Он к теории приделал колеса

    Чтобы подготовить материал об этом человеке, мне пришлось встречаться с ним трижды. В первое знакомство он произвел впечатление почтенного аксакала, второй раз показался слишком категоричным в высказываниях. Впечатление от третьей беседы он оставил самое доброе - искреннего, светлой души человека.

Мой собеседник - Кенеш Джаманкулов, доктор технических наук, профессор, видный специалист в области конструирования текстильных машин. Он из тех, кто, по мудрому выражению мастера афоризмов Леонардо Луиса Левинсона, способен "взять теорию и приделать к ней колеса". На его счету более 40 авторских свидетельств, 145 научных работ.

    Кенеш Джаманкулович прихватил красочно оформленный перечень своих изобретений. На этом листе по сути вся география текстильной промышленности огромной страны под названием Советский Союз - Кострома, Иваново, Павлово-Посад, Фрунзе, Ош, Чимкент...

    - Тут вся моя жизнь, - сказал ученый.

    - Вы помните свое первое изобретение? - спросила я.

    - Как забудешь! Это было счетное устройство сновальных машин,- он стал быстро набрасывать схему своего прибора. - Тогда, в 1975 году, я работал главным механиком комбината строительных деталей, но из любопытства часто посещал камвольно-суконный комбинат. Однажды заметил: на одном сновальном валике кончилась пряжа, а на другом осталось еще три-четыре килограмма. Меня это удивило, почему так. Целый месяц я наблюдал за работой шлихтовальной машины. Причина оказалась вот в чем. Мерильный валик, с которого пряжа наматывается на сновальный, весит 15 килограммов, а сновальный - 200 килограммов. Когда нить обрывается, мерильный валик останавливается мгновенно, а сновальный продолжает вращаться еще полторы-две секунды и успевает намотать 2-3 метра пряжи. Наблюдения показывают, что на каждые сто тысяч метров нить обрывается 60-150 раз. Следовательно, только с одного валика идет в брак не менее ста двадцати метров дорогостоящей пряжи. Сделал расчеты, попробовал установить один валик на другой, вроде получалось. Обрадованный, я отправил описание в Москву, во Всесоюзный научно-исследовательский институт информации. А там воспользовались тем, что я не оформил соответствующую заявку, и присвоили изобретение. Было очень обидно, и, чтобы вернуть себе авторство, я усовершенствовал прибор - переставил счетное устройство на сновальный валик и получил соответствующее свидетельство. Отходы уменьшились на 95 процентов. В 1986 году экономический эффект от действия счетного устройства на Кыргызском камвольно-суконном комбинате составил 5 тысяч рублей, а в 1994-м на фирме "Павлово-Посадские шали" Московской области - около 9,5 миллиона рублей.

    Еще одно выдающееся изобретение Кенеша Джаманкуловича - двухслойный патрон мотальной машины.

    - Плотность намотки на конический патрон должна быть одинаковой, иначе нить не окрасится равномерно. Но на практике по краям бобины нить ложится плотнее, чем в середине. Как сгладить разницу? Однажды меня осенило. Я обстрогал резиновый валик так, чтобы он приобрел выпуклую форму и надел на конический патрон. Результат получился ошеломляющий.

    Это новшество, внедренное на ткацком производстве АО "Жылдыз-Шпарта", позволило снизить отходы до нуля и сэкономить за год 4 тонны хлопчатобумажной пряжи. Эффект  только на одной мотальной машине составил 160 тысяч сомов в год в ценах 1995 года. Изобретение в 1998 году было удостоено премии Кыргызской Республики по качеству, а в следующем заняло первое место на республиканском конкурсе "Ярмарка идей".

    И счетное устройство сновальных машин, и двухслойный патрон мотальной машины не имеют аналогов в мировой практике.

    - В вашем характере просматривается черта обязательно добиваться результатов. Откуда она у вас?

    - Всегда старался не уронить имя своих предков. Прадед Макеш был правой рукой знаменитого Байтик баатыра, возглавившего борьбу против гнета Кокандского ханства. Отец Джаманкул - коммунист, воевал против басмачей в армии Фрунзе, был одним из первых организаторов колхозов в Кантском районе Чуйской области. Когда мне исполнилось три года, умерла мать. Через некоторое время - отец. Близких родственников у меня не было, воспитывался в доме-интернате. Хотел доказать, что и я что-то значу, поэтому учился добросовестно. До седьмого класса имел похвальные грамоты, десятилетку окончил без троек. Учиться хотелось дальше.

    В 1954 году Кенеш поступил в Московский лесотехнический институт на специальность "подъемно-тракторные машины". Перед отъездом директор обувной фабрики, где он подрабатывал, дал 250 рублей, шубу, пару ботинок, благословил: "Учись хорошо". Но не всегда получалось. В одну из сессий 1956 года студент Джаманкулов получил тройку по философии - считал предмет непрофилирующим и не уделил должного внимания. В итоге его лишили стипендии. Пришлось снова подрабатывать. А зима в тот год выдалась на редкость студеной, из-за страшного мороза студенты не могли даже разгружать вагоны. Что делать? Как раз в это время в Москве проходил XX съезд КПСС. На свой страх и риск Джаманкулов решается искать делегацию из Киргизии. Ему повезло, в гостинице "Москва" попадает прямо к первому секретарю ЦК Компартии Киргизии Исхаку Раззакову. Он подробно расспросил юношу об учебе, планах, вспомнил свое сиротское детство, дал много добрых советов, накормил голодного студента-земляка.

    - Прощаясь, Раззаков спросил, сколько мне нужно денег. Я выпалил: "Сколько не жалко". Он рассмеялся и предложил написать заявление, на нем поставил резолюцию: "Председателю постпредства Кирг. ССР в г. Москва тов. Качкееву. Оказать студенту Джаманкулову К. материальную помощь в размере 500 рублей за счет средств правительства Кирг. ССР". До сих пор вспоминаю свой поступок со стыдом, - рассказывает ученый. - Но та сумма, равная двухмесячной стипендии, помогла мне и моим однокурсникам выжить в один из самых трудных моментов.

    Своей научной деятельностью Джаманкулов обязан случаю. Однажды он встретил одноклассника, который в школе перебивался с двойки на тройку, а теперь учился в аспирантуре. Зло взяло моего героя. Он едет к своему преподавателю, профессору Аркадию Бессонову и высказывает горячее желание заняться наукой. Тот спросил: "Какая в вашей стране наиболее развитая промышленность?" - "Наверное, легкая", - ответил Кенеш. "Тогда будем писать диссертацию на тему "Ткацкие станки".

    - Сначала было неимоверно трудно, - признается Кенеш Джаманкулович, - но помог характер. За полтора года вместо положенных трех я, не заканчивая аспирантуру, сумел подготовить кандидатскую и защитил ее в Ивановской текстильной академии - головном вузе Советского Союза. В основу той научной работы положил свое счетное устройство. Через несколько лет в Костромском технологическом институте без докторантуры защитил докторскую диссертацию. Со временем я вошел во вкус, понял радость творчества. Отдыхаю, смотрю телевизор, с кем-то разговариваю, а мысли там, в ткацком производстве. Если полчаса не думаю об этом, чувствую, что чего-то не хватает.

    Для ученого финансовая сторона также немаловажна. Оклад главного механика - двести восемьдесят рублей, а в должности простого преподавателя политехнического университета ему предложили сто десять. Как жить? Научная степень нужна была хотя бы для того, чтобы больше зарабатывать. Но инженерный профиль предполагал также обязательное изобретательство, и через три с половиной года у него уже было

    27 новшеств.

     В 1994 году от внедрения счетного устройства Джаманкулов получил полмиллиона рублей, тогда билет до Москвы стоил семь тысяч, в 1998-м вознаграждение составило 300 тысяч сомов. На эти деньги старшему сыну, инженеру-механику, выпускнику Ивановской текстильной академии, он купил квартиру.

    В Кыргызском государственном техническом университете Кенеш Джаманкулович преподает уже 45 лет.

    - Материала даю очень много. Чтобы студенты понимали, использую технические средства - слайды, макеты, - говорит он.

    - Есть ученики?

    - Подготовил одного доктора наук, четырех кандидатов, сейчас являюсь консультантом девяти соискателей из Кыргызстана, России и Казахстана. Мне не хочется называть их пофамильно, все они хорошие. Уважаю их за грамотность и честность.

    - Душа болит за нашу промышленность, - грустно заметил он. - Раньше на камвольно-суконном комбинате работало 15 тысяч, сейчас - 50 человек, на Ошском текстильном комбинате трудился почти 12-тысячный коллектив, ныне всего 200. Раньше рабочих отправляли повышать квалификацию на любое предприятие Советского Союза, сейчас приходится вариться в собственном соку, оборудование устарело. Нередко отраслью руководят не профессионалы, а случайные люди.

    Собираясь уходить, Кенеш Джаманкулов сказал: "Счастье - это когда есть ради чего жить. Я живу ради возрождения ткацкой промышленности". 

    Фото Владимира ВОРОНИНА.

    Анастасия ХОДЫКИНА.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/28222/