Зоны нужны стране для того, чтобы сделать плохого человека еще хуже?

    Однозначно, пенитенциарная система в нашей стране переживает глубокий кризис. Основные причины этого хроническое недофинансирование, многомиллионные задолженности и, конечно, многолетнее расхищение казенных средств. Разграблена и вывезена в виде металлолома в Китай материально–техническая база колоний, где когда–то трудились зэки. Но в зонах еще остались профучилища. Что происходит в них, есть ли смысл государству содержать эти учебные заведения, сегодня мы и попытаемся выяснить.
    При пятимиллионном населении и сложном социально–экономическом положении Кыргызстана почти 17 тысяч человек тюремного населения — это более чем обременительно для страны. ГУИН при существующем финансировании в состоянии обеспечить лишь нормальное содержание не более 5—6 тысяч осужденных.
    Из–за тяжелых условий содержания и передела сфер влияния в уголовном мире в исправительных колониях часто возникают конфликты. Взрыва в пенитенциарной системе ГУИН пока не допускает и худо–бедно, но удерживает ситуацию под контролем. Но последняя представляет собой гремучую смесь, которая в любой момент может превратить скрытую фазу недовольства в открытое противостояние и бунт.
    Чисто силовыми методами всей проблемы не решить. Конечно, могли бы помочь бизнесмены, неправительственные организации, внешние доноры, но из–за несовершенства налогового законодательства они весьма ограничены в своей деятельности.
    Казалось бы, государство делает все возможное, чтобы смягчить проблему — указом президента страны повышена на 50 процентов зарплата сотрудникам исправительных учреждений, в ушедшем году правительство выделило дополнительные средства. Но эти деньги так и не дошли до мест заключения — по решению судов все счета ГУИН заморожены. А та часть, которая все–таки поступила туда, ушла на погашение долгов и выплату неустоек кредиторам.
    Существуют и международные программы по реабилитации заключенных, проводятся различные конференции по гуманизации уголовного законодательства, но все это в целом не приносит должных результатов.
    Кроме того, ожесточилось, ощетинилось само общество, не желающее увидеть в преступнике человека. В большинстве случаев мы просто игнорируем вышедших из зоны людей, опасаемся иметь с ними дело. Сам факт, что человек сидел в тюрьме, отталкивает от него окружающих, и дороги назад, в нормальную жизнь, для него уже нет.
    Впрочем, лет эдак 15—20 назад такой шанс зэкам все же давался. Осужденные могли не только получить в колониях специальность, но и заработать какие–то деньги. Сегодня все население той же ИК–47 изнывает от безделья, тусуясь в жилой зоне, и развлекается, поглаживая свободно разгуливающую по территории колонии ослицу Машку. Разграбленная промзона же в этой колонии выглядит, как Хиросима после атомной бомбежки.
    Сотрудники Главного управления по борьбе с должностными преступлениями МВД выяснили, что в период с момента обретения независимости по мартовскую революцию должностные лица семи колоний сбыли свыше 442 тысяч тонн лома и отходов драгоценных металлов. Под их видом из колоний вывозилось даже работающее оборудование и станки. До матбазы профучилища №6 эти начальники добраться не смогли. И, безусловно, сегодня очень важно сохранить в ИК–47 хоть толику того, что еще осталось. Усилить контроль и навести в профучилище должный порядок.
    Существующая в стране пенитенциарная система не способствует перевоспитанию людей, угодивших за решетку. Необходимы новые подходы при исполнении наказаний. Иначе навсегда останется риторическим вопрос: зоны нужны стране для того, чтобы сделать плохого человека еще хуже?
    Юрий ГРУЗДОВ.

Адрес материала: //msn.kg/ru/news/16945/