственного положения, должны мыслить реальность в терминах возможного, а не
    необходимого. Следовательно, конкретика ситуации и ее частное осознание способны
    выдать более или менее широкий спектр возможностей.
    Из этого я и буду исходить, выявляя силы, воздействующие на регион Среднего и
    Ближнего Востока, регион, основная проблема которого состоит в отсутствии
    цивилизационного лидера, а также в стремлении ряда стран региона к возможности найти
    такого себе лидера где-нибудь вне, причем ставка делается на державу агрессора, в то
    время когда есть возможность объединиться в первую очередь с Россией, замкнув таким
    образом Евразийское пространство.
    Одна из главных целей сегодняшней борьбы за арабский регион — контроль над
    природными ресурсами и геостратегическими и военно-морскими путями к ним — в
    общем-то, это и является причиной войн в регионе — в Афганистане, Пакистане, Ираке.
    Судя по ведению войны, США получили своего противника, причем на долгие годы,
    поскольку завершить конфликт в ближайшее время просто не видится возможным.
    Еще с начала ввода войск в Афганистан высказывались мнения, что США могут
    "завязнуть" в решении восточных проблем и именно это станет началом конца Америки.
    На самом же деле "ящик Пандоры", как называют Персидский залив, был открыт намного
    раньше, в 1991 году, Бушем-старшим. Именно тогда появились опасения о невозможности
    создания стабильности в нестабильном даже не годы, но многие столетия регионе. Кроме
    того, присутствие Хусейна являлось сдерживающим фактором для отдельных стран
    Среднего и Ближнего Востока, стремящихся к расчленению иракского государства в
    целях не только увеличения собственных территорий, но и создания курдского
    государства, а точнее, курдского анклава.
    Но здесь необходимо уточнить два момента. Во-первых, нельзя рассматривать США без
    их союзников британцев. Поскольку вся история американской борьбы за независимость,
    сначала собственную, а теперь уже и независимость других государств от собственных
    правителей, начинается с выселения, главным образом протестантских сект из Европы и
    борьбы за независимость религиозных воззрений. Поэтому Америка — есть ментально
    память Европы. Память о стремлении на Восток. Память о Клермонском соборе,
    крестовых походах, призыве освободить Гроб Господень, обещаниях богатой добычи. Это
    память об Иерусалимском королевстве, основанном в числе многих на Восточном
    побережье Средиземного моря в XI—XII веках.
    Религиозная преобладающая в современной британско-американской политике настолько
    очевидна, что впору говорить о христианском экстремизме. И лучше всего она сочетается
    с этическими воззрениями Хаббарда, основателя саентологии, ученика Кроули,
    основателя сатанизма: "Ты можешь быть беспощадным всякий раз, когда кто-то
    противится твоей воле, и ты имеешь полнейшее право быть беспощадным". И еще два
    постулата: "разрушение — это добро, когда оно способствует выживанию" и "любой
    саентолог… может нанести вред". Что сегодня и продемонстрировали союзники,
    отбросившие вековые религиозные разногласия в угоду политическим амбициям.
    Во-вторых, нельзя рассматривать следствие, не затрагивая причину. Результат — это
    Афганистан, Ирак. Причина — попытки установления новой системы международных
    отношений, в которой роль ООН будет отдана США. Современные действия Америки и
    иже с ней идеально укладываются в право частной войны, принятое в феодальной Европе
    IX—XI веков, когда каждый феодал чувствовал себя независимым государем со всеми
    вытекающими полномочиями. Безусловно, так долго продолжаться не может, поэтому или
    будет реформирована старая система международных отношений, или же появится новая,
    в которой понятие "суверенитет" будет просто отсутствовать.
    В ХХ веке, а точнее в 1917 году, лорд Керзон уже предполагал, чтобы британская граница
    проходила по Евфрату с целью заполучить богатые нефтью Ирак и Кувейт.
    Необходимость удержания границ вдоль линии Евфрата становилась проблемой еще в
    эпоху римского императора Августа, правда, для него были важнее морские пути, чем
    нефтяные скважины, но предпосылки были едиными — величие Рима. Возможно, это и
    есть цель союза — новый Рим? Как знать. Ясно только одно, что на протяжении ХХ века
    основой англо-американских политических действий было удержание в первую очередь
    Восточной Европы, не допустить за линию Балтики Германию или Россию, которые в
    свое время носили титул "Второго и Третьего Рима", распространив свое политическое и
    духовное влияние на восточно-европейский регион. Концепция Рима будет вечно жить на
    земле не просто как постоянное искушение установить Град Божий человеческими
    руками, но как победа религиозной (а позже она стала церковной) политики над
    политикой государственной. Опасность заключается еще и в том, что этот новый Рим
    будет буржуазным, приветствующим конкуренцию даже между врачами, профессорами и
    попами, как предложил некогда американский идеолог Адам Смит, словно забывая, что
    свое первое произведение он обозначил как "Теория нравственных чувств". В этом и
    заключается парадокс нравственного поведения, сформулированный еще Овидием:
    "Благое вижу, хвалю, но дурному влекусь".
    Российские политологи, в частности А. Смирнов, предрекали Ираку поражение еще в
    1991 году, одновременно указывая, что гнев, вызванный унижением мусульман, может
    вылиться в акты насилия по всему миру. Подобная озабоченность далеко не беспочвенна,
    поскольку на сегодняшний день любое столкновение между мусульманами и христианами
    неизменно вовлечет в конфликт большую часть населения планеты, причем населения,
    владеющего ядерным оружием.
    Кроме того, подобное противостояние чревато тем, что мир уже более полутора лет не
    знал ничего подобного. В последний раз противостояние по конфессиональному признаку
    было в 1877—1878 годах, я имею в виду русско-турецкую войну. И почти через сто лет
    ситуация повторилась сначала на Кипре (1974 г.), затем — на Балканах. Сегодня же сюда,
    пусть и с натяжкой, можно отнести Чечню. В любом случае данное перечисление
    указывает не только на концентрацию религиозности в сфере международных отношений,
    но и на региональный характер конфликтов на фоне глобального передела сфер влияния и
    выбора цивилизационного лидера.
    Кроме того, во многом навязанные Средне– и Ближневосточному региону проблемы не
    только сеют раздор между конфессионально родственными странами Среднего Востока,
    но и отвлекают взоры арабских стран от Центральной Азии, региона, который вполне
    может претендовать на роль золотого ключика от мирового господства. На сегодняшний
    день на Центральную Азию, помимо США, претендуют Средний и Ближний Восток и
    Российская Федерация, несмотря на отсутствие у последней четко выраженной
    геополитической доктрины, хотя стремление к лидерству на берегу Персидского залива
    характерно для российской внешней политики по меньшей мере с середины XIX века как
    продолжение восточной политики, заложенной еще Петром I. И в том, и в другом случае
    США потеряют свой вес в международных отношениях, поскольку объединение России и
    ЦА обозначает становление Евразии и явное ее лидерство в мире, что касается Среднего и
    Ближнего Востока и консолидации этого региона с центральноазиатскими государствами,
    то в этом случае речь идет об усилении исламского мира и идее объединения мусульман.
    Арабские страны знали двух лидеров после Мухаммеда, увлеченных становлением
    мусульман как единой уммы на фоне глобальной урбанизации, — это Насер и Хусейн.
    Безусловно, с 1914 года, с начала первой мировой войны, мир еще не видел столь
    целенаправленного военно-политического демарша, который мы наблюдали и наблюдаем
    на Востоке, причем демарша, узаконенного через международные договора. И это при
    том, что США на протяжении своей истории знали около 200 военных конфликтов, то
    есть примерно по конфликту в год, и только раз в 30 лет, то есть примерно 9 раз за свою
    историю, действительно воевали. И это при том, что единая, и я хочу подчеркнуть это,
    мусульманская нация воюет на протяжении уже не одного тысячелетия, включая и
    завоевательные походы, и защиту собственной земли. Только Ирак при Саддаме Хусейне
    ведет военную кампанию с 1969 года. Подобное можно сказать и о других государствах
    региона (в данном случае речь идет не только о явно выраженных внешних конфликтах,
    но и о внутренних, поскольку внутригосударственная нестабильность не может не
    повлиять как минимум на падение международного имиджа).
    В свою очередь, и Соединенные Штаты не могут отказаться от столь политически
    значимого региона, тем более что в свое время Америка явилась одним из наиболее
    активных организаторов независимых мусульманских государств, которые до первой
    мировой войны были провинциями Османской империи. Хотя, безусловно, в то время
    факторы, влиявшие на отношение Америки к арабскому миру, очень сильно отличались от
    современных подходов. Президент Т.В. Вильсон более ратовал за самоопределение наций,
    современные же действия США во многом поддерживают идею о создании мирового
    правительства, и это сегодня уже начинают поддерживать руководители отдельных
    развивающихся стран.
    США начали устанавливать тесные связи с арабскими лидерами в районе Персидского
    залива уже в 1930-е, правда, тогда только на уровне нефтяных компаний. В 1950-е годы
    США поставили своей целью установить союз со всеми прозападно настроенными
    арабскими государствами, таковыми оказались Ирак и Ливия, с которыми ныне у США
    крайне напряженные отношения. При этом США часто мирились с не вполне правильным
    поведением своих арабских друзей. Так, в 1963 году, когда Египет захватил Йемен и
    установил в этом государстве марионеточный режим, США довольно быстро признали
    легитимность новой йеменской власти. А между режимами Саддама Хуссейна и США до
    определенного момента существовали вполне мирные отношения: Ирак, воевавший с
    Ираном, где прошла исламская революция, рассматривался как один из потенциальных
    союзников США в этом регионе. Ситуация в корне изменилась в 1991 году, после
    нападения Саддама Хуссейна на Кувейт.
    После образования еврейского государства в 1948 году (любопытно, что США первыми
    признали Израиль "де-факто", а СССР — "де-юре") арабские государства пытались
    заставить США сделать однозначный выбор между Израилем и ними. Эти попытки до
    сего дня остаются безуспешными. Хотя в то время, в 1948 году, позиция США по
    отношению к Израилю не была однозначной. Когда началась война между Израилем и его
    арабскими соседями, США ввели режим эмбарго на поставку оружия в этот регион, что
    объективно играло на руку арабским армиям.
    И после этого США часто выступали против Израиля. Так произошло, например, во время
    Суэцкой войны (1956), когда Англия, Франция и Израиль выступили против Египта.
    Тогда США выступили в его поддержку. До 1972 года США не применяли право "вето" в
    Совете безопасности ООН, чтобы блокировать резолюции, направленные против Израиля.
    Но, конечно, нельзя говорить, что позиция США в отношении средне- и ближневосточных
    стран не имеет аналогов в мире. Скажем, в 1939 году Советский Союз нашел причину
    напасть на Финляндию, причем выдвинул практически те же самые претензии, что и
    США к Ираку: Финляндия угрожает СССР, вооружается неконвенциональными видами
    оружия (на тот момент Финляндия владела 150 танками и 80 самолетами) и тому
    подобное. Причем ситуация была схожа еще и потому, что роль ООН выполнила Лига
    Наций, требовавшая принятия решения в соответствии с нормами международного права,
    правда все-таки исключившая СССР из своего состава за аполитичность. Да еще была
    небольшая разница: США ратовали за Иракский национальный конгресс, а Советский
    Союз — за народно-демократическое правительство. Все же остальное было совершенно
    идентично, включая тот факт, что Советы поддержала только одна, причем европейская,
    страна — Германия (тогда как США — Англия).
    Современное геополитическое пространство — суть явление многомерное, стремящееся к
    объединению в некие метапространства хотя бы на уровне регионов. На данный момент в
    международных отношениях существует два региона, которые продолжают интенсивное
    развитие, — Евразия и Средний и Ближний Восток (остальные — Северная Америка,
    Западная Европа, Австралия) проходят период трансформации, что касается остальных
    частей света, то они достигли во многом лишь начальной стадии принятого по западным
    стандартам развития).
    В отношении Евразии срабатывает теория исторической определенности, то есть Россия,
    которая испокон веков возглавляла Евразийское пространство, продолжает свою миссию,
    причем продолжает с неразрывными внутренними связями и внешними аккордами. Что
    касается стран Среднего и Ближнего Востока, то выявление цивилизационного лидера
    является для этого региона первоочередной задачей. Исходя из вышеуказанного,
    становится ясным, что на современном этапе именно два региона — Евразия и Средний и
    Ближний Восток имеют равновесие на весах международных отношений. А равенство
    всегда становилось первой ступенью к объединению.
    Именно этого равенства никогда не допустят США, что, возможно, станет причиной
    новых конфликтов, ведь в данном случае речь идет не о равенстве с самой Америкой, но о
    равенстве стран Среднего и Ближнего Востока, что также не желательно для
    американской внешней политики. Сильный Восток способен потеснить Штаты на
    международной арене, и поскольку помешать этому объединению экономически или
    политически не представляется возможным, единственным шансом для мирового лидера
    остается открытое нападение, даже если оно и завуалировано догмами международного
    права. Возможно, в этом и есть резон, поскольку восточная непредсказуемость не просто
    попирает реформы по устойчивому человеческому развитию, но и заставляет достаточно
    сильно нервничать, начиная с аналитиков и экспертов и заканчивая практиками.
    Сразу после иракского конфликта виделось безусловным, что США могут попытаться
    усилить свое влияние на соседние арабские государства. Например, Саудовскую Аравию,
    которая лидирует сегодня по подтвержденным запасам нефти. Дальше идут Кувейт, ОАЭ,
    Иран и страны Латинской Америки — Мексика и Венесуэла. Но уже скоро даже
    обыватели поняли, что если бы США были заинтересованы лишь в доступе к иракской
    нефти, то им не надо было бы посылать туда четверть миллиона солдат и тратить на
    военную операцию колоссальные деньги. Они могли бы просто купить нефть у Хусейна.
    Восстановление нефтяной индустрии Ирака хотя бы до уровня 1990 года потребует не
    менее трех лет и еще $5 миллиардов, но при этом увеличит мировое производство нефти
    лишь на 4 %. Наивно думать, что это повлечет за собой стабилизацию цен на нефть, тем
    более что ничто не помешает странам — членам ОПЕК сократить на этот объем свое
    производство. При этом Ирак никогда не будет в состоянии гарантировать США низкие
    цены на нефть.
    Ныне иракская нефть значительно менее важна для США чем, например, нефть Мексики
    или Канады. По мнению М. Бута, старшего научного сотрудника Совета по внешней
    политике, простейшие расчеты показывают, что США экономически невыгодно пытаться
    захватить контроль над иракской нефтью военным путем. Никакое понижение цен на
    нефть не способно в ближайшие десятилетия компенсировать эти колоссальные затраты.
    Американский контроль над Ираком недостижим. При всей своей мощи США не в
    состоянии контролировать нефтяную политику иных, даже развивающихся, государств.
    Таким образом, можно сделать вывод, что по отношению к региону Среднего и Ближнего
    Востока важнейшую роль играет все-таки политическая составляющая, а точнее
    оттеснение России на cеверо-восток Евразии от одного из главных коммуникационных
    подступов к центру мировых ресурсов — Средиземной — Черноморской — Каспийской
    акватории, которая составляет северную границу мирового энергетического или
    углеводородного эллипса, обнимающего Аравийский полуостров, Ирак и Иран,
    Персидский залив, российское Предкавказье, замыкаясь в Афганистане. Конечная цель
    сегодняшнего передела мира — не дать Евразии возможность использовать свои
    коммуникационные центры, свои ресурсы.
    Южная кривая, призванная соединить англосаксонские позиции в Турции через
    Персидский залив с Пакистаном, начинается от Средиземного моря и замыкается в
    Афганистане, который, как считается, вышел из-под контроля, что и стало причиной
    ввода войск. Позже Ирак вновь повторил историю Карфагена: препятствие к мировому
    лидерству должно быть разрушено. Причем сама фраза уже наводит на мысль о
    символичности: не уничтожен — Карфаген остался в веках, но разрушен…
    Замечу, что северная граница этого эллиптического региона примыкает к Украине,
    Молдове, Кавказу и Закавказью. Это объясняет стратегию втягивания в атлантическую
    орбиту территорий от Балтики до Черного моря, травлю Белоруссии — недостающей
    части выкладываемой мозаики, придание чеченскому уголовному мятежу ореола
    национально-освободительного движения и, наконец, вовлечение Грузии в американскую
    орбиту, причем вовлечение через проблемы с Аджарией, что может выглядеть и как
    возможность на какое-то время вывести Грузию из интересов России, и без того занятой
    собственными проблемами, и как уже спланированная акция против Евразии, цель
    которой окружить Евразийское пространство военными противостояниями —
    Европейские врата — Балканы, Азиатские врата — Кашмир и военные базы в
    Центральной Азии, Восточные врата — Афганистан, Ирак, Чечня, Грузия. То есть
    получаем Балканы в квадрате, поскольку цепь ЦА — Кавказ — Ирак —Бжезинский уже
    назвал "вторыми Балканами".
    Задача евразийской стратегии Вашингтона — обеспечить себе решающий контроль над
    мировым углеводородным эллипсом и необратимо отстранить от участия в регулировании
    пользования этими ресурсами все потенциальные и существующие центры силы, которые
    находятся в более выгодном географическом положении по отношению к этому региону.
    Обеим целям служит чеченский конфликт после того, как он из обыкновенного
    уголовного мятежа превращен в инструмент мирового проекта, только часть которого
    отражает устремления радикального нетрадиционного ислама и его террористических
    центров. Исламский экспансионистский импульс всегда имел неисламского дирижера,
    направлявшего его по нужным геополитическим линиям. Все это не ново. Британскую
    шхуну "Виксен" в 1835 году застигали у берегов Кавказа, где она выгружала оружие для
    черкесов. Аналогии можно найти и в 50-е годы.
    Сегодня нетрудно ожидать в регионе попытку реконструировать пакт СЕНТО —
    Организацию Центрального договора под модным названием "пакт стабильности".
    Вспомним, что начинался он с Багдадского пакта. Эта конфигурация призвана связать в
    единую цепь стратегические точки на линии: Средиземноморье — Малая Азия —
    Персидский залив — Пакистан, что возможно только с Ираком и Кувейтом —
    Месопотамией, вожделенным призом, к которому Британия стремилась еще в первой
    мировой войне (соглашение Сайкса — Пико), и куда она за столетие многократно входила
    с войсками и базами. Только тогда "четвертый Рим" овладеет огромным евразийским
    эллипсом, хотя, помня о Божественной любви к троице, сложно предположить четвертую
    попытку становления Рима.
    Тем более Рима, ключи от которого лежат в Центральной Азии, над которой сегодня
    довлеет религиозный фактор, поскольку мы имеем дело со столкновением двух
    достаточно сильных полюсов — длительной атеистичности Центральной Азии и
    религиозности, вплоть до фанатичности на Востоке. Кроме того, имеются еще два фактора
    — политические притязания ислама на Центральноазиатский регион как на давнюю
    мусульманскую вотчину, а также противостояние шиитов и суннитов, вызванное развалом
    Ирака.
    На сегодняшний день Центральная Азия — это далеко не однозначная перспектива
    взаимодействия суннитов, как преобладающего мусульманского населения в наших
    республиках, и талибов, поддержанных США в Афганистане.
    Исторически внешнее вмешательство управляет Афганистаном. Пакистан и США
    способствовали созданию в 1994 г. движения "Талибан", объединяя пуштунов и создавая
    военные базы в лагерях афганских беженцев в Пакистане. Разобщенность моджахедов в
    Афганистане позволила более сильно сплоченным талибам овладеть в 1994 г. Кандагаром
    и сделать его своей главной базой и опорным пунктом для последующего в 1996 г. захвата
    Кабула. Усиление в свое время талибов привело к тому, что и сейчас они контролируют
    95 % территории страны, и это сводит на нет усилия по контролю над данной
    территорией. Мир не готов к решению этого конфликта и не знает путей решения.
    Горький опыт вмешательств Англии в Афганистан, США во Вьетнам и, наконец, СССР в
    Афганистан отталкивает от участия в попытках разрешения конфликта.
    Афганистан как никто другой познал на себе все перипетии глобальных амбиций мировых
    геополитических лидеров, как настоящего, так и далекого прошлого. Афганистан был
    заложен в американцев ментально еще Британией, длительное время пытавшейся
    подчинить себя афганцев и передавших их наследнице своего величия США, причем,
    можно предположить, передавшей с легким сердцем, поскольку была возможность
    потерять свой имидж сильной державы, и чего не побоялись США, которые начали новое
    тысячелетие именно с Афганистана после довольно-таки неуклюжего топтания в
    Азиатско-Тихоокеанском регионе.
    Афганистан можно представлять только в триаде с Пакистаном и Ираком. Именно этим
    землям исторически предназначена роль не только "дома ислама", согласно идеям
    исламского халифата, не только роль срединного государства в концепциях "море" —
    "суша", но и роль Римлэнда. А, согласно западным политическим идеям, тот, кто владеет
    Римлэндом, владеет Евразией. Владеющий же Евразией — владеет миром.
    Поэтому проблемы Афганистана — Пакистана — Ирака не могут не волновать особенно
    евразийские государства. Страж всегда несет большую ответственность, чем те, кого он
    оберегает.
    Поэтому проблемы этой триады не могут не волновать Запад, поскольку новые Балканы,
    скорее всего, не потребуют умиротворения, но потребуют победы. И эта война будет
    проходить не в "доме ислама" на территориях мусульманских государств, но в "доме
    войны" — территориях, особо выделенных под военные действия. Вопрос только в том,
    кто эту войну будет вести.
    И становится просто непонятным, почему Россия все еще медлит с формированием
    доктрины по отношению к восточному региону, ведь при победе талибов из одного только
    Афганистана можно ожидать усиленный поток миграции через прозрачные границы РФ,
    что вызовет обострение криминогенной, социальной обстановки и будет способствовать
    росту торговли наркотиками. Проблематичной остается и ситуация с Пуштунистаном,
    конфедерацией, предложенной Пакистаном, но непредсказуемость талибов не позволяет
    принимать окончательные решения. Сами США, поднявшие талибскую волну, сегодня
    уже задумываются о том, как ее сдерживать. Конфликтом в Афганистане обеспокоен и
    Китай, который сам имеет проблему в Синьцзяне, где обострена проблема исламо-
    уйгурской оппозиции, затрагивает это интересы Ирана и Индии.
    Что касается столь очевидной политической изоляции Ирака, то в этом можно выделить
    как минимум один положительный момент — конец длительного ирано-иракского
    противостояния, которое обе стороны старались решить в свою пользу, используя
    "местных" курдов.
    При этом ситуация с курдами так и осталась проблемой для региона, поскольку сегодня
    страны, соседствующие с Ираком, уже начинают оспаривать его территорию, причем
    формирование нового государства — Курдистана — никому не выгодно. Гранича с
    Восточной Турцией, Северной Сирией, Западным Ираном и Северо-Восточным Ираком,
    Курдистан, или, как его обычно называют, "курдский регион", издавна являл собой
    возможность возникновения конфликта, поскольку уже в средневековье данная местность
    являлась "военной территорией", на которой развертывалось противоборство воюющих
    держав, в частности Османской империи и Ирана, которые и поделили Курдистан болеет
    400 лет назад.
    Позже к разделу присоединились и другие страны, в том числе Россия, Англия, Германия.
    Новый, XXI, век выявил дополнительные курдские проблемы, и проблемы эти более
    касаются исторически сложившихся лидеров в данном регионе — Турции и Ирана. Если
    же учитывать события в Ираке и перенос шиитской столицы в Иран, а также некоторые
    идеологические метания нынешнего иранского руководства от принципов Хомейни до
    западных постулатов, то на сегодняшний день можно говорить о возможном
    противостоянии Турции и Ирана не столько за цивилизационное лидерство, сколько за
    право определять курдский вопрос.
    Можно даже предполагать, что у Турции есть некоторые преимущества, поскольку там
    действует четкая идеологическая политика, которая с течением времени все более крепнет
    не за счет ассимиляции с западными ценностями, но за счет внутренних ресурсов; во-
    вторых, на сегодняшний день Турция не задействована в религиозных междоусобицах; в-
    третьих, Турция принята в западной системе международных отношений как во многом
    равный актор (в отличие от Ирана, который не подвержен, может быть, и где-то
    необходимой ассимиляции с Западом, потому что роль объединяющего исламского центра
    ко многому обязывает); и, наконец, в плане внутренней государственной политики именно
    Турция представляет собой устойчиво развивающуюся страну. Все это позволяет
    предположить значительный скачок Турции в XXI веке, тем более что на сегодняшний
    день более реально говорить об отдельных государствах и проблеме национального
    суверенитета.
    Предполагать же время становления региона Среднего и Ближнего Востока как единого
    самостоятельного актора невозможно без урегулирования проблемы с шиитами. Но
    сегодня должностные лица администрации Буша вынуждены признать, что они
    недооценили организационное единство шиитов и не готовы к тому, чтобы
    воспрепятствовать приходу к власти в стране антиамерикански настроенного Исламского
    правительства. Из-за этого же невозможен любой анализ ближайших действий Ирана,
    анализ, в котором главным будет вопрос: будет ли это окончательное разрушение Ирака и
    объединение шиитов, что может привести к налаживанию отношений с США. Тем более
    что последние заявления Ирана по отношению к своей внешней политике включают в
    себя не только безусловное решение Каспийской проблемы, но и развитие сотрудничества
    с арабскими странами, государствами Центральной Азии и Кавказа, а также развитие
    отношений с США.
    Данные направления реформаторские силы в Иране рассматривают как стратегические, с
    решением которых напрямую связано усиление геополитической роли Тегерана в регионе
    и развитие иранской экономики. Именно поэтому в настоящее время Иран стремится к
    быстрейшему разрешению проблем в отношениях с различными странами, включая США,
    и проводит политику, направленную на активизацию сотрудничества.
    Правда, складывается впечатление, что США еще не готовы воспринимать Иран как
    представителя Средне- и Ближневосточного региона. В январе этого года
    государственный секретарь США К. Пауэлл заявил о том, что у США и Ирана
    "существуют значительные разногласия по вопросам политики, но данные противоречия
    не должны исключать большего взаимодействия в области коммерции и взаимодействия
    для повышения диалога между двумя странами".
    И хотя немедленное улучшение отношений между Ираном и США в среднесрочной
    перспективе проблематично, тем не менее существуют основания для их постепенной
    активизации в будущем, поскольку Иран становится все более решающей силой в
    регионе Персидского залива, проводя политику объединения вокруг себя стран арабского
    мира.
    На мой взгляд, при выборе между самостоятельностью, пусть и на грани военных
    конфликтов (данный регион не знает мира уже второе столетие), и подчинением,
    поскольку Америка имеет на этих весах явное преимущество, определяющим станет
    уровень американского идеализма, который в конце прошлого — начале нынешнего
    тысячелетия превысил уровень американской же практичности.
    Современная политологическая наука знает два постулата. Глобализация являет собой
    движение вперед относительно других народов и стран, то есть развитие. Любое развитие
    в силу локальности приводит к идее регионализации. Таким образом, геополитика суть
    замкнутый круг, способный только на спиралевидное движение при помощи
    интеллектуальной центробежной силы. Именно такое развитие видится вероятным и
    наиболее продуктивным для современных государств. Особенно, когда речь идет о
    государствах Среднего и Ближнего Востока, способных создать собственную систему
    международных отношений, добавив к двухмерности геополитического пространства —
    США и терроризм, новое, свободное от милитаризации сообщество, преимуществом
    которого будет новая политическая доктрина — политический ислам.
    Мне не хотелось бы, чтобы в этой статье кто-то усмотрел какие-либо антиамериканские
    настроения. Российский политолог А. Дугин в одной из своих статей написал о том, что
    очень легко ненавидеть Америку и очень сложно объяснить, почему ты это делаешь. То
    ли по старой привычке видеть в США врага, то ли из-за преклонения перед кажущимся
    материальным достатком американцев. При этом совершенно забывается, что средний
    класс везде был и остается средним. И воспринимать эту прописную истину станет
    намного проще, если перестать подстраивать все страны под единую шкалу ценностей и
    единую продовольственную корзину. Ведь именно этим расхождением между бедными и
    богатыми объясняют сегодня и вторжение на тот же Ближний и Средний Восток, и
    терроризм, некие формы "робингудства" XXI века, которое, правда, не бедным стремится
    помочь, но богатых уничтожить.
    При этом никто и никогда не задумывается, что есть бедность и как соотнести с
    прожиточным минимумом или минимумом продовольственным уже ставшее
    обязательным наличие в каждом доме телевизора или холодильника? Считать ли это
    бедностью? И если да, то в чем тогда будет различие между средними классами
    различных, как развитых, так и развивающихся, стран?
    То же самое происходит и в мировой политике. Мир не может оставаться без лидера. И
    есть ли это лидерство — гарант того самого прожиточного минимума для сохранения
    какой–либо стабильности развития, есть первоочередной вопрос. А также ответ тем, кто
    вздумает увидеть в этой статье какие–либо намеки на антиамериканизм. В мире всегда
    было три силы, три геополитических образа, словно три именитых актера в театре,
    концентрирующих возле себя менее известных исполнителей. Пассивно-нейтральный и в
    то же время сдерживающий одновременно Китай был и остается в своей более
    наблюдательной позиции. США также, во многом, сохранили свою роль "большой
    дубинки", роль, которую на протяжении ХХ века попеременно примеряли на себя с
    Советским Союзом, при этом второму игроку неизменно отводилась роль громоотвода.
    Сегодня США приходится одновременно осуществлять на мировой политической сцене и
    роль прокурора, и роль защитника. А подчас и исполнителя наказания, что не только
    дискредитирует Америку, но подрывает ее внутренние устои. Возможно, ситуация бы в
    корне изменилась, если бы Россия осознала, что, помимо долгов, которые она так
    великодушно приняла на себя после развала СССР, ей досталась и внешнеполитическая
    ответственность Советского Союза. Ответственность не только за союзные республики и
    страны, столь долго поддерживающие доктрины социалистического лагеря, но и
    ответственность за мироустройство в целом. И до тех пор, пока Россия не перестанет
    самоустраняться, США придется самолично, что всегда чревато субъективностью, строить
    международные отношения.
    Возвращаясь же к региону Ближнего и Среднего Востока, мне видится, что
    первоочередными задачами региона были и остаются самоидентификация и объединение
    вокруг цивилизационного лидера, задачами тем более актуальными, что лидеры, как
    общемировые, так и региональные, до сих пор не могут определить для себя место в
    мировой политике. Я выделяю именно это, потому что, не имея собственной позиции на
    международной арене, остается только сохранять сплоченность, что позволит
    противостоять внешнему влиянию и в какой-то мере сохранить самоидентичность.

    


Адрес материала: //msn.kg/ru/news/7868/


Распечатать: Ближний и средний восток и евразийская стратегия Вашингтона РаспечататьОставить комментарий: Ближний и средний восток и евразийская стратегия Вашингтона Оставить комментарий

Посмотреть комментарии: Ближний и средний восток и евразийская стратегия Вашингтона Посмотреть комментарии

Оставить комментарий

* Ваше имя:

Ваш e-mail:

* Сообщение:

* - Обязательное поле

ПОГОДА В БИШКЕКЕ
ССЫЛКИ

ЛЕНТА НОВОСТЕЙ
ДИСКУССИИ

Наши контакты:

E-mail: city@msn.kg

USD 69.8499

EUR 77.8652

RUB   1.0683

Яндекс.Метрика

MSN.KG Все права защищены • При размещении статей прямая ссылка на сайт обязательна 

Engineered by Tsymbalov • Powered by WebCore Engine 4.2 • ToT Technologies • 2007