Уроки жизни

24 мая этого года Алиаскару Токтоналиевичу Токтоналиеву исполнилось бы 80 лет. В историю Кыргызстана он вошел как самый молодой министр республики. Тридцати лет от роду  он возглавил в феврале 1960 года Министерство финансов Киргизской ССР и проработал в этой должности почти 26 лет. Как отмечал  первый секретарь ЦК Компартии Киргизии Турдакун Усубалиев, такие люди, как Токтоналиев, должны навечно остаться в истории Кыргызстана. О них должны знать и помнить потомки, поскольку такие личности являются цветом и гордостью нации.

Мне посчастливилось лично знать этого человека, общаться с ним. Правда, тут следует сказать вот о каком обстоятельстве. Когда познакомился с Токтоналиевым, ему было 27 лет, мне - 14. В таком возрасте почти двукратная разница в годах достаточно значительна. Еще внушительнее был разрыв в социальном положении. Он - авторитетный и влиятельный заведующий областным финансовым отделом, я - школьник, ученик 7-го класса. Тем не менее это не мешало ему общаться со мной, как с равным. Было же это общение возможным благодаря тому, что мой отец работал в ту пору заместителем Токтоналиева.

    Высокий импозантный мужчина с красивым одухотворенным лицом, с открытым и добрым взглядом из-за стекол очков в модной оправе, всегда элегантно и со вкусом одетый - таким сохранился он в моей памяти.

    На посту заведующего Джалал-Абадским облфинотделом Токтоналиев за весьма короткий срок выдвинулся в ряд наиболее значительных фигур в финансовом мире Киргизии, что дало повод утвердить его министром.

    В одну из первых наших встреч он увидел у меня складной пластмассовый стаканчик, подаренный соседом, служившим в Группе советских войск в Германии. Стакан состоял из трех или четырех прозрачных колец разного диаметра, конусообразно насаженных одно на другое. В сложенном виде он напоминал коробочку из-под пудры и легко прятался в нагрудном кармане. Кольца были подогнаны достаточно плотно, так что и в виде стакана влагу не пропускали.

    Токтоналиев восхитился таким простым и умным решением.

    - Надо же, как ловко придумано, - не скрывал удивления он. - Иногда в поездке по области случайно встретишься с приятелем. За встречу надо выпить, а стакан не всегда бывает под рукой. Приходится делать кулечки из бумаги. Ведь не будешь  пить прямо из бутылки. Не босяки же...

    Это небрежно, вскользь брошенное "не босяки же" с той поры сопровождает меня всю жизнь. И когда возникало желание отойти от устоявшихся принципов, поступить вопреки общепринятому, я неизменно вспоминал: "Не босяки же...".

    И еще запомнившийся эпизод из отрочества. Как-то, придя в очередной раз к отцу, Токтоналиев застал меня за чтением книги. В тот день я читал "Капитан Сорви-голова" Луи Буссенара.

    - А что ты еще читаешь? - полюбопытствовал Алиаскар Токтоналиевич.

    Надо сказать, читал я в тот период запоем. Но, как сейчас понимаю, все это было несерьезное чтиво. Майнридовский "Всадник без головы", "Граф Монте-Кристо" и "Три мушкетера" Дюма, "Записки о Шерлоке Холмсе" Конан Дойла, "Тайные тропы" и "Конец осиного гнезда" Георгия Брянцева...

    Токтоналиев потрепал меня за волосы и сказал:

    - Конечно, все это увлекательно, и, наверное, лучше читать это, чем на улице собакам хвосты крутить. Но только не останавливайся на этом. Есть очень много умных и замечательных книг. Постарайся не пройти мимо них, если хочешь стать образованным человеком.

    Став студентом факультета журналистики, всякий раз, готовясь к экзаменам по истории русской или зарубежной литературы, я вспоминал добрый смех                                                                                                   Токтоналиева, его испытующий взгляд из-за стекол очков и слова: "Постарайся не пройти мимо них, если хочешь стать образованным человеком".

    Запомнился и еще один урок, который преподал мне Алиаскар Токтоналиевич. Одной из наиболее ярко выраженных черт его характера была готовность помочь ближнему. Будучи бессменным депутатом Верховного Совета республики с 6 по 10 созыв, избираясь в состав ЦК Компартии Киргизии с XI по XVII съезд, он, конечно же, имел более широкие возможности помогать людям в получении жилья, приобретении автомашины или другого дефицита, в возможности получить квалифицированную медицинскую помощь. При этом сам он об оказанной им услуге тут же забывал. Во всяком случае у всех, кто его знал, создавалось такое впечатление.

    После окончания университета я по распределению оказался в августе 1969 года в редакции газеты "Советская Киргизия". Приняли меня стажером с месячным испытательным сроком. Жить на первых порах приходилось у друзей-холостяков, периодически кочуя от одного к другому.

    Можно представить мое удивление, когда однажды в редакцию позвонил Токтоналиев и попросил пригласить к телефону меня. Первым делом он попенял на то, что я сам не пришел к нему, не позвонил, не сообщил, что живу и работаю во Фрунзе, а затем поинтересовался, где я обитаю. Узнав о моем положении, он тут же предложил:

    - Пока поживи в общежитии финансового техникума в одной комнате с моим водителем. Он парень хороший. Тоже молодой, неженатый. Думаю, вы с ним найдете общий язык, поладите. С полгодика поработай, а там что-нибудь придумаем.

    Позднее я узнал, что Токтоналиев позвонил в Джалал-Абад моему отцу и сказал, что в течение полугода постарается "выбить" мне как молодому специалисту, приехавшему во Фрунзе по распределению, однокомнатную квартиру.

    Не сомневаюсь, что так оно и случилось бы. Однако в октябре того же года собственный корреспондент газеты по Джалал-Абадской зоне Лазарь Захарович Паин вышел на пенсию, и мне, к тому времени уже принятому в штат редакции, предложили занять освободившуюся вакансию. Что я с большой охотой и сделал.

    Как выяснилось, и после этого Алиаскар Токтоналиевич не терял меня из виду, следил за моим становлением, с пристрастием читал мои материалы. Спустя много лет его жена Жаныл эже рассказывала мне, что каждую более или менее стоящую статью за моей подписью он предлагал почитать и ей.

    В те годы широко практиковалось социалистическое соревнование между областями и районами и в связи с этим проводился регулярный обмен взаимопроверочными бригадами. В конце июля 1973 года в Сузакский район пожаловала такая бригада из соревнующегося с ним Араванского района. Знакомство с делами сузакцев решено было начать с наиболее отдаленного от райцентра и одного из самых слабых в районе колхоза им. Фрунзе.

    Хотя хозяйство экономически было отсталым, однако в правлении гостей встретили со всей помпой восточного гостеприимства. То же самое повторилось в первой же бригаде, куда проверяющие приехали через 15-20 минут после богатого застолья на центральной усадьбе. Щедрый достархан ждал араванцев и в следующей бригаде, расположенной буквально в 10 минутах езды от первой.

    В двенадцати бригадах двух колхозов побывали за день гости из Аравана, и везде их ждали накрытые столы с отнюдь не символическим угощением. Так что,  прежде чем выйти на хлопковое поле, ознакомиться с видами на урожай и ходом подготовки к его уборке, проверяющие вынуждены были усаживаться за пиршественные столы.

    Об этом я написал критическую статью, которую в редакции снабдили броским заголовком "Без отрыва от достархана". Спору нет, писал я, хлебосольство и гостеприимство, радушие и добросердечность замечательные человеческие качества. И никто не предлагает кормить членов проверочных комиссий в столовых "Общепита" или оставлять голодными. Но зачем хлебосольство превращать в некое орудие пытки? Зачем ценное человеческое качество доводить до абсурда, превращая его в свою противоположность? Во всем нужна мера. Взаимопроверка - это не визит вежливости и не ознакомительная турпоездка по району. А потому ее организаторы должны разрабатывать четкий план, где и когда люди должны быть накормлены завтраком, в какой бригаде остановятся на обед, где им предложат просто чай и фрукты и где проверяющие поужинают. Накрывать же щедрые столы на каждом полевом стане, утверждал я, едва ли разумно. Ведь люди ехали издалека, чтобы помочь партнерам по соревнованию делом и советом, а не просиживать большую часть времени за достарханом. В тот момент я не сомневался в своей правоте.

    Со дня опубликования этой статьи прошло немало времени, когда мне довелось встретиться с Токтоналиевым вновь. После традиционных расспросов о здоровье, о родителях, о семье, о делах Алиаскар Токтоналиевич напомнил мне о той критической статье. По всему было видно, что статья глубоко затронула его и что моя журналистская судьба ему небезразлична. И хотя с того момента прошло немало лет, тот разговор я помню до мелочей.

    - Формально, Вячеслав, ты, может быть, и прав, - говорил Токтоналиев. - Но попробуй поставить себя на место тех людей, которых ты критикуешь. К ним, быть может, впервые за несколько лет приехали их коллеги из неблизкого Араванского района. Этих людей совершенно не интересует, где и насколько плотно прибывшие позавтракали и не мучит ли их жажда. К ним пожаловали гости. И этим сказано все. Хозяева скорее умрут, чем нарушат вековые традиции элементарного гостеприимства своего народа. К огорчению, ты этого не понял и связал все накрытые на полевых станах достарханы только с желудком.

    Признаться, такого чувства стыда за собственную статью я больше не испытывал никогда. И, повторюсь, урок Токтоналиева запомнил на всю жизнь. Урок этот таков: за каждым фактом, за каждым явлением постарайся разглядеть подводное течение, второе дно. И еще. Прежде чем критиковать кого-то, постарайся встать на его место, понять мотивы его поступка. Возможно, и отпадет желание критиковать. Главное же - думай, думай и еще раз думай!

    Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/27884/